Трул. 64. Не подобает мирянину перед народом произносить слово или учить и тако брать на себя учительское достоинство, но повиноваться преданному от Господа чину, отверзать ухо приявшим благодать учительскаго слова и от них поучаться Божественному. Ибо в единой Церкви разные члены сотворил Бог, по слову апостола (см. 1 Кор. 12, 27), которое изъясняя, Григорий Богослов ясно показывает находящийся в них чин, глаголя: «Сей, братия, чин почтим, сей сохраним; сей да будет ухом, а тот языком; сей рукою, а другий иным чем-либо; сей да учит, тот да учится». И после немногих слов далее глаголет: «Учащийся да будет в повиновении, раздающий да раздает с веселием, служащий да служит с усердием. Да не будем все языком, аще и всего ближе сие, ни все апостолами, ни все пророками, ни все истолкователями». И после неких слов еще глаголет: «Почто творишь себя пастырем, будучи овцой? Почто делаешься главой, будучи ногой? Почто покушаешься военачальствовать, быв поставлен в ряду воинов?» И в другом месте повелевает премудрость: «Не буди скор в словах» (см. Еккл. 5, 1); не распростирайся убог сый с богатым (Притч. 23, 4); не ищи мудрых мудрейший быть. Аще же кто усмотрен будет нарушающим настоящее правило, на четыредесять дней да будет отлучен от общения церковного.
Кормчая, ап. Павла 15. Учитель, аще и мирский человек будет, искусен же слову учения и нравом чист, таковый да учит. Будут бо, рече, вси научени Богом (Ин. 6, 45).
Чтобы проповедь была продуктивной, необходимо раздвинуть и разорвать замкнутые временные рамки ценностей сего мира, изменить масштаб мысли и жизни на вечный. Потому что человек есть причастник полноты Божественной жизни, ум (дух) человека по сущности своей – от Бога. Человек, созданный по образу Божию, ответственен за все творение, которое он должен возвести к обожению, сам восходя к своему Творцу. В этом состоит священное достоинство человека по отношению к творению. Из ничего сотворенный мир не может без человека прийти к полноте своего предназначения.
На этом пути из падшего состояния человеку необходимо сначала очиститься, и это очищение уже является первым шагом на пути к обожению через причастие нетварным Божественным энергиям, неотделимым от Бога. Зло – категория не сущностная; это не природа, а ее ущербное состояние. Демоны во главе с сатаной, сами отвернувшиеся от Бога и враждующие с Ним, стремятся все творение, и прежде всего человека, оторвать от Бога и от обожения Его благодатью.
Небесная Церковь, неотделимой частью которой является Церковь на земле, призвана обожить все творение и преобразить его в Царство Божие. Потому главное содержание исторического процесса определяется отношением людей к Богу. История мира есть история Церкви на земле, и она по сути своей священна, особенно после Боговоплощения. Все остальные события незначительны по сравнению с этим. Мир существует ради Церкви и благодаря Церкви, а все временные цели по большому счету утопичны и тупиковы.
Большинство людей удовлетворены плотью и не стремятся к знанию о вечности. И если в вещах земных и маловажных порой принимают свидетельство даже одного лица, удовлетворяясь им, то свидетельствами множества святых, тысяч верующих пренебрегают и отвергают их. Господь, не отнимая у нас свободу, спасает только тех, кто сам к этому стремится, ничего не делая без самого человека. Борясь за свое личное спасение и воскресение, мы вместе боремся и за всеобщее спасение всех от века живших на земле людей.
Через обновление в Крещении каждый человек входит в Церковь, в новое тело человечества, Главой которого является Христос и которое имеет в себе множество человеческих ипостасей. В этом заключается троицеподобие образа Божия – человека. Всякая тварь (творение), существуя по законам своего естества, исполняет заповедь Божию, данную ей. Для падшего же человека в Церкви есть все благодатные средства, с помощью которых он может ожить и жить уже новой, божественной жизнью. После всеобщего воскресения, Суда и преображения всего творения начнется новый, вечный этап существования человечества и всей вселенной, ради которого, собственно, и было создано Богом все.
