Нажав на зелёную кнопку, девушка стала ждать гудков. Лучше было отменить занятие, она была уверена, что они точно наверстают в следующий раз.

— Привет, Вика.

— Здравствуйте, Виктор Владимирович. Мы можем…

Глаза ослепила яркая вспышка. Пальца девушки от страха чуть не разжали телефон.

— Алло, Вика!

— М-м-м-ы-ы можем перенести или отменить занятие?

— Почему? — вполне стандартный, но такой тупиковый вопрос для девушки.

— На улице дождь.

— Резонно конечно, — сарказм в голосе Виктора заставил пожалеть о совершенном звонке.

Наконец Вика поняла, как глупо это выглядит со стороны. Кто поверит в страх перед грозой, когда тебе шестнадцать?

— Или ты забыла зонтик? Не вопрос, я тебя встречу.

— Да, будет здорово.

Вика скорее скинула — в окне показался автобус, который подъезжал к остановке, и на который она могла успеть.

Заскочив самой последней, она нашла тёплое место в самом конце и стала думать, что же делать с тем зонтиком, что у неё в руках. Стоило его оставить в школе, но об этом рассуждать уже было поздно. В сумку такая модель тоже не помещалась, зонтик как у Мэри Поппинс был весьма не удобен в использовании, но дядя и тётя посчитала его лучшим подарком для элегантной Вики. Хоть себя таковой она не считала, но такой подарок был приятным. Цвета бутылочного стекла, с деревянно закруглённой ручкой и золотистыми заклёпками.

— Конечная! — объявил водитель — и Вика встала с места.

Она надеялась, что зонтик, оставленный за сиденьем, она когда-нибудь еще сможет найти. Расстаться с этой вещью ей показалось рациональнее, чем выглядеть глупой перед репетитором, который уже ждал на остановке.

Гром не утихал, дождь лил как из ведра, и, увидев девушку в сером плаще и с чёрным маленьким кожаным рюкзаком в цвет штанам и длинным сапогам, Виктор поспешил к автобусу.

— А я надеялся, хоть в этот раз занятие пройдёт без приключений.

Он улыбался и уже был без маски. Вика глядела в мужское лицо и чувствовала смесь смущения и благодарности.

— Ты прогноз погоды не посмотрела, когда выходила? — парень дал знак, чтобы девушка залазила под зонтик и шла вместе с ним. Но они и шага не успели сделать, как из автобуса выскочила женщина с зонтиком Цветаевой в руках.

— Девушка, вы забыли!

Виктор обернулся одновременно с Викой и с поднятыми бровями уставился на последнюю. Ему даже показалась, что она вот-вот скажет «чёрт». Но Вика стала отрицать, мотнув головой.

— Это не мой, вы ошиблись.

— Как же не ваш? — из-за искреннего удивления незнакомки Вика поставила себя в еще более неудобное положение. — Вы же его в руках всю дорогу держали.

— Я его нашла, — быстро нашлась девушка.

Она ненавидела врать, но почему ей так не хотелось, чтобы Виктор посчитал её глупой?

— Возьми. Даже если не твой, — вполне спокойно сказал парень и улыбнулся. — Не пропадать же такому добру.

Вика, слегка поникнув, забрала зонтик, сказав тихое «спасибо». Но его она так и не раскрыла, Виктор вместе с Цветаевой шёл под одним, и всю дорогу они оба молчали. И только когда подошли к дому, парень вдруг засмеялся.

— Да, моему деду точно стоит поучиться у тебя вытаскивать меня на улицу.

— Я не нарочно.

Девушка повесила плащ и сняла мокрую обувь. И только вновь повернувшись к Виктору, она заметила, как тот приглаживает распущенные мокрые волосы и внимательно на неё смотрит. Даже тень улыбки пропала, лишь один внимательный взгляд.

— Вика, помнишь, что я говорил тебе?

— Если я хочу угостить вас шоколадкой, то мне стоит…

— Не смешно.

Цветаева вдруг заметила перед собой не того Виктора Владимировича, который постоянно подтрунивал над ней и спускал Графа, который облизывал ей всё лицо. Это был не тот репетитор, в серьёзности которого она порой сомневалась. Перед ней оказался внук Михаила Андреевича, к которому действительно захотелось обращаться на «вы».

