- Поклянись в верности Мелькору, отцу миров, и я освобожу вас обоих. В новую жизнь отправитесь вы, без тревог и печалей, - так сказал Саурон.
И тогда Эльмирие принесла клятву верности Мелькору и отреклась от валар, и Саурон освободил их обоих, как обещал, и служители храма вынесли Родомира на носилках наружу и небо не рухнуло на землю, и даже легкий ветерок не всколыхнул вершины деревьев.
От этих воспоминаний Риннельдору хотелось плакать, но сейчас было не время и не место. Он вернулся в лагерь эльфов, попросил перо и бумагу у Минирима, хранителя королевских припасов.
Затем он написал Гил-Гэладу письмо:
“О мой король,
В этот час я пошел за помощью, на которую вся моя надежда.
Если мы больше не встретимся, прощай!
Твой Риннельдор”.
- Передай Гил-Гэладу перед завтрашним выступлением, пожалуйста, - попросил Риннельдор Минирима. Тот посмотрел на него внимательно и долго, но, не задавая вопросов, кивнул и взял записку.
А Риннельдор направился к пещере в Туманных Горах, что выходит на западный берег Андуина. Там, в глубине земли, где нет ни света, ни ветра, ни звука с поверхности, лежит его оружие. Оружие, данное ему тем, кто тоже отчаялся.
========== Руки Короля ==========
Гил-Гэлад устало оперся на свое копье и тяжелым, чуть затуманенным взором обозрел поле битвы. Ворота снова были закрыты, первую волну нападения объединенная армия отбила.
Отбила, но страшной ценой. Сейчас, когда наступило краткое затишье, стоя на невысоком холме, король мог оглядеться по сторонам и видеть, как соратники его приходят в себя после первого удара. Армии эльфов и людей потерпели ужасные потери - больше половина их полегло. Пал король Орофер - и больше двух третей его войска вместе с ним. Новый король Ласгалена отступил, но Гил-Гэлад не осуждал его - в том положении это было единственно правильное решение, если Трандуил надеялся сохранить хотя бы жалкие остатки своего войска. Кроме того, до Гил-Гэлада доходили слухи, что покинул он поле боя не один, а вынося из пучины сражения Владыку Келеборна - раненного, возможно, смертельно. Если Гил-Гэладу суждено было вернуться из этой битвы, он дал себе слово не задавать Трандуилу вопросов, не судить и тем более - не обвинять его в бегстве.
Сын короля Элендила был ранен - Анариона пронзила черная стрела, и он лежал в горячке в походном шатре своего отца - стрела была харадская, а харадримы всегда смазывали наконечники ядом. Гил-Гэлад подозревал, что Анарион умрет еще до того, как они встретят новый удар врага. И отец его, и старший брат держались мужественно, но в глазах своего старого друга Гил-Гэлад видел отчаяние, а в глазах его сына, оставшегося невредимым - безумие. И это тоже можно было понять.
От Риннельдора король получил короткое послание еще до того, как выйти на битву - тот писал, что отправится за помощью, и Гил-Гэлад догадывался, какую помощь он имеет в виду. Но надеяться на то, что Ульмо действительно поможет им, было глупо, и король лишь молча восхитился надежде, живущей в душе Риннельдора. Он ушел, но не покинул его, и сердцем и разумом Гил-Гэлад стремился туда, где он - случайный знакомый, ставший таким близким, - пытался просить о помощи того, чьи уши были глухи к мольбам. Впрочем, если Риннельдор сохранял надежду, то и Гил-Гэладу не след было отчаиваться.
Отчаиваться - нет, но до того, как битва вспыхнет с новой силой, он должен был сделать еще одно дело, поступить так, как подсказывала ему совесть.
У шатра Элронда дежурили двое усталых стражей. Завидев короля, оба они выпрямились и отдали честь. Гил-Гэлад махнул им рукой и мягко улыбнулся.
- Ступайте,- сказал он тихо,- я отпускаю вас на сегодня. Покой Элронда, сына Эарендила, никто не нарушит - я прослежу за этим. А вы - поешьте и выпейте с остальными.
Стражники переглянулись немного удивленно, но возражать не стали. Гил-Гэлад отвел полог шатра и вошел.
Элронд тоже остался невредим. Многие из его воинов пали, но потери Полуэльфа были значительно меньше потерь остальных. Тем не менее, лицо князя казалось посеревшим и осунувшимся.
- Здравствуй, мой друг,- сказал Гил-Гэлад, подходя к нему ближе,- мое предсказание не сбылось, как видишь - долгий день на исходе, а я все еще жив. - Он нахмурился и в голосе его зазвучало искреннее участие,- как ты, брат?
