Навернем этаже центра, томились люди в духоте и практически темноте. Только дневной луч света пробивался в некоторых местах стеклянного потолка, слабо освещая огромную территорию. Не прекращающиеся плач детей и женщин, стоны стариков и раненых, вонь пота раздражали любого в центре. Горожане часто просили воды, так как всех мучила жажда, но на каждого человека, было выделено по пол литра жидкости в день, в виду экономии. Люди по смелее требовали объяснения от военных, когда же их переведут в более комфортные условия. Но ответа никто не давал, более того угрожая автоматами, солдаты быстро усаживали бесстрашных людей на место. В этой куче народа были раненые и травмированные, но никто не осматривал больных, люди сами помогали друг другу, чем могли.

Тучная женщина стонала громче всех, но за помощью не обращалась. Перевязав больное место шарфом, она периодически потирала ногу, корчась от боли. Рядом сидевшие мужчина и двое стариков с состраданием смотрели на женщину. Пот лился градом по ее раскаленному лбу. Мокрые белые длинные волосы свисали на плечи как сосульки. Перекладывая ногу с места на место, крупная женщина крутилась по полу, не находя себе удобного положения. Высокая температура вконец вымотала ее, и она сняла с себя кофту, оставшись в одной прозрачной майке. Через какое-то время женщина затихла и перестала ерзать, дав, наконец, возможность окружению побыть в спокойствии. Примерно через час женщина стала снова шевелиться, но вокруг все спали и не слышали, как она приподнялась, затем встала и, пошла в сторону мирно спящей пожилой пары. Накинувшись тяжелым телом на бабушку, придавив ее к полу, не дав и вскрикнуть, укушенная, уже разрывала ей горло своими крепкими зубами. Захлебнувшись собственной кровью, старушка перестала дергать руками и ногами. Тут же, обнаружив свежее мясо, ожившая женщина перекинулась на старика, который услышав шорохи, стал шевелиться и кряхтеть. Спавший крепким сном, ослабленный мужчина, тоже подверг себя неминуемой смерти, так и не проснувшись. Через какое-то время бывший обувной магазин превратился в кровавое месиво. Люди умирали и тут же возрождались снова, ища свежую кровь.

Внизу военные были на срочном совещании. Подполковник собрал офицерский состав у себя в кабинете, правда, из оставшихся высших чинов было всего пять человек. Раскрасневшись от возмущения, что его приказ практически проигнорировали, он кричал собравшимся, как построить план по распознанию черного Ленд Крузера, и о поимке дерзких беглецов, которые улизнули от вооруженных солдат. По его мнению, они были ужасно везучими и возможно опасными, так как у них тоже было оружие. Небылицу про лохматого зверя Глеб Андрсон быстро забыл и не вспоминал, считая, что капитан действительно струсил и придумал историю на скорую руку, себе в оправдание.

Иван Стрельцов сидел в темном помещении пристегнутый одной рукой наручниками к стальной водопроводной трубе. Вверху, в углу стены, была встроена пластмассовая решетка, через которую пробивались слабые лучи света. Пыль и паутина затянули единственное отверстие, через которое проходил свет и воздух. Иван решил осмотреться. Металлические стеллажи тянулись к потолку, делясь на четыре уровня. Весь арсенал военной группы, автоматы Калашникова, пистолеты Макарова, коробки патронов и ножи различной формы и длины заняли все полки снизу до верха. Обмундирование и какая-то мелкая утварь, сложенная в прозрачные пакеты, лежали на полу. Какую-то часть всего запаса привезли с собой солдаты из военной базы, видимо, что бы надолго осесть в этом торговом центре. Но каждый день был не предсказуем. В городе становилось все больше зараженных, эпидемия не щадила ни одно живое существо. Контроль за численностью здорового и перерожденного населения был утерян. Связь с остальными торговыми центрами, где планировалось свозить выжившее население, была тоже прервана. Оставалось только догадываться, что происходит в городе и за его пределами.

Дверь со скрипом открылась, молодой солдат безмолвно зашел в подсобку, поставил бутылку воды рядом с капитаном, и так же молча, вышел. «И на этом, спасибо», – произнес Иван, когда дверь закрылась, услышав громкий скрежет прокручивавшихся ключей в замке. Отпив из бутылки сразу половину, капитан наклонился к стене и закрыл глаза. Накопившаяся усталость за несколько дней, сразила его наповал, он заснул мертвецким сном.

