— Но вы же раньше с ним дрались? — не успокаивался репортер — и тоже были не бедны!

— Беден. Потому и дрался — улыбаюсь я — А теперь богат, и мне нет необходимости подставлять свою голову. Вот смотрите — Али занимается боксом, ему стучат в голову. У него там что-то сдвинулось, и он приезжает посреди ночи и начинает вопить в микрофон, мешая мирным гражданам спокойно спать в постели со своей женой. Как это назвать? Наверное, господину Али стоит провериться у психиатра — мое чисто оценочное суждение состоит в том, что такие отклонения в поведении могут быть только у психически больного человека. Я не специалист в психиатрии, но сами подумайте — нормальный человек такое сделает? Я намерен подать на мистера Али в суд и потребовать от него компенсации за нарушенный покой, и за те оскорбления, которые он мне нанес.

— А разве не было бы по-мужски выйти на ринг и набить физиономию оскорбившему вас человеку? — наседал репортер — вы же можете его победить и как следует избить!

— Я не собираюсь избивать больного человека — пожал я плечами, и после секундной паузы добавил — Господа! Пожалуйста, освободите нам проезд! Я опаздываю на съемки фильма «Гарри»! Кстати, рекомендую — скоро выйдет очередная серия, съемки уже заканчиваются. Это будет великолепный фильм!

Толпа загудела, расступилась, и скоро мы уже ехали по улицам города, направляясь в Голливуд, до которого отсюда было всего ничего — чуть больше шестидесяти километров. Ерунда — на хорошей машине, да по хорошим дорогам. Подавать в суд на этого ушибленного придурка Али я не собирался — мало ли что он там болтает? В конце жизни Али будет едва ходить, туго соображать и весь трястись — удары по вместилищу разума не проходят даром. Так что его можно только лишь пожалеть. И скорее всего эта история скоро закончится — Али надоест заниматься ерундой и он от меня отстанет.

Но я ошибся. Буквально через три дня после происшедшего нас пригласили на ток-шоу «Сегодня вечером», к тому самому Джонни Карсону. Ну как то есть «пригласили»…прискакал возбужденный Страус, и сказал, что мне обязательно нужно появиться в шоу Карсона перед выходом очередной серии «Гарри» и выходом очередной моей книги из этой же серии. И что я должен понимать — как важно быть публичным лицом и поддерживать свою популярность всеми возможными средствами. Это не только в моих интересах, это в наших общих интересах, ведь я не хочу оставить Страуса нищим, без единого цента?

Я так и не понял — каким это образом могу оставить Страуса нищим, и как это связано с моим участием в шоу, о чем ему и сообщил, но отказываться от участия не стал. Хотя и сосало у меня под ложечкой, чуял засаду от мерзавца. И не оставляло чувство дежавю. Но я погасил в себе подозрения, и дежавю свое задушил — ну да, помню чем закончилось мое последнее участие в этой передаче, и повторения очень не хочется. Мне все-таки не верилось, что организаторы шоу решатся на такой шаг. Я даже заранее предупредил — никаких неожиданностей! Никаких подстав! Приду с женой, и мне нафиг не надо никаких скандалов! Жена только что оправилась от стресса, ей пришлось тяжело, заболела, и я не хочу, чтобы она испытала какие-то психические перегрузки. Меня заверили, что ничего такого не будет, что все пристойно и благостно, и что мои сомнения абсолютно беспочвенны. Лгуны. Мерзкие и жалкие лгуны! Впрочем — может это я жалкий? Повелся, как идиот…

Ольга надела на ток-шоу белую блузку без рукавов и кремовую плиссированную юбку чуть ниже колен. Нравятся мне эти юбки, эдакое «ретро» на все времена. Женщина в такой юбке выглядит воздушной и элегантной. По крайней мере, мне так кажется. На шее — изумрудное колье, которое я ей когда-то подарил, в ушах — серьги с изумрудами и бриллиантами, недавний подарок. Зашел к знакомому ювелиру и купил. Красивые женщины должны быть украшены красивыми драгоценностями — если это все в пределах приличий и женщина не напоминает новогоднюю елку.

Ну а я оделся как всегда — только толстый свитер грубой вязки сменил на тонкую водолазку. Ну и слаксы, само собой — смесовые штаны это наше все. Ольга сказала, что водолазка мне очень идет — подчеркивает ширину плеч и под ней очень даже сексуально играют мышцы. Ну да, пришлось стащить водолазку и тут же доказать свою сексуальность. Так что едва не опоздали на шоу — я не сторонник «скорострельства».

