Даже учительница, что скрипела маркером по доске, выписывая новую тему, прекратила писать.

С невозмутимым видом за долю секунды Никита вернул предмет канцелярии на место, вложив его обратно в тонкие пальцы девушки, в глазах которой удивление сменилось на ярость. Внутри живота что-то стянулось в узел, вызывая привычную тошноту от прикосновений малознакомого человека, именно это и не позволило прямо сейчас кинуть тот самый карандаш в нового одноклассника.

— Никита, если вы так не можете держать в себе чувства, вам нужно вывести девушку за дверь и объясниться с ней.

На лице Вики задёргался глаз, кто-то в классе стал тихо смеяться, в то время как учительница русского языка продолжила писать на доске. Глядя на миниатюрную женщину в длинной юбке до пола и рубиновой блузке с пышными рукавами, Вика старалась понять, не в сговоре ли эта преподавательница с новым учеником.

— Ты не ответила, — пропел парень, приблизившись настолько близко со стулом к девушке, что кожа плеч обоих соприкоснулась.

И вновь тошнота с неопрятным внутренним ощущением.

— Еще чуть-чуть и я подумаю, что твоё молчание — знак согласия.

Вика подняла руку. И когда её заметил учитель, она сразу же попросила отсесть. Женщина легко улыбнулась и кивнула девушке, после чего Цветаева сразу же села за последнюю парту.

Девушке хотелось прямо сейчас, как минимум ударить парня за такую наглость, но её наблюдательность предостерегла девушку от такой ошибки. Однажды она уже ударила дочку депутата, теперь же она так ошибиться не могла.

Ямочка на подбородке Никиты была точно такой же, как и у его матери, что сейчас с учебником расхаживала возле доски, выбирая, кого спросить.

— У них фамилии разные, — констатировала Нюша после окончания урока.

— Сейчас много кто не меняет фамилию после свадьбы. Тут ничего сверхъестественного.

Настроение Вики в этот день вновь упало. Глядя в окно, за котором красовалось самое обычное осеннее серое небо, изредка пролетавшие из-за ветра слегка пожелтевшие листья, она думала, как бы не нарваться на новые неприятности в этом учебном году. Еще никогда симпатия парня не приносила ей проблем, а ведь она даже не давала надежды.

— Этот Никита не так уж и плох, — словно издеваясь, отметила Яна. — Цветочек, не быть же тебе ханжой всю жизнь. Вдруг это твой шанс?! Тебе кто в любви вообще признавался?

На перемене Вика оторвалась от учебника первобытной истории человечества и взглянула на того, кто стал причиной слегка учащённого сердцебиения и волнения.

— Нет.

— Вооот. Ты приглядись только! Рост как у моего Саньчоуса, даже фигурами похожи. Слушай, может он чем-то занимается? Схожесть была, но не с парнем Яны, а с учительницей русского. Такие же русые волосы, слегка кудрявые и закрывающие уши. И возможно бы парень привлёк внимание Вики, ведь он был вполне симпатичным и харизматичным, если бы только его рот закрывался хотя бы на пять секунд.

— Такое болтливое существо даже бы я рядом с собой не вынесла, — спасла Цветаеву Нюша. — У него язык без костей.

— В языке нет костей, Настя.

— Вика, слишком умной помрёшь. И прекрати сидеть в учебнике!

Нюша отобрала учебник у подруги, но так просто вернуть Цветаева его не смогла, потому что на помощь подключилась рыжая и хитрая, словно лисица, Нилова. Вечные перепалки трёх подруг смешили Нюшу, Яну, и обе смеялись слишком заразительно. Вика сама не заметила, как стала смеяться вместе с ними, и тем более не видела, как кто-то всё-таки сомкнул свои губы на несколько минут, чтобы с замиранием сердца смотреть на смеющуюся нимфу с шоколадными локонами. Иначе назвать её парень не мог.

— Не смотри так на неё, ещё заметит и в лоб даст.

Кто-то пихнул Никиту в бок, и, оторвавшись от одноклассницы, что была в противоположном углу класса, Карпенко посмотрел на нового друга.

— У неё есть парень?

Улыбка с лица Саши пропала, как и с лиц всех тех троих ребят, с которыми он подружился.

— У неё друзей то не особо, а ты про парня. Она же одним взглядом съесть может!