Звуки автоматных выстрелов разбудили капитана Стрельцова. Ничего не понимая, что происходит, он хотел соскочить на ноги, но почувствовав резкую боль в запястье, тут, же присел обратно. «Вот, черт!», – выругался капитан. – «Да, что же там происходит?». Придумывая, как высвободиться из наручников, он лихорадочно шарил по карманам, в надежде отыскать хоть какой-нибудь острый предмет. Но вспомнив, что он отдал ключи от машины солдату с веснушками, снова выругался. Стрельба не прекращалась, крики людей, и сигналы машин резали ухо. «Возможно, твари напали на наш объект?», – мелькнуло в голове капитана. «Что же делать? Не сидеть же сиднем!». Попытавшись самому высвободиться из наручников, он только лишь содрал кожу на руке. Рискнув на последний шанс, Иван решил вывернуть левую кисть руки. Послышался неприятный хруст кости и ужасная резкая боль пронзила все его тело: запястье было сломано, но свободно от наручников. Капитана прошиб пот, но он не издал, ни звука.

Встав с пола, и немного покачиваясь, он, подошел к углу стены и посмотрел на решетку, откуда доносился шум. Высота в три метра не остановила капитана. Второпях он подпинывал ящики, стоявшие рядом со стеллажами, стараясь не нагружать сломанную руку. Иван сложил их и вскарабкался к верху. От увиденного, через узкие полоски решетки, капитан замер от ужаса. Сотни людей беспорядочно бегали по территории парковки, отбиваясь от оживших трупов. Солдаты пытались в этой куче отстреливать зараженных. Хаос охватил весь торговый центр. Было очевидным, что от заразы не спастись, как бы ни пытались власти пресечь ее распространение. Сейчас, лезть в самую гущу мертвецов, было бессмысленно.

Дождавшись затишья, после пятичасового ожидания, Иван решил, что нужно бежать. Понимая, что никто не откроет дверь и не придет на помощь, он с надеждой уставился на единственный выход. Шансом на спасение было маленькое окно, связывающее его с внешним миром. Здоровой рукой он ощупал конструкцию, стало ясно, что она легко поддается демонтажу. Однако, приложив некоторые усилия и затратив минут пять, он, наконец, избавился от вентиляционной решетки.

Выбравшись из заточения, капитан оглядел парковку. Вокруг не было живого места: повсюду лилась кровь, валялись человеческие внутренности вперемешку с людьми, бетонные перегородки были все изрешечены пулями. Почуяв отвратительную вонь, капитана вывернуло наизнанку, стошнив себе же на ботинки. Все еще не веря своим глазам, что военные, имея при себе автоматы, не смогли справиться с зараженными, он, очумелый, помчался в сторону леса, ища спасение в дали от города.

Наступило утро следующего дня. Ветер развеял серые тучи, наконец, дав лучам солнца политься теплом на мокрую землю. Вся местность вокруг базы, после проливного дождя, превратилась в грязь. Высокие сосны, закрывая густыми длинными ветками землю, не давали проникнуть теплу, оттягивая надолго высыхание территории.

Молодежь, в составе Дениса, китайцев Тао и Шена, спортсмена Алексея и Алисы, с самого раннего утра уже обходили территорию, и, находя видимые повреждения в ограждениях, старались закрыть их шумовой завесой. Это несложное занятие всем давалось легко. Тао даже пытался шутить, подбадривая всех остальных, рассказывая анекдоты или смешные истории из жизни. Смешливый разлохмаченный китаец, стал показывать фигуры, изображая мертвяков, но шутка не удалась, так как все резко обернулись к зарослям деревьев, откуда донесся лай Зевса. Резво перепрыгнув через забор, проворный Тао и длинноногий Шен уже мчались на лай, на ходу вынимая ножи из карманов. Двое ходячих трупов шагали в сторону стрельбища. Не высокий мужчина, в грязной одежде, с кишками наружу, тянул бледные руки к собаке, пытаясь достать бедное животное. Женщина со сломанной рукой медленно следовала за трупом, цепляясь длинной юбкой о ветки кустов. Два друга живо расправились с мертвяками, показав свою ловкость остальным, только что прибежавшим ребятам.