— Мне стоит начать переживать насчёт твоих чувств?

Цветаеву охватило оцепенение. По телу практически одновременно прошёлся жар, а за ним озноб. Руки похолодели, но рефлекторно сжались в кулачки, ноги едва не подкосились, но девушка устояла.

— Вы о чём?

— Напрямую спросить? — ироничная усмешка, а за ней вновь тот же ледяной взгляд. — Ты влюбилась в меня?

— Не льстите себе, Виктор.

Но теперь девушка стала переживать. Еще никогда на чьи-то серьёзные опросы она не отвечала шутками. Что же с ней? Общение с каким таким человеком заставило её так перемениться?

— Да или нет, Вика?

— Нет, — холодный, равнодушный, и вполне привычный тон для общения с людьми, которые хотят подползти слишком близко к душе Вики.

Цветаева не была глупой и видела схожесть между собой и человеком напротив, которому явно было мало односложного ответа. Но пожертвовать раскрытием своей слабости было ничто, по сравнению с тем, что она могла потерять отличного репетитора.

— Я боюсь гроз. Это началось после смерти моих родителей, когда я узнала, что они умерли в автокатастрофе. Каждую ночь на протяжении нескольких месяцев мне снился один и тот же сон, как переворачивается, затем подрывается их машина и они сгорают заживо. Игра воображения, но она заставила проявиться такому страху.

— Боязнь взглядов, касаний тоже из этой оперы?

— Нет, — Вика посмотрела вновь на лицо репетитора.

Оно было сосредоточенным, в нём не читалось жалости к девушке, и это расслабило Цветаеву. Она слегка улыбнулась.

— Значит, вы помните нашу первую встречу?

— Да, у тебя глаза были такие перепуганные, что тогда в туалете, что здесь, когда ты первый раз появилась. Ещё твоя просьба не прикасаться.

Парень встряхнул волосы, из-за чего они полностью превратились в бардак на голове, поправил серую толстовку и пошёл вглубь коридора.

— Виктор Владимирович, тогда, если это были вы, помните, что сказали мне?

— Слабо, я был под кайфом.

Девушка села на рабочее кресло и стала наблюдать, как парень достаёт с полок задания для неё. На стол вскоре легли бумажки с тестами, но мысли девушки совсем были не об истории.

«Он так легко в этом сознался?»

— Вы…

— «Ты», Вика. Я не старый, сколько тебе повторять. И мне было обидно, когда ты сказала, чтобы я себе не льстил.

По голосу было видно, что расположение духа вновь к нему возвращается. Только взгляд оставался таким же холодным, и девушка неуверенно поёрзала на стуле. Любопытство взяло вверх.

— Ты противоречишь сам себе сейчас. Злишься, думая, что я испытываю любовь к тебе, но обижаешься, когда я говорю что это не так.

— Ты сказала это в весьма грубой форме.

— Извини, что не упала к твоим ногам и задела твою тонкую душевную организацию, — лёгкий поклон и улыбка, от которой у девушки заболели щёки.

Ей почему-то стало весело, и вскоре ей вернули эту улыбку.

— Еще раз меня обидишь, заставлю на улице в грозу заниматься.

— Жестоко, но справедливо. И всё же, в клубе ты сказал, что тебе знакомы такие страхи тоже, но вскоре ты их преодолел. Как?

«Хотел бы я тебе ответить, девочка, правду.» Во взгляде Вики была мольба о помощи. Может, это не было заметно по её поведению, но Виктор отлично знал, каково живётся с таким маленьким недостатком. Но всё осталось позади для него, а вот для девушки…

— Работа заставила. И… Нашёлся человек, который помог мне это перебороть.

И так же легко, как самый хрупкий лёд в первые морозы на лужах трескается под нашим шагом, как рвётся обычный волос, в Вике погасла надежда найти разгадку к своей фобии.

— Вот значит как…

Её губы сжались, а внутри Виктора сжалось сердце. «Мне, правда, её жаль? Какое дело мне может быть до девчонки с глазами перепуганного диснеевского оленя?»

— Тебе стоит просто чаще выбираться в люди. Сперва будешь насильно терпеть их касания, чувствовать взгляды, но в какой-то момент тебе станет всё равно, а может, ты даже начнёшь получать от этого удовольствие.

— Что у тебя за работа такая?