Неожиданно Трандуил заметил, как отец, тряхнув головой, поднял руку - это могло значить лишь одно, но Трандуил не мог поверить своим глазам. Отступление? Сейчас? Отец явно шел против воли Гил-Гэлада, войска которого продолжали отбиваться впереди, ближе к воротам. Орофер командовал отступление - Трандуил обернулся. Они были окружены сплошным черным морем орков и троллей со всех сторон. Из пришедших за Орофером нандор в живых осталось меньше половины, вооружены они были значительно хуже эльфов Линдона и Имладриса, и Трандуил, прикинув шансы, решился - он остается. Там, ударившись в бегство, или здесь, сражаясь против врага в открытую, ему все равно была уготована смерть. Так лучше умереть, как он и хотел, сражаясь.

Дружина Орофера двинулась на север - прорыв начался с успеха - первый ряд орков не устоял под отчаянным натиском нандор, но затем вторая линия нападения почти смяла войско Орофера. Со своего места - на небольшом холме - принц видел, как огромный серый тролль замахнулся. Первый удар Орофер отразил - рука его безвольно повисла в плечевом суставе, но король не сдался. Он перекинул меч в левую руку и снова пошел в атаку - двое дружинников бросились ему на помощь, но были снесены нападавшими орками. Орофер же сделал стремительный выпад - яркое лезвие, блеснув, пропороло темную одежду тролля, лязгнуло по кольчуге, подняв фонтан брызг - Орофера швырнуло вперед, и тут голова его встретилась со щитом тролля. В следующий миг Трандуил увидел, как лицо его отца исчезло, превратившись в кровавое месиво. Голова дернулась назад, затрещали позвонки, светлые волосы хлестнули по пояснице, и голова короля повисла на одном лоскуте кожи, как откинутый на спину капюшон, извергая в воздух фонтанчики крови.

Король осел на колени, потом повалился на бок, и тролль, победно вереща, пронесся по его телу, втаптывая его в грязь и кровь.

Из груди Трандуила вырвался отчаянный вопль, но потом, в следующий же миг все вокруг обрело вдруг кристальную, предельную ясность. Он, казалось, прозрел - у всех предметов, тел и лиц черты стали четкими и резкими, звуки разделились, но стали невыносимо громкими.

Трандуил услышал собственный голос:

- В атаку! За короля! За короля!

- За короля! - подхватили дружинники, видевшие, что случилось с Орофером. Теперь королем был Трандуил, он вел их в другую сторону - обратно, к воротам. Воины послушно ринулись назад. Орки все пребывали, но в руки Трандуила, казалось, влилась волшебная сила - он рубил и колол, сек и отпрыгивал от ударов, и армия его - ее остатки - воодушевленная его примером, тоже, кажется, обрела второе дыхание. Трандуил развернулся и увидел, как отряд галадрим - около сотни, не больше - под предводительством самого Владыки Келеборна спешит к нему на помощь сквозь бурный темный поток врагов. Келеборн выпускал одну стрелу за другой, расчищая себе путь. Трандуил видел - даже с такого расстояния, - что глаза его светятся исступленным огнем, и сердце нового короля Ласгалена затрепетало.

Вот она - победа! Пусть не в войне, так хотя бы на их стороне поля боя.

Тяжелый воздух прорезала стрела - Трандуил едва различил ее свист, но следующий звук он уловил четко - глухой удар, тихий вскрик - и Келеборна отбросило на полшага назад.

Все вокруг стало багряным. Трандуил не помнил, как прорывался сквозь толпу орков, рубил, не глядя. Он не помнил, что кричали ему вслед воины, растерянные и снова терпящие ужасные потери.

Он помнил, как упал на колени. Как пальцы его окунулись в горячую липкую кровь.

- Не умирай,- попросил он тихо.- Не уходи, едва вернувшись.

Серебристые глаза уже начинала подергивать пелена забвения - из раны, вокруг черного древка, толчками сочилась кровь. Трандуил вздрогнул.

- Нет,- повторил он.

Владыка Келеборн улыбнулся. Его губы пошевелились, и Трандуилу показалось, он силится выдавить “Прости”.

- Нет! - вскричал он зло,- Не прощу! Второй раз не прощу того, что ты меня бросаешь! Не смей! Слышишь?