Кстати — ни я, ни Ольга не любители носить на пальцах кольца, перстни и все такое. Даже обручальные. Я — по понятной причине, спецназ в перстнях — это было бы гомерически смешно. Ольга — просто потому что я не люблю такого. Захотела бы — я бы ее пальцы в два ряда унизал самыми дорогими кольцами. Просто за то, что она ко мне вернулась.

Началось шоу как обычно — с клоунства ведущего, который нагнетал атмосферу веселья и фонтанировал плоскими шутками. Он прошелся по каким-то событиям в США, о которых, кстати, я не особо-то и слышал, вспомнил известных людей, большинство из которых мне не были известны, что называется «вообще», и только через полчаса этой тупой белиберды вспомнил обо мне:

— Сегодня у нас в студии важный, очень известный гость! Майкл Карпофф! Со своей супругой Олга Карпофф! Мы собрали самые важные вопросы, которые заранее прислали на нашу студию наши телезрители, и сейчас их озвучим! Майкл любезно согласился ответить на любой вопрос, не так ли, Майкл?

— Кроме вопроса — что было раньше, курица или яйцо, и вопроса о том, кто создал Бога — с каменным выражением лица ответил я, и ведущий радостно захохотал:

— Как всегда Майкл отвечает в своей искрометной манере! Майкл, а если я спрошу тебя о сексе с твоей женой, ты тоже ответишь?

— Только после того, как ты расскажешь о том, в каких позах ты занимаешься сексом со своей женой — с таким же каменным выражением лица парировал я, прикидывая, вырежут эту хрень из эфира, или не вырежут. Судя по всему — должны вырезать, ибо время абсолютно отмороженных похабных шоу еще не пришло. Америка 70-х достаточно пуритантская, по крайней мере внешне, так что сомнительные шутки такого рода не должны пройти официальную цензуру. Хотя…и времена изменились, и я не все знаю об Америке 70-х.

Хохот ведущего, хохот за кадром — чтобы было понятно, где смеяться, ну и дальше пошли вопросы. И первым был вопрос — как мне удалось так хорошо сохраниться в пятьдесят с лишним лет, и не обманываю ли я, говоря, что моей жене на самом деле под тридцать лет, ведь выглядит она как шестнадцатилетняя школьница!

Я думал недолго. Реклама — двигатель прогресса, кто такое сказал? Не знаю, на самом ли деле двигатель прогресса, но бизнес без рекламы (пусть мы ее и ненавидим) жить все-таки не может.

— Я владею секретом того, как сделать человека молодым — после паузы, небрежно заметил я, с удовольствием глядя на то, как вытягивается лицо ведущего и буквально отпадает его челюсть. Сенсация! Это настоящая сенсация!

— Мы тебя правильно поняли, Майкл? — в тишине, нарушаемой только жужжанием вентиляторов охлаждения телекамер спросил Карсон — Ты можешь вернуть молодость любому человеку?!

— Любому — подтвердил я — Тому, кто сможет заплатить за это омоложение столько, сколько я с него запрошу. Много сотен миллионов долларов, предвосхищая вопросы отвечу тебе. Эта операция может быть проделана ограниченное количество раз в году, потому стоит очень дорого. И я могу вылечить любую болезнь — на тех же условиях.

— Я читал в газетах о том, что ты якобы заявил об этом на слушании в Конгрессе, но не верил! Это фантастика! Неужели все правда?!

— Все правда. Вот перед вами пример — мне пятьдесят с лишним лет. На сколько я выгляжу?

— Лет на двадцать пять, не больше…а может и того меньше — восхищенно-завистливо вздохнул Карсон, и тут же добавил озабоченно — Майкл, а ты понимаешь, что сейчас начнется? Сколько писем полетят в твой адрес, умоляя, упрашивая, слезно уговаривая спасти близкого им человека? Сколько людей тебя проклянут, когда ты им откажешь, или просто не ответишь на их просьбу? Сколько упреков ты выслушаешь в свой адрес — тебя обвинят в том, что ты предоставляешь свои услуги только богатым, что ты негодяй, который думает только о деньгах! Что бы ты им мог ответить?