– Мы из города! – ответил пожилой китаец, ростом с двенадцатилетнего ребенка. – Мы простые городские жители и студенты.

Рядом со стариком стоял высокий худой молодой китаец в разорванной клетчатой рубашке, с пятнами от крови и невысокий тоже молодой, видимо студент, в грязной одежде и обуви. Три китайца не выглядели угрожающе, как когда-то пришли Валентин и его сын, наоборот, напуганные и с надеждой в глазах, они уставились на вышедших к ним людей.

– Простите! Можно ли нам зайти вовнутрь? – спросил низкорослый китаец, с торчащими во все стороны волосами. Его звали Тао. – Мы устали, и хотим пить. У вас есть вода?

– Стойте на месте! – приказал сторож, но кивнул Лизе, что бы она принесла воды. – У нас женщины и дети. И мы не хотим неприятностей. Оставайтесь пока на месте. Скоро приедут наши товарищи, и они решат, что с вами делать.

– Нам бы обсохнуть и отдохнуть, – простонал пожилой китаец, которого звали Мингю и тут же свалился с ног на холодную землю.

Егор Александрович и Дмитрий хотели помочь старому китайцу, но Василий строго дал понять, что не нужно двигаться с места. Сторож подозрительно посмотрел на молодых азиатов. Помня по фильмам, как они ловко применяли приемы каратэ, сваливая с ног любого, кто к ним подойдет, он решил не впускать чужих людей. Студенты без сил повалились рядом с Мингю.

Егор и Василий, под затихающий дождь, просидели примерно с час на крыльце центрального здания, наблюдая за китайцами, но те не шелохнулись, так как заснули все втроем прямо на мокрой траве. Мария выходила несколько раз на улицу, вздыхая с сожалением, о том, что пожилой человек может заболеть.

К воротам подъехали знакомые машины, но почему-то две, а не три. Анжела выскочила из автомобиля и побежала к подруге. Лиза крепко прижимала Анжелу к себе, со словами «Ну, наконец-то! Приехали! Я так волновалась!», и, высвободившись от объятий любимой подруги, подошла к Евгению и тоже при обняла его. Седовласый здоровяк от неожиданности засмущался, ему было приятно, что чужая, но довольно симпатичная женщина, беспокоилась за него. Валентин, увидев нежные обхватывания, сплюнул в траву, и, грубо выругавшись, подтолкнул Кирилла, что бы тот выметался вон из машины.

В торговом центре Мега, куда свозили гражданское население с прилегающих районов, суматоха и шумиха сводила всех с ума. На втором этаже, от многочисленной толпы людей стоял невыносимый гул. Люди расположились кто где смог, в шоурумах, на полу, не понимая зачем их тут держат без какого-либо объяснения. В тесноте и духоте, где постоянный рев детей, стоны стариков и плач женщин взрывал всем мозг, уставшие люди маялись, в неизвестности. Солдаты расположились на первом этаже. Они пока не понимая своей миссии и занимались всякой ерундой. Одни играли в карты, выигрывая или проигрывая продукты, которые им достались даром, другие мерились силой. Проигравших заставляли петь петухом. От безделья солдаты не знали, куда еще направить свою энергию.

Офицерский состав заседал в отдельном кабинете. Подполковник, поджарый мужчина лет пятидесяти, с седеющей челкой на лбу, старался напустить на всех страх. Выдавая свою личность за особо важную персону, говорил, что он четко знает, какие действия предпринимать, и что ослушавшиеся его приказа, будут представлены к трибуналу. Дав какие-то местные распоряжения, и отправив подчиненных по делам, сам подполковник, Глеб Андерсон, сдвинув густые брови к переносице, засел в глубоком раздумье. Он давно не получал никаких распоряжений свыше. Связи с центральными властями, которая осуществлялась по рации, не было уже второй день. Выйдя покурить и проветрить голову, подполковник осматривал территорию торгового центра. Вооруженные солдаты, как и положено, принимали пост охраны, меняясь каждые три часа. Строго выполняя наставления, военные вели службу добросовестно, как в военное или в мирное время. Но сейчас обстановка была непонятной, более того пугающей, даже для самого подполковника, бывавшего в горячих точках.

