– Ты куда?

– Ухожу.

– Что случилось? Ин, что с тобой? Тебя трясет. Ты вся красная.

– Латик. Какой хер из вас никто меня не слышал?! – Ору я на них, не слыша себя, – он ко мне лез! Я еле вырвалась! Если бы не Рафаэль!

– Тихо-тихо. Все, пошли. – Успокаивает меня Рафик, помогает мне застегнуть на пуховике молнию, потому что я не могу этого сделать трясущимися руками. Одевается сам, и мы выходим.

– Ин, прости, мы ведь не думали, – начал Альберт, но я, не оглядываясь, переступаю порог.

На улице я три раза вдыхаю свежий морозный воздух. Какой он вкусный. Господи, как хорошо-то. Свобода. Рафик снова берет мою руку и сует в свою. Я слышу, как хлопает подъездная дверь. Оборачиваюсь. Вдруг Латик бежит с ножом? Нет, это Альберт с Кристиной. Теперь они идут сзади нас. Мы почти вышли со двора, как дверь снова хлопает.

– Стойте! Альберт! Сто-о-о-ой!

Мы оборачиваемся и видим бегущего к нам Санька. Он застегивается на ходу и машет нам. Увязался за нами. Морозный свежий воздух окончательно избавил меня от переживаний.

– А что это света нет? – Рафик смотрит в окно, когда мы приближаемся к дому, где остались наши друзья.

– Спят что ли? – Предполагаю я. Смотрю на часы, – 4 утра.

– Они? Спят? Это на них не похоже.

Мы толпой вваливаемся в темную квартиру. Коридор освещается лишь включенным телевизором из зала.

– Э-э, вы что, уснули? – Пробасил Рафик.

– Просыпайся, народ, с Новым годом! – Присоединилась Кристина.

– Да не спим мы, – тихо отвечает Дамир, – вас ждем. Че так долго?

– Да мы и не думали, что время уже почти четыре, – отвечает Альберт.

– Я их звала-звала, они меня не слушались, – жалуюсь я.

Мы раздеваемся и проходим в зал. Все видят Санька и радуются его приходу.

– О, Санек, здорово!

– Привет!

– Так что у вас так тихо-то? – Снова спрашивает Рафаэль.

– К нам менты приходили, – отвечает Васька.

– Опачки-и, – протянула я.

– В смысле менты? – Не понимает Кристина.

– Соседи вызвали, типа у нас громко, мешаем отдыхать.

– А что у вас громко?

– Музыка орала.

– Что сказали?

– Так и сказали: соседи жалуются, убавьте музыку.

– Ну. Убавьте же. А не выключите, – делает вывод Рафик.

Альберт молча подходит к музыкальному центру и врубает музон. Через полчаса Санек предлагает свой диск поставить. Мы опять пляшем.

– Все, я спать. – Говорит Азамат в пять утра и подходит к шифоньеру. Открывает его, достает матрас. Старый, ватный, в пятнах. Кидает его прямо на пол у батареи. Падает на него и засыпает. Без простыни, без одеяла. В джинсах, футболке и носках.

– Я тоже все. Я домой, – сообщаю я.

– Останься, Ин, – просит Кристина. – Я не хочу одна с ними оставаться.

Я звоню маме, отпрашиваюсь и говорю, что приду домой часов в 8. Или 9. Мы убираем со стола тарелки, несем их на кухню. Заходим и видим, что тут в кресле, скрючившись, спит Дамир. Мы его не будим. Возвращаемся в зал. Альберт достает из шифоньера одеяла, кидает их на пол. Под стол. Они с Кристиной, хихикая, укладываются оба там.

Диван достается четверым. Худой Васька тихо прижимается к стенке. Так что его почти и нет. На другом краю дивана пристраиваюсь я. Но к середке меня сдвигает Рафаэль. Он ложится рядом, лицом ко мне. И получается так, что я сплю у него под бочком. Четвертым на диван карабкается Санек. Но мы не двигаемся, и он сворачивается калачиком в наших ногах.

Рафаэль придвигается ко мне так близко, что наши лбы соприкасаются. А теперь и носы. Осталось слиться друг в друге губам. Но я проваливаюсь в сон. Просыпаюсь от щелчков и яркого света. Кто-то разговаривает и хихикает. Кажется, это голоса Кристины и Васьки. Открываю глаза. Вспышка. Смех. Эта парочка всех фотографирует спящими.

– Вы чего? – спрашиваю я. – Выспались, что ли уже?

– Да, мы уже пиво пьем!

– А сколько время?

– Половина десятого.

– Черт… Я обещала маме в восемь быть дома.

