Ар-Фаразон возгордился и жаждет доплыть до самого Валинора. Пожелай же ему счастливого плавания, мой Капитан. А я потом опишу тебе, чем закончилось его путешествие.

Твой так долго молчавший,

Саурон, несущий лишь зло»

10. Мелькор

Мелькор снова успел заснуть за эти годы – думать и шевелиться было слишком мучительно, а висеть без дела, созерцая жизнь существ у корней земли - невыносимо скучно.

И вот Саурон разбудил его очередным посланием с пассажами, полными самолюбования и чванства.

Мелькор разозлился, слушая витийствования о природе зла – словно Саурон, влюбившись в эльфа, перенял и эльфийскую манеру пустословия и закатывания глаз. Давай обсудим с тобой природу зла, мой дорогой комендант Ангбанда. Что ты хочешь сказать мне такого, что я не знаю о тебе? Что ты открыл в себе, кроме желания разделить свою власть с кем-то? Власть над тем, чего ты даже не понимаешь…

Но конец письма… Валинор! Люди, плывущие в Валинор! Это может быть интересно. Если только людей будет много, конечно.

«О Саурон,

Я никуда не спешу здесь. Что же такое зло, по твоему, если ты занимаешься им теперь в большей степени, чем раньше? Может быть, я забыл значения слов – или твои посланцы забывают слова, вложенные в их разум, когда мой огонь пожирает их плоть?

Ты пишешь, что хочешь разрушения, ты охвачен жаждой мести. Подумай, безопасно ли это? Что ты противопоставишь валар?

У тебя нет оружия, способного причинить им вред и нет щита, способного отразить их ярость. Разве что в твоем кольце скрыты силы, неведомые мне. Уж не сила ли любви это?

Я бы пожелал тебе напасть на Валинор, если б думал, что Манве отправит тебя ко мне. Но я боюсь, что такое решение, напротив, лишит нас возможности общаться.

Твой Мелькор, Обеспокоенный»

11. Саурон

В непроглядной извечной тьме перед Мелькором вдруг возник он – высокий и тонкий, черноволосый, с острыми скулами и глазами, подернутыми белыми пленками временной слепоты. Эльф - из благородного рода Нолдо, и если бы Мелькор видел воочию Келебримбора Сереброрукого, он заметил бы их несомненное сходство.

Послание в этот раз было, впрочем, довольно коротким:

«О, Великолепнейший!

Я звался Приносящим Дары, и ныне люди Нуменора верят, что я могу подарить им то, чего они так жаждут. Конечно, делал я это сперва, прикрываясь твоим именем, но ныне божеством они считают меня. И по старой памяти прими от меня дар и ты – этот бессмертный был мной соблазнен и сам сделал свой выбор – прийти к тебе. Надеюсь, это тебя развлечет. По крайней мере, я точно развлекся, умертвляя его.

Ты писал о любви, о Прозорливейший, и я говорю тебе – силы любви в этом кольце нет, потому что ее я, создавая его, оставлял себе, чтобы пользоваться. В нем есть иные таланты и силы, о которых я говорил тебе. Но если б ковал я его сейчас, я заключил бы любовь в него – ибо нет на земле ничего более смертоносного, бесполезного и невыносимого. И сравнится с любовью может, пожалуй, только гордыня.

Кстати, о ней. Ар-Фаразон и те, кто верен ему, упиваются торжеством. Они познали вкус крови, они прикоснулись к хаосу, и в гордыне своей и в боязни смерти – моими стараниями – готовы выступить к берегам Валинора. О, жаль ты этого не увидишь! Я не обманываюсь надеждой, что там, в неумирающих землях, они будут способны свергнуть Владык Запада. Но, представь, какой это будет спектакль, как много поднимется шума. Так много, что, может быть, даже ты услышишь его.

Прости, но время новых жертвоприношений и поучений пришло.

За сим прощаюсь,

От божества – божеству.

Саурон, Надежда и Свет Нуменора.

========== Риннельдор ==========

12. Мелькор

Эльф! Настоящий, сияющий мягким светом, как светятся эльфы во тьме. За этот подарок Мелькор готов был простить Саурону любые витийства и насмешки. В конце концов, в этом была своя радость – обмениваться словесными уколами, словно он не был подвешен здесь в одиночестве и унижении. Слова Саурона позволяли Мелькору вспоминать, что он – вала, властитель огня и отец зла, а не беспомощный пленник в руках бессмертных врагов, не знающих снисхождения.

