Впрочем, это не то чтобы планы… Ибо все, что творится пока, происходит почти само собой. Я тоже в пучине тьмы, хоть и скажешь ты, о Несчастнейший, что мука твоя несравнима ни с чьей. Впрочем, это же не соревнование, верно?

Что ты хочешь узнать? Я поведаю все, здесь хватает… посланцев.

Остаюсь твоим учеником даже в сложном деле скорби по самому себе,

Тот, кого проклятый народ прозвал Сауроном Гортхауром.»

4. Мелькор

«О Саурон Гортхаур,

Тот, кого эльфы назвали Морготом, приветствует тебя. Приятно услышать вновь от тебя соображения об эльфах и людях, которые я высказывал тебе ранее. Я вижу, как ценишь ты мое одобрение и постараюсь разделить с тобою твою скорбь о самом себе – нелегкое дело и ему мне придется учиться. В чем могу я тебе посочувствовать? Чем утешить?

Быть может, сердце твое разбито неверностью эльфа, этого жалкого ничтожества, чей род ты проклинаешь? Не ради него ли сковал ты чудное кольцо, которое я видел на твоем персте? Воистину, мудр тот, кто вкладывает свои силы в оружие, тем самым преумножая их.

Расскажи мне все, что пожелаешь – я здесь один, и любое послание из мира, которому ты стал хозяином, будет мне в радость.

И я не могу назвать себя несчастнейшим, пока есть у меня столь преданные слуги и столь способные ученики.

Мелькор»

5. Саурон

«О, Сочувствующий!

История моего падения слишком глупа, чтобы я так легко мог ее рассказать. Я был слаб, я был проклят, я был влюблен. Говорят, что это все – благодатная почва для подвига, но увы мне, я был обманут и предан.

Что до кольца… Да, ты прав – в него заключил я часть своей силы, и оно рано или поздно погубит тех, кто встанет на моем пути. Ибо заключенная в нем способность повелевать чужим разумом, порабощать его, велика.

Но не будем об этом, ибо это дела грядущих времен. Ныне же я, не поверишь, пленник. Король Нуменора пленил меня, отвез меня на свой остров и держит поближе к себе, ибо думает, что так я беззащитней и всегда у него на виду. Думаю, ты догадываешься, что это значит и для него, и для меня. Ибо даже если сердце мое обратилось в сухую пыль, уста все еще источают мед. Не подумай, что я похваляюсь, я лишь описываю все так, как оно происходит. Ар-Фаразон, великий Король, не раб мне и даже не слуга. Но воля его становится моею волей, и когда эта глина окончательно размякнет, я слеплю из нее то, что посчитаю нужным. Останется лишь одна проблема – что мне именно нужно, я не успел сочинить. Быть может, с обретением средства, появится и цель? Я не знаю. Я участвовал в войнах, я вел войска. Я знавал мирный труд и счастье познания. Я хотел бы владеть всем миром… Или уже ни к чему это. Я не знаю.

За сим я прощаюсь.

Остаюсь вечно твой бесполезный ученик,

Аннатар, известный себе самому, как тот, кого предали.»

6. Мелькор

Мелькор, услышав эти слова из уст самого умирающего – новый трюк Саурона – не мог понять, то ли бывший слуга так издевается над ним, то ли и в самом деле считает большой заслугой, что покорил сердце и волю короля людей, того самого Ар-Фаразона, который глупо бился в экстазе во время их первой встречи, когда Саурон позвал его. Разбудил его от тяжелого сна для яви, еще более тяжкой.

Он хвалится, что обманул человека – говорит это мне, обманувшему суд валар. Что ж, не будем об этом. Но отчего ж не ответить тому, кто ищет совета?

«О, Хитрый!

Мог ли ты быть обманут? Должно быть, твой эльф был умен и красноречив. Или, может быть, в дело вмешалась женщина, укравшая его у тебя? Эльфийским женщинам сам Эру дает иногда особую власть, чтобы посмеяться над нами. А впрочем, ты помнишь еще Лютиень и ее возлюбленного – и я, и брат мой Манве пали жертвой ее чар, а она выбрала Берена Безрукого, прославленного лишь своей дружбой с птицами. Она спела в Круге Судьбы, и Эру вернул его ей – единственной из тысяч.

Но не буду утомлять тебя историей, слишком памятной нам обоим.

