Один из орков налетел на копье со всей силы, и Гил-Гэлада откинуло отдачей назад, но он легко удержался на ногах. Второй метил ятаганом ему прямо в горло - король сбросил тело первого орка с наконечника, сделал еще один резкий выпад - острие копья скользнуло над плечевой пластиной доспеха, вырывая клок темной кожи из шеи орка. Тот отпрянул, завыл, хватаясь за распоротое горло, и Гил-Гэлад, метнувшись вверх, едва коснувшись носком сапога его плеча, перескочил через него, чтобы встретиться с последним противником. Тот успел отступить на несколько шагов, видя, что стало с его товарищами. Глаза его горели яростью, рука твердо сжимала меч, но Гил-Гэлад лишь усмехнулся. Он не видел, что творилось на остальном поле боя, догадывался, что люди и эльфы гибнут, но сейчас, здесь, с этим противником, он был один на один. Орк занес кривой ятаган - Гил-Гэлад ринулся вперед, выставив копье и подняв щит. Откуда-то справа донеслись воинственные крики - фланговые отряды двинулись в атаку, Гил-Гэлад поднял голову, видя, как, подняв свой славный Нарсиль, несется в атаку сам Элендил. Но отвлекаться на него было некогда. Орк нанес удар с замаха, Гил-Гэлад выставил щит, и ятаган отскочил от него. Не дожидаясь, когда орк вернет себе равновесие, Гил-Гэлад снова наклонился и ударил копьем снизу вверх, буквально насаживая врага на острие. Чистая сталь вонзилась в темную плоть, прошила грудь насквозь, и сквозь слой кожаного доспеха на спине вырвалась наружу, как ледяной источник вырывается из черной скалы.

Король выпрямился, вскинул голову и наконец огляделся. Отряд Элендила, точно согласно плану, теснил вражеские ряды, готовый соединиться с той частью армии, которой командовал Исилдур. Сын короля победно вскинул меч, приветствуя отца.

То, что произошло дальше, случилось так быстро, что никто не успел ничего понять. Между Элендилом и Исилдуром, словно возникнув из воздуха, появился высокий человек в полном доспехе - он отшвырнул Исилдура назад одним движением руки, развернулся и огромный двуручный меч встретился с мечом короля. Вспыхнуло яркое белое пламя - секунда, и Нарсиль, переломившись, разлетелся так легко, словно был сделан из тонкого стекла. Еще мгновение, и под следующим ударом клинка, голова короля отделилась от плеч.

Гил-Гэлад открыл рот, чтобы вскрикнуть, но ему не хватило воздуха. Черная фигура - грозный полководец южных людей-союзников врага - двинулся к Исилдуру. Тот с отчаянным воплем ринулся навстречу, Гил-Гэлад же не мог пошевелиться.

Но тут словно золотой клинок прорезал тьму - тучи над полем боя расступились, выпуская на свободу тусклое солнце. Король вскинул взор, глядя вверх - тяжелые облака истаивали, клубы пыли и дыма, из-за которых весь Мораннон был погружен в вечные сумерки, рассеивались, и солнечный свет, падая на лица воинов, ширился, заполняя все вокруг.

Повсюду царили ужас и смерть, слышались крики раненных, а ближайший товарищ только что пал прямо у него на глазах, но в душе Гил-Гэлада вдруг вспыхнула надежда. Он словно глотнул ледяной родниковой воды после долгой ночи, проведенной в горячке. Словно в душной комнате распахнули окно в морозное свежее утро. Король выпрямился, сжимая копье, и неожиданно даже для самого себя запел - то была древняя песнь, и слова ее - один за другим - начали подхватывать все, кто мог слышать. Гил-Гэлад подставил лицо солнечным лучам - все более ясным, и сердце его затрепетало от непрошенной радости. Орки вокруг, охваченные паникой, растерялись и готовы были ринуться в бегство, и Гил-Гэлад, снова вскинув копье, возгласил:

- За Элендила! - и клич подхватили и остальные.

Король повернулся, чтобы снова атаковать.

Черная стрела пропела в воцарившейся на миг тишине, обрывая очередной неродившийся клич. Гил-Гэлад увидел, как наконечник проходит над верхним краем его щита, прорывается между чешуйками доспеха и погружается в грудь - точно там, где билось воспрявшее было сердце. А потом солнечный свет для него погас навеки.