- Я жив и невредим, - ответил Элронд, чуть пожимая плечами. - И хотел бы я, чтобы мои слова не сбылись, о Гил-Гэлад, и чтобы нам не пришлось вдвоем с тобой атаковать Барад-Дур. Но я боюсь, что вражеская армия, которую мы разбили - это лишь первый отряд, и что в горах и пещерах проклятой страны есть еще несметные тысячи орков.
- Я почти в этом уверен, - кивнул Гил-Гэлад спокойно. Решение было принято еще до того, как он вошел в шатер и увидел Элронда, и теперь отступаться от него было поздно, - и я хочу сделать так, чтобы твое пророчество не сбылось, Элронд, - он подошел к нему вплотную и опустил легкую руку ему на плечо, улыбнулся, заглядывая в глаза, - многие годы ты был мне верным другом, и я ценю это, и люблю тебя за это. И я знаю, как болит твоя душа за тех, кто пал, и за тех, кому еще суждено пасть. Потому, друг мой, я освобождаю тебя от твоей клятвы. Собери отряд тех, кто захочет уйти, и отступай вместе с ними к Осгилиату и Минас-Тириту. Если мое войско потерпит поражение, удар придется по ним, и защита их ляжет на твои плечи, пока же… вот, - из складок своего плаща Гил-Гэлад достал небольшой бархатный мешочек и вложил его в руку Элронда, - унеси его отсюда, чтобы враг не смог снять его с моего мертвого тела, когда я паду. Я поклялся хранить его, но клятва сражаться до последней капли крови важней. Так что его я отдаю тебе. Храни его.
Элронд протянул руку и взял мешочек. Он догадывался, что там, еще до того, как коснулся его. Не отвечая королю, князь Имладриса развязал тесьму золотого плетения и вынул тяжелое золотое кольцо с сапфиром. В нем словно скрыта была сила ветров и голубой цвет неба, и бег облаков на закате. Одно из эльфийских колец, выкованных Келебримбором в Эрегионе. Колец, дающих эльфам власть над стихиями и порабощающих их сердца взамен.
- Я возьму кольцо, если так угодно моему королю, но я не отступлю с поля боя, пока сражается Гил-Гэлад Эрейнион, - ответил Элронд.
Гил-Гэлад улыбнулся и склонил голову.
- Я знал, что ты ответишь так, Элронд,- сказал он тихо,- иначе ты ответить и не мог - твое сердце отважно и благородно… Но я и боялся этого твоего ответа. Коли не хочешь ты уходить добровольно, когда я прошу, тогда я приказываю - забирай кольцо и уходи. Так велит тебе твой король,- серые, как дымка, глаза Гил-Гэлада стали подобны непреклонной стали клинка.
- Ты хочешь, чтобы князь Имладриса и твой военачальник увел войска, когда король продолжает сражаться? - воскликнул Элронд. - О Гил-Гэлад, я отступлю, если таков твой приказ, и пусть меня считают трусом, но те, кто пришли со мной, шли, чтобы сражаться до победы или до смерти. Таков мой ответ.
Лицо Гил-Гэлада дрогнуло, темные брови нахмурились, казалось, он готов вот-вот отвести взор, но это быстро прошло.
- Так знай же, - сказал он тихо, - ты можешь остаться, если хочешь, но не как мой военачальник и не как мой подданный. Отныне ты свободен - свободен выбирать, как тебе сражаться. Об одном лишь прошу - сбереги его, - пальцы короля скользнули по ладони Элронда, сжимавшей мешочек с кольцом, - и не держи на меня зла.
Элронд поклонился королю, приложив руку к сердцу:
- Воистину, ты сын своего отца, о Гил-Гэлад Лучезарный! И я клянусь, что сделаю все, чтобы сохранить кольцо и спасти эльфов и людей Средиземья - если только это будет в моей власти. И пусть Манве и Наме помогут нам в этот час, - сказав так, Элронд покинул шатер, ибо он не был больше военачальником Гил-Гэлада и ему не полагались отныне такие почести.
***
Затишье длилось много часов.
Из уст в уста от лагеря людей передавали грустные новости - младший сын короля умирал в агонии. Его тело, казалось, сгорало изнутри, и ничто не могло помочь ему. Гил-Гэлад, убедившись, что войска его готовы к новому наступлению, отправился в королевский шатер - проведать своего верного соратника и посмотреть, нельзя ли хоть что-нибудь сделать.