- Кто ты? – спросил Мелькор тихо.

Эльф открыл глаза, озираясь вокруг. Ему было холодно и страшно. Он не помнил, кто он – не помнил ничего, кроме ужаса, оставшегося в прошлом.

- Кто ты? – Мелькор повторил свой вопрос.

- Я не знаю, - ответил эльф.

Долгое время все было тихо за дверью ночи: Мелькор разглядывал своего нового компаньона, а тот пытался понять, где он и что здесь можно сделать. Сначала эльф ничего не видел, потому что за дверью ночи нет света, чтобы видеть, и не на что смотреть – лишь духовным взором можно видеть здесь вещи, как они есть в незримом мире, мире лишь-могущим-стать или мире могшим-быть-иначе. Здесь нет верха и низа, здесь не на чем стоять, но и некуда падать. Здесь можно бежать из всех сил, но не сдвинуться с места, потому что лишь старшие из духов могут бродить по пространству, еще не рожденному.

И Мелькор хотел подуть на эльфа, чтобы тот прозрел, но от этого усилия вновь вспыхнула цепь, сковавшая его по рукам и ногам, и продетая через кольцо ошейника, раньше бывшего железной короной повелителя Ангбанда. Мелькор закричал – он так и не смог привыкнуть к этой боли.

Эльф зажал уши руками, чтобы не слышать крика – но бесплотные руки не остановят звуков, столь же бесплотных. Содрогнувшись от ужаса, эльф прозрел – внутренним взором постиг он облик Мелькора, скованного цепью.

- Кто ты? – спросил эльф, потрясенный увиденным.

- Я – Мелькор, прозванный Морготом, - ответил Мелькор. – Дух нерожденный, один из создателей Арды. Вот она, перед нами, но нам нет пути туда.

- Почему мы здесь? – спросил эльф. Имя Моргот вызвало в нем беспокойство, которое бывает, когда вспоминаешь забытый кошмар и не можешь вспомнить.

- Я здесь потому, что валар взяли меня в плен, - сказал Мелькор. – Они судили меня и отправили за двери ночи. Мне не выйти отсюда, пока длится их власть.

- А я?

- Ты – мой подарок, - ответил Мелькор и улыбнулся. Напрасно. Его плен не подразумевал улыбок – и от крика вала вновь вздрогнула Арда и теперь эльф узрел ее очертания.

13. Саурон

И вновь долго не было вестей от Саурона, и пламень не разжигался в стенах величественного храма, ибо храм погрузился под воду вместе с тем, кто был в нем божеством и царил над чужими умами. И теперь вместо человеческого духа с посланием был отправлен один из слуг Саурона – не как благородная жертва, а просто с воплем страха, разрывающим грудь.

«О, Мелькор,

Я почти уничтожен. Мир содрогнулся, реки обернулись вспять, и все изменилось. Я прошел океан и снова утвердился в той темной земле, где жил и прежде. Я слышу вопли Ар-Фаразона, заточенного под обломками гор – он взывает ко мне, и зов этот неумолкаем. Он сводит с ума, и я учусь закрывать свой разум от этих воплей.

Теперь, когда последнее из моих прекрасных творений разрушено, я зарекся от чар красоты. Довольно! Я прежде уже отказался от всего эльфийского, теперь отрекусь от человеческого, и свои силы направлю на разрушение созданного людьми. Пусть мир вокруг будет черен и пуст, как черно и пусто мое сердце.

Надеюсь, твое пребывание не так тяготит тебя, как меня – моя собственная жизнь.

Саурон, Разбитый на части.»

14. Мелькор

Вести, сообщенные Сауроном, не были полной неожиданностью. Мелькор почувствовал, когда мир содрогнулся – тогда путы, связывавшие его, на секунду ослабли – и он смог освободить правую руку. Нет слов, чтобы описать радость, охватившую его в этот миг. Свобода! Он может сделать что-то теперь! Долгое время Мелькор провел в молчании, наслаждаясь своей новой свободой и глядя на эльфа. Эльф спал у подножия Арды, свернувшись калачиком, как ребенок, обнявший себя в последней попытке согреться перед тем, как провалиться в ничто. Ибо ледяной мрак, сковывающий мысли, царит за Дверью Ночи, мрак, высасывающий силы из душ, созданных для жизни под звездами. Он спел Мелькору все свои песни и тот, кого эльфы всегда звали Врагом, позволил ему заснуть.