Глеб Андерсон, вспомнил военную службу в Чечне. В разбитом двухэтажном доме, окруженном террористами, он, вместе с десятью солдатами и испуганными женщинами и стариками томились уже два дня без воды и еды. Связь со штабом была потеряна, поэтому Глеб, еще молодой двадцатипятилетний офицер, преодолевая страх за себя и сослуживцев, все же решил взять командование на себя. Тогда он точно знал, что враг за стеной, а люди, которых нужно спасти, во что, бы то не стало, рядом и смотрят на тебя с доверием и надеждой. Отстреливаясь до последнего патрона, и потеряв половину товарищей, они все же сумели выстоять до подкрепления. Дом еле устоял, после обстрела и взрывов гранат. Когда дым рассеялся, а пыль улеглась, осыпав белой пеленой убитых и раненых людей, Глеб еле различал в этом месиве живых от мертвых. Лишь по жалобным стонам можно было понять живой ли человек. Оторванные руки и ноги валялись вперемешку с выжившими людьми, и это было реально, и все было понятно, что была война, и теперь она закончена.

Сейчас народ был также сильно напуган, но, ни надежды в их глазах, ни доверия Андерсон не видел, зараза, охватившая город, не давала шанса на спасение. Лишь страх, злоба, ненависть к властям окутывала каждого. Люди не искали спасения от солдат, а наоборот, были готовы убежать, куда подальше. Стоны и хрипы были слышны повсюду в городе, но это издавала звуки нежить, заразное и опасное чудовище, не убиваемое, ни ножом, ни автоматом. Только выстрел в голову навсегда усмирял восставших мертвецов.

Раздумья подполковника прервал отдаленный одинокий звук выстрела. «Может, показалось», – подумал Глеб Андерсон. Но минут через пятнадцать звук выстрела раздался снова.

– Иван, – Андерсон подозвал к себе капитана, среднего роста моложавого мужчину. – Ты слышал выстрелы? – тот кивнул. – Возьми-ка с собой двух рядовых и проверьте, что за охотник выискался? – Андерсону не понравилось, что кто-то, не в его распоряжении, может применять оружие. – Проверьте обстановку и доложите лично мне, когда у вас будет информация по стрелку. Это южнее от Меги. – подполковник стал размахивать крепкой рукой, указывая на примерное место, откуда раздался выстрел. – Ну что, все поняли?

– Так точно! – Иван выкрикнул прямо в ухо Андерсену, и, прокрутившись на месте, убежал к машине с открытым верхом.

Запрыгивая, почти на ходу в машину к тренеру, Денис и Данил, кричали и радовались, что спаслись от толпы живых трупов. Данил, считал, что затея, по освобождению собак, была просто абсурдной, когда вокруг клеток бродило около тридцати зараженных.

– Но дело уже сделано, – радовался по-мальчишески Денис. Ему, молодому парню, риск ради бедного животного, показался героическим поступком. – Никогда не забуду эти грустные глаза, смотрящие на меня из клетки.

Проехав буквально с километр, тренер вдруг резко стал тормозить. Прошлифовав несколько метров по еще сырому асфальту, он развернул машину поперек дороги. Все трое, через боковое окно, уставились вперед. Дорогу перегородила зеленая машина, по всей видимости, военная, так как рядом с ней стояли трое в форме и держали в руках автоматы, нацеливая их прямо в сторону троих пассажиров.

– Выходите все из машины, с поднятыми к верху руками! – капитан Иван Стрельцов спокойно сказал в рупор.

Обстановка, внутри Ленд Крузера, с каждой секундой становилась напряжённой, но, ни Александр, ни Данил с Денисом не тронулись с места.

– Повторяю! Выходите все из машины, с поднятыми к верху руками! – капитан усилил голосовую интонацию. – В случае не подчинения властям, будем вынуждены обстрелять ваш автомобиль.

Двери Ленд крузера открылись, и с обеих сторон вышли подавленные Денис и Данил, и невозмутимый пока еще Александр.

– В чем дело?! – спросил он первый, обращаясь к военным. – Разве мы нарушили правила движения?

– В городе военное положение, – стал объяснять капитан Стрельцов, коренастый молодой мужчина, с густыми черными волосами и такими же усами. – Поэтому, все, без исключения, должны подчинятся приказам военных. Просим проследовать за нами в нашу машину, и если при вас есть оружие, требуем сдать его немедленно!