В таинстве святого Причащения мы приобщаемся Божественной природе (энергия Божия нераздельна от Его естества) и вечной жизни, а в таинстве Покаяния (или исповеди) вырываем и отрываем от себя все, что ей сопротивно и не согласуется с ней. Молитва, второе Божественное дыхание, оживотворяет и обновляет наше естество, а призываемый нами Иисус постепенно изгоняет из сердца греховную заразу и вселяется в человека.
Современная Православная Церковь есть та же Древняя Церковь, продолженная в настоящем, поскольку Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8). Не исчезла в Церкви полнота возможности познания Бога и жизни по Богу – наоборот, это составляет самое существо церковного Предания. Еще преподобный Симеон Новый Богослов называл величайшей ересью мнение, будто Церковь утратила полноту благодати[63].
Самим Богом даны нам два вида учения о Нем: по слову веры и по благодати. Учение веры принимается от слуха. На этом этапе духовной жизни у человека до́лжно сложиться цельное мировоззрение, чтобы вырваться мыслью из оков духа мира сего. После этого и одновременно с этим начинается деятельность по заповедям Евангелия с целью очищения себя от греха и стяжания благодатного состояния. Это и есть второй вид учения о Боге, принимаемого жизнью по благодати.
Слабая вера и немощная жизнь связаны со слабостью свободного произволения, находящегося в порабощении страстям и действующего по духу мира сего. Это свободное произволение никто не может изменить, кроме самого человека. Оно укрепляется от общения с Богом, призывания Его святого имени с верой, предстояния перед Ним, от старания сохранить внутреннюю духовную собранность и не рассеивать силы духа на греховные соблазны. Страсти же и погружение в земные заботы с головой, наоборот, уничтожают веру в сердце человека.
Добродетелью и жизнью по благодати человек очищает в себе образ Божий, а любой нераскаянный грех вносит в нас черты уподобления демонам, укрепляет в нас зло, еще больше забирает нас в свою волю. Не расторгнутое же в земной жизни общение с бесами неизбежно перейдет с нами в вечность. Только с помощью Бога и таинств Церкви возможно разорвать эти цепи и сети греха. В Крещении нам неотъемлемо дарован залог благодати – теперь дело за нашими усилиями в подвиге веры и всей жизни.
Содействием благодати человек преодолевает свое ложное «я» – эго. Себя любить нужно, но только как создание Божие, как искупленного от вечной смерти Его честной Кровью. Соответственно и к ближним относиться нужно так же, понимая, что человек священнее и драгоценнее всего на свете, кроме разве что Святых Даров, которые, впрочем, предназначены тоже для людей.
Все христиане призваны к повиновению друг другу в страхе Божием (Еф. 5, 21) – по любви к Господу и к ближнему о Господе. Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что совершать добрые дела тоже важно не от себя, но действовать как добрым строителям различной благодати Божией: богатому – подавать милостыню из своего имения не как из своего, но как из врученного ему Богом, чиновнику – благодетельствовать ближнему из высокого положения не как из собственного, но как из доставленного ему Богом, и так далее. Тогда не будет презрения к ближним и фарисейства, а в совести откроется зрение своих дел, удовлетворяют ли они требованиям Божиим и в какой мере[64].
Начальное учение веры для детей обязательно до́лжно быть связано с живым чувством Бога. Тогда понятны становятся и обеты святого Крещения, и реальность сочетания со Христом. В умы детей необходимо вложить, что истинное блаженство и счастье человека – с Богом, нужно научить их беречься от злых дел и неверности Ему.
Тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими (Ин. 1, 12). Какое бы дело человек ни делал, до́лжно совершать его как пред очами Божиими. Сей мир – только временное пристанище, поэтому нельзя жить в нем всем сердцем. Сердцем надо быть в ином мире – невидимом, со Христом Богом. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей, то есть желание благ мира, и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего (1 Ин. 2, 16). Когда исчезает гнев (гордость), постепенно в сердце устанавливается мир Христов; когда искореняется похоть плоти, водворяется чистота и святыня девства. Древние христиане вкушали пищу, не забывая, что ночь нужно будет провести в молитве, и вели беседу, зная, что ее слышит Сам Господь.