Эта нелепая шутка Егора, низкорослого светловолосого одноклассника, что всегда ходил в худи и напоминал гнома, всем в компании понравилась, её поддержали смехом или улыбками с кивками. Но не Никита, который вновь перевёл взгляд на девушку, которая всё-таки отвоевала свой учебник и стала что-то в нём вычитывать.

— Честно, Никита, не стоит, — вполне серьёзно уже сказал Егор.

— А как по мне, пусть попробует.

Все обернулись на Сашу, что только пожал плечами.

— Яна говорит, что она совершенно другая в их компании. И еще, не прикасайся к ней лишний раз, она этого не любит.

И вновь звонок на урок. Все компании рассыпались, вновь уселись за парты с приходом учителя географии, и Никита сел за прежнее место, где с ним рядом вновь сидела Вика. Он заметил, как мельком тёмные глаза всё же посмотрели в его сторону, и в них читалась только задумчивость. И как бы ни хотелось быть ближе к однокласснице, что понравилось с первой секунды Никите, он всё ж решился сказать:

— Я отодвинусь, не переживай.

Теперь он только украдкой любовался, как сквозь пальцы перекидывает девушка ручку или пишет увлечённо за учителем. Выглядело так, словно Вике очень нравилась география. Это была всего первая неделя учёбы Никиты в этой школе, поэтому он плохо знал, в чём хороша или плоха эта девушка, но, кажется, существовал человек, который бы мог помочь влюблённому парню…

— Пока, Вика!

Помахав девушке, Никита получил только тихий вздох и кивание головой. Парню пришлось быстро собирать вещи, чтобы успеть перехватить Сашу быстрее рыжеволосой девочки, которая практически не отпускала своего парня.

А мысли Цветаевой как-то странно перескочили с истории на новенького парня в классе. Её не интересовала любовь, тем более с одноклассником, от матери которой она могла после поиметь неприятности, но это нужно было как-то сообщить соседу по парте, который на что-то явно рассчитывал. Но все мысли ушли прочь, когда на телефон позвонил тот, кому с утра Вика так и не дозвонилась.

Размешивая сахар в прозрачной чашке, где кружились травяные листики дорогого ароматного чая, Виктор смотрел в окно и старался сосредоточиться на том, что происходило за чистым стеклом. А именно ни на чём. Тишина и спокойствие — вот что ему в последнее время так не хватало, и ведь он бы этого даже не понял, если бы не собственный дедушка.

— Уже двенадцать, а ты только встал?!

Седовласый пожилой мужчина сел напротив своего внука за стол и положил перед собой кипу тетрадей.

— И приведи себя в порядок, мне страшно на тебя смотреть.

— Не грузи, дед. И можешь не смотреть, глядишь, второй инфаркт не хватит.

Парень откинул голову назад, стараясь насладиться нависшей тишиной, которая продлилась совершенно недолго. Он не заметил, как неодобрительно Михаил Андреевич покачал головой, но Виктор так хорошо знал своего дедушку, с которым прожил практически всю жизнь, что он закрытыми глазами мог сказать, чем тот сейчас занимается.

— Тебе дозвонились по поводу репетиторства?

— Репетиторства?! — тёмные глаза, которые напомнили Михаилу покойную жену, уставились с таким же напором на него. — Так ты не шутил?

— Нет, — вполне уверенно и ни капельки не смущённо ответил он. — Сидишь тут, так займись чем-то полезным.

— Деда, напомню, что я приехал сюда, чтобы за тобой приглядывать, может, что-то написать, но главное — отдыхать. Мне твоя история никаким боком не сдалась…

— В тебе нуждаются, Вить. Помоги девочке, я бы и сам, но…

Губы Виктора расплылись в улыбке. Сейчас в дедушке он видел нечто новое, приём «давим на жалость». От внимательных и цепких глаз не скрылось лёгкое подрагивание пальцев, которые сжимали ручку с красными чернилами, слегка открытые губи и главное напускной блеск в глазах. Парень отлично знал, что перед ним разыгрывают спектакль, не давая тому пути отступления, но Виктор ничего не мог с этим поделать. Он любил дедушку, и не так уж сам он был сейчас занят, чтобы не помочь. К тому же, во всём этом он находил даже плюс.