***

Элронд надел кольцо и весь мир изменился. Он парил под сводом небес, сливаясь с ветром, он летел меж вершин деревьев и овевал луга - он был дыханием Манве над миром под звездами. И на какое-то время Элронд забыл обо всем, потому что дух его был далеко от печальных равнин Мордора. Но громкие крики и звуки рогов вернули его к земле - армии Саурона вновь атаковали, а люди и эльфы пытались взять в кольцо превосходящие силы врага.

- О Манве, где ты? - вскричал Элронд. - разогни мрак и взгляни на нас! Именем Эру Илюватара заклинаю тебя - услышь!

И воздев руки к небу, он запел песню ветру, и тяжелые тучи расступились, и солнце засияло в лазурном небе.

Элронд стоял на холме, озаренный солнечными лучами, и видел, как армия эльфов и людей, вдохновленная солнечным светом, атакует врага с новыми силами, а орки, смущенные и полуслепые при свете дня, мечутся по равнине и падают под ударами мечей. Горные тролли, которых было еще немало на поле битвы, окаменели с оружием в руках, и победа над армией врага, казалось, была близка.

И тут Элронд увидел, что нуменорец, командующий армиями врага, скачет к нему, словно в облачении из ночной тьмы. На нем был шлем, и доспехи, и черный плащ, и с ним была сила, недоступная смертным . Своим новым зрением, проницающим невидимое, Элронд узрел кольцо у него на пальце. Между Вильей, кольцом воздуха, и человеческим кольцом словно натянута была струна, петлей уходящая в Мордор. В глубине своего сердца Элронд ощутил ненависть, сжигающую того, кто свил когда-то эту струну и кто смотрел теперь на них взором, тысячекратно повторенным на щитах и знаменах .

- Эй, Саурон бессильный! - вскричал вдруг Элронд, повинуясь неведомому порыву, - король слабых, поводырь слепых! Эльфы и люди презирают тебя!

Услышав эти слова, всадник остановился, и воздел руку вверх, повелевая Элронду замолчать. В этот миг эльф узнал историю этого человека, и его имя, и путь, приведший его в пропасть. Рабом кольца стал нуменорец Эргендил, желавший славы и власти больше, чем то было отмерено людям.

Голосом Эргендила Саурон велел Элродну сложить оружие и отдать кольцо. Но эльф, услышав эти слова, рассмеялся и, выхватив лук из-за спины, послал стрелу точно в глаз человеку, грозящему ему страшной смертью. Холодный ветер нес эльфийскую стрелу с древком из ясеня и с наконечником из истинного серебра, и, разогнав мглу, как молния, стрела нашла свою цель и оборвала телесную жизнь того, кто и после смерти не был свободен покинуть этот мир. Всадник, покачнувшись, упал с коня, а в Барад-Дуре Саурон вскрикнул, испытав боль, от которой давно отвык.

========== Братья ==========

Для Исилдура свет исчез.

Когда началась битва, и армия людей - потрепанная, но не сломленная - вышла вновь на поле боя, сердце его переполняла надежда. Он чувствовал в своих руках силу, которой прежде не знал. После того, как брат его очнулся, у Исилдура впервые, пожалуй, с тех пор, как он узрел Черные врата, появилась уверенность, что их ожидает победа.

Анарион - еще слабый, едва держащийся на ногах, рвался выступить вместе с отцом и братом, и какие бы доводы ни приводили оба, младший сын короля настоял на своем.

- Я спасся от смерти единожды,- сказал он,- и теперь она меня не достанет.

И, странным образом, Исилдур поверил в это. Никому из них троих не было суждено пасть в этот день - жертвы будут велики, но победа - славной. И отпразднуют они ее вместе - отец и сыновья. Всесильные короли Запада.

Все рухнуло, когда прямо у него на глазах голова отца пала под ударом вражеского меча. Нарсиль раскололся, а король Элендил осел на землю под торжествующие вопли врагов.

И после этого мир для Исилдура обуяла тьма.

Он слышал, как люди и эльфы вокруг запели, приветствуя солнце, пробившееся сквозь пелену туч, но сам света этого не видел.

Он слышал, как отчаянно завопили орки, бросаясь во все стороны, теряя строй, падая, и Исилдур, сжав свой меч, ринулся в самую их гущу - лишь бы ни один не ушел, не спасся.