Он видел краем глаза, как его окружили, защищая, десяток галадрим. Его собственные воины составили вторую линию обороны - они защищали своих владык. Трандуил посмотрел на Келеборна. Тот опустил веки, но, словно почувствовав взгляд, снова поднял их. В уголке губ его выступила алая капелька крови. Трандуил наклонился и собрал ее губами.

- Потерпи,- выдохнул он, не прерывая легкого поцелуя,- я здесь.

Он быстро скомандовал нескольким галадрим из копий и плащей соорудить носилки. На них они осторожно возложили владыку Келеборна. Двое галадрим подняли носилки, остальные образовали вокруг защитное кольцо.

Трандуил взял свои мечи и огляделся - совместными усилиями этот участок поля был почти расчищен, и путь к отступлению был открыт.

- За мной! - крикнул он своим воинам,- отступаем!

========== Уйти, чтобы вернуться ==========

Риннельдор вышел из лагеря, не прощаясь. Люди укладывались спать – о эта странная привычка, проводить треть своей короткой жизни в состоянии оцепенения и безумных видений! Тоже подарок от Эру, надо думать. Эльф криво усмехнулся. Вот они, идут сражаться против врага, который им не по силам, и никто не защитит их. Как когда-то в Храме, когда Саурон сжигал тех, кто были верны валар. Риннельдор вспомнил, как Эльмирие, дочь Родомира, открыто выступившего против Саурона и призывавшего Ар-Фаразона одуматься, пришла на поклон к врагу. Саурон принял ее в своих покоях и послал за Риннельдором.

Эльф пришел и увидел Эльмирие в слезах, которые она тщетно пыталась скрыть. Она заняла место в кресле на столике у окна, как ей было предложено, а Саурон сел напротив и пригласил гостью выпить вина. Эльмирие не решилась отказаться, но пригубила лишь чуть-чуть, а руки ее так тряслись, что она расплескала половину. Риннельдору было жаль ее, но что-то еще было в его сердце, кроме жалости. Девушка была красива той особой, смертной красотой, что вспыхивает на миг, чтобы угаснуть. Сердца эльфов чувствительны к музыке гибели, волнующей и прекрасной, хоть они и отказываются признаваться в этом даже себе. Люди подобны цветам, распускающимся весной и увядающим осенью – и в краткий миг своего цветения они мечтают о том же, о чем мечтает Саурон, Владеющий Пламенем. О любви, вечности и свободе.

- Что ты хочешь сказать мне, Эльмирие? – спросил Саурон.

- Отпусти моего отца, - попросила девушка.

- Что ты дашь мне за это?

- Все, что пожелаешь, - ответила она.

- Все? – спросил Саурон и глаза его вспыхнули огнем, обжигающим и манящим.

- Все, - подтвердила Эльмирие.

Саурон протянул ей руку – тонкие пальцы, белая кожа, гладкая, как шелк. Риннельдор ощутил, как ревность вскипает в нем, туманя взор – он сам хотел бы пойти с тем, кто словно подачку готов был принять любовь от этой девицы, думающей лишь о том, как спасти отца. Словно смертного можно спасти.

Но Саурон отвел ее в храм на горе Менельтарма, и Риннельдор шел за ними – вроде бы не приглашенный, но и не получивший повеления удалиться. Служители храма провели их к Родомиру. Эльмирие закричала, увидев своего отца – он стоял у стены, где его удерживала железная цепь, в несколько слоев обвивающая истерзанное тело. Риннельдор глубоко вздохнул – даже тень страдания этого человека, которую он не мог не ощущать, была как удар наотмашь. Но он не отводил взгляд.

- Эльми, - прошептал Родомир, - Эльми, уходи.

- Что ты хочешь? – воскликнула Эльмирие, глядя Саурону в лицо. Голос ее был как чаячий крик.

Родомир не готов отказаться от призраков, - сообщил Саурон, словно жалуясь на несправедливую обиду. - Железо и огонь не страшны ему, так он сказал мне. Но ты его дочь и ты можешь освободить его дух для жизни с Мелькором и его тело для жизни здесь, под ложными звездами, на тот срок, что ему остался.

- Я сделаю все, что ты хочешь, клянусь! - закричала Эльмирие.

- Нет, - едва слышно проговорил Родомир, но Саурон поднял руку, и человек умолк.