Что же касается плена – ты знаешь сам, как выгодно быть в плену у тех, кто считает, что видит тебя насквозь. Расскажи мне, о чем мечтают твои пленители? Ты говорил, они завидуют эльфам. А ты проклял род эльдар, смертоносных в своей сияющей правильности – и никчемных, ибо светятся они отраженным светом.

Не мне, плененному, давать советы тому, кто благоразумно успел скрыться от валар, разрушивших Ангбанд – но когда наши враги не любят друг друга, не следует ли им помочь?

Отец Лжи, Мелькор»

========== Подарок ==========

7. Саурон

Сперва у человека, затрещав, загорелись волосы. Несчастный – вернее, конечно, экстатически счастливый – вскинулся, выгнулся, стараясь не кричать, когда огонь охватил его. Но в конечном итоге и он закончил, как другие – и вопль его отразился от сводов храма.

Саурон наблюдал за этим устало и мрачно. Сегодня в нем больше не было недавней расслабленной трагичности и желания скрыться во тьме собственных мыслей. Сегодня он был раздражен и раздосадован – в основном, конечно, тем, что позволил себе излить свои боль и горечь в послании Мелькору.

«О, Блистательный.

Я позволил себе рассказать тебе то, что более не имеет значения. Того эльфа я поднял на мое победное знамя, и враги погибали от моих рук, видя его перед собой. И проклинали его, и долго еще будут проклинать, ибо именно он даровал этому миру главное его несчастье – меня такого, каким ныне я стал.

Что до мечтаний людей… Да, они жаждут бессмертия. И ты, о Мудрейший, насквозь прозрел мой замысел. Я позволю волкам и собакам грызть глотки друг другу, раз уж мы помянули тех, кто хитростью, скрыв свои обличья под шкурами верных чудовищ, проникли в оплот твой и смогли сбить с твоего чела корону с известными камнями. Я позволю Ар-Фаразону самому решить, что он хочет отмщенья за собственную смертную участь. Это будет забавно – не больше, не меньше.

Признаться, мне порой кажется, что в этом мире недостает настоящего зла. Подлость, коварство, зависть, месть и предательство – это так приземленно. О, если бы снова грянула битва… О, если бы в ней схлестнулись все силы мира.

Мне скучно, Темнейший!

Твой… кем ты хочешь, чтобы был я?

Артано»

8. Мелькор

Мелькор был в недоумении. О, если б грянула битва – да, тогда он бы выбрался из цепей. Это его мечта. Силы валар направлены на то, чтобы удержать его скованным – качнется баланс, и стражи, поставленные у дверей ночи, увидят наконец, как тот, кого они призваны сторожить, возвращается. Что они будут делать тогда? Мелькор улыбнулся, представив выражения их лиц, и тут же закричал – цепь белого света вспыхнула, как молния, озаряя корни земли. Дети тьмы, потомство Унголианты, нашедшее там приют, от испуга сорвались в бездну.

И он должен обсуждать с глупым майя его похождения – или делать вид, что он обсуждает с глупым майя его похождения, когда тот делает вид, что хочет обсудить их. Поднял на победное знамя! Что за пафос, что за глупое хвастовство!

«О Артано,

Я хочу, чтобы ты был тем, кто ты есть! Но что тебе мои слова – одна цель объединяет нас. Настоящее зло – эти слова придумали эльфы, боящиеся тьмы.

Пиши мне в любой миг. Пиши обо всем.

Мелькор»

9. Саурон

Ни единое письмо не отправилось во тьму за несколько долгих лет. Саурон был занят, но не это было главной причиной. Он просто в какой-то момент почувствовал, что в нем не осталось слов. Его жажда рассказывать спала, пока тело и дух были заняты делами земными.

Но желание молчать не продлилось вечно.

«О, Мелькор…

Мне долго казалось, что больше ни слова не вытяну я из себя, даже под пыткой стараниями. Я подумал уж было, что теперь немота – мой удел. Я продолжал говорить со смертными, я вливал новую ложь в их умы, но сам хранил молчание. Так что не обессудь, мне нечего было сказать даже себе самому.

Ты говорил о зле и о том, что имя этому придумали те, кто боятся Тьмы. Но сейчас мне кажется, что я делаю именно то, что должно называться злом. И неважно, как придумал для этого слово. Если раньше я был творцом, то теперь способен лишь к разрушению. И у разрушений этих нет цели, нет высшего смысла. Это зло ради самого зла, не больше.