– Да ладно, не дрейфь, – говорит Васька уже из-под стола. Они смотрят снимки, удаляют плохие фото и смеются. Прямо возле спящего Альберта.

– Привет. – Проснулся Рафик.

– Привет, – говорю я и снова закрываю глаза. Так хочется спать.

Я слышу, что Рафаэль зашевелился, встал и куда-то пошел. Заскрипел шкаф. Снова его шаги. Меня накрывает простынь. Я открываю глаза и вижу, что она в голубой цветочек. Рафаэль ложится рядом, и мы смотрим друг на друга. Он берется за край простыни и надвигает ее нам на головы. Мне кажется, что он хочет меня поцеловать. Я закрываю глаза и делаю вид, что сплю.

Но папарацци, конечно, спать не дают. Я встаю и иду на кухню готовить чай. Кристина следом.

– Блин, а в чем кипятить? – Спрашивает она.

– В чайнике. – Отвечаю я.

– В этом? Он же весь в какой-то черной накипи внутри.

– Нет, а ты видишь какой-то еще?

– Ой, бли-и-ин…

Я пытаюсь почистить единственный чайник, из которого вчера мы побрезговали пить чай. Наливаю воды и ставлю кипятить.

– О, девчонки, доброе утро. – От нашего шороха проснулся Дамир.

– Доброе утро.

– А вы что делаете?

– Чай готовим. Будешь?

– Нет, я пиво. – Дамир протягивает руку к упаковке с пивом, которая стоит возле кресла. Достает баллон, открывает и прямо из него пьет. – О, жить можно.

– Смотри, печенье, – показываю я Кристине пачку печенья в холодильнике, – а я и забыла про него.

– И я. А что оно в холодильнике делает?

– Не знаю. Как пакеты разбирали – так и засунули наверно сюда.

– А заварка не там? Заварку не найду.

– И заварка тут.

Мы смеемся. На кухню заходит Рафик с Ванькой. Мы наливаем всем желающим чай.

– Странно, но он вкусный, – говорю я, удивившись.

– Кстати, да, – соглашается Кристина.

– Не думала, что такой чай в пакетиках да еще из такого чайника будет вкусным. – Удивляюсь я.

После чаепития на тесной кухне мы с подругой собираемся по домам. Кристина не может добудиться Альберта. Обижается на него и начинает одеваться.

– Дай померяю шапку, – просит Рафаэль и стягивает ее с моей головы.

– Рафаэль! Отдай!

– Тебе идет, – смеется над ним Кристина.

Рафик фотографирует свое отражение в зеркале в моей бордовой шапке-ушанке из искусственного меха. Потом возвращает головной убор мне. Он фотографирует нас. Обнимает. Васька с Дамиром тоже.

– Вечером придете? – Спрашивают они.

– Я приду, а ты, Ин?

– Приду.

– Созвонимся тогда.

Дома я оказываюсь в двенадцать часов дня. Родители оставили записку, что ушли гулять в лес. Да, когда-то эту традицию соблюдала с ними и я. А сейчас мне интереснее стало с друзьями. Звоню маме, говорю, что пришла домой. Потом принимаю душ после чужой постели и того бомжатника, где мы встречали Новый год. Включаю тихо свою любимую музыку и ложусь спать.

В 6 часов вечера мы с Кристиной созваниваемся и снова встречаемся.

– Влетело от твоих? – Спрашивает она.

– Нет, как ни странно. Ничего не сказали. А твои как?

– И мои нормально. Захожу – мамка встречает, улыбается. Сестра Даша рюмки на стол ставит, айда похмеляться, говорит.

– Да ладно!

– Да!

– Клевая у тебя сестра. А я спать свалилась.

– Тебе везет, а я так и не поспала.

Мы перешагиваем порог квартиры и оказываемся в тумане. В тумане сигаретного дыма. Воняет ужасно. Стоит шум: кто-то рычит, кто-то ржет. Играет музыка.

– Девчонки, лучше не разувайтесь, – говорит нам Дамир, встречая на пороге.

– Понятно.

Мы понимаем, что пришли гости. Проходим в коридор. В туалете открыта дверь. Санек с Азаматом сидят на краю ванной лицом друг к другу, положив одну ногу, согнутую в колене, на другую. На закрытой крышке унитаза расположился Грач. Педик. Они беседуют и курят. Стряхивают пепел и окурки прямо в ванную.

В зале на разложенном диване сидит этот опущенный урод, Латик. Это он рычит. На его голове стоит подушка, сбитая треугольником. Как шляпа Наполеона. Этот металюга что-то декламирует. Вокруг него сидят и лежат какие-то незнакомые девки. Их не было в Новогоднюю ночь у Алины. Откуда они? Все пьют пиво и ржут.