Гил-Гэлад остановился, опустил руки и вздохнул.
- Я веду их на смерть,- сказал он тихо таким тоном, словно сообщал, что собирается дождь,- если бы я мог сделать так, чтобы все это прекратилось, я не пожалел бы ничего…
- Смерть в бою ждет лишь тех, кому повезет, о мой король, - проговорил Риннельдор так же тихо. - Но, в конечном счете, да, мы все умрем в этой восточной земле без радости. Если иные силы не придут нам на помощь.
Гил-Гэлад, насторожившись, посмотрел на него, чуть нахмурился.
- Иные силы? О чем ты говоришь, друг мой?
- Я слышал, Ульмо, Повелитель вод, иногда говорит с лордом Кирданом… Не помогут ли нам Владыки Запада в этой войне? - спросил Риннельдор, уже зная ответ.
Гил-Гэлад печально покачал головой.
- Боюсь, что нет,- ответил он,- может быть, Кирдан и говорит с Повелителем вод, но разговоры эти не касаются происходящего на этой земле,- король вздохнул и опустился в низкое деревянное кресло, сложил руки на коленях и печально склонил голову,- нам не приходится ждать помощи ни от кого, кроме самих себя, мой друг…
Этого Риннельдор не мог понять - владыки запада, которые смогли победить Мелькора, не желают вмешиваться, когда его бывший слуга потешается, сжигая тех, кто умирает с именем Манве на устах. Может быть, им не было дела до людей Нуменора - но эльфы Средиземья, неужели и они должны погибнуть ни за что? Гил-Гэлад, светлый король синдар и нолдор, Элронд, его верный вассал, воины Имладриса, и галадрим из Лотлориена, и диковато-надменные нандор из Ласгалена? Вот они, со своими стрелами и мечами, перед громадой Пепельных гор - как они победят Саурона, спасшегося, когда весь Нуменор был затоплен?
И что сам Риннельдор сделает здесь - один воин среди тысяч таких же, как он? Впрочем, он отличается от них. Он был за Дверью Ночи, он видел того, кто ждет там, скованный пылающей цепью и он пел там, где когда-то звучали лишь голоса валар. Сам Мелькор дал ему огонь, от которого даже подземные чудовища, огромные, как горы, убегали в страхе. Должно быть, и орки испугаются этого огня. Вот только как сказать об этом Гил-Гэладу, чистому и искреннему в своей верности Силам, которым нет до него никакого дела? Да и нужно ли говорить? - ясно, что это оружие не для тех, кому дорога милость валар.
Риннельдор поклонился и вышел в молчании из королевского шатра.
Шатры людей располагались на небольшом отдалении от стоянки эльфов. Из их лагеря доносились громкие голоса, песни, треск огня и временами даже смех. Люди, на пороге неизбежного, пытались вести себя так, чтобы не поддаваться отчаянию, чтобы встретить новый день, храня в сердце память о том, что в мире еще осталось место музыке, веселью и надежде на лучшее.
Исилдур и Анарион были там, среди несущих ночную стражу людей, и оба ничем не отличались от простых воинов.
Риннельдор подошел к лагерю людей и долго смотрел из темноты, как часовые обходят периметр, и слушал песни воинов Арнора и Гондора - не баллады о падении Нуменора и не истории об Эарендиле, а простые и веселые песни об интрижках, проделках и пирушках.
Затем он вышел вперед, так, чтобы часовые увидели его, и попросил позволения присоединиться.
Люди не выразили ни удивления, ни подозрений. Эльфы были их союзниками в этой войне, и королем Элендилом был дан приказ пропускать эльфов на территорию лагеря, если тем захочется прийти. Желающих было немного, но появление Риннельдора лишних вопросов не вызвало.
Посреди лагеря был разложен высокий костер - люди не таились и своими играми с огнем словно хотели разогнать навалившуюся со всех сторон тяжелую тьму. Анарион и Исилдур, обнявшись и раскачиваясь из стороны в сторону, хором пели о дурацких подвигах незадачливого героя, вечно теряющего свой меч и штаны. Воины вокруг них подхватывали припев, и воздух звенел от их не слишком ровных, но уверенных голосов.
- Эй!- Анарион, прекратив петь, махнул приблизившемуся эльфу,- хочешь с нами выпить, остроухий? То, что ты слов песни не знаешь - не страшно. Научим. Подходи ближе!
Исилдур же, не отходя от брата, устремил на подошедшего взгляд тяжелый и сумрачный - узнал.
Риннельдор подошел к огню:
- Ну уж слова я запомнил, о прекрасный юноша!
“И без штанов и без меча
Наш молодец скакал
На битву с орками спешил
И чуть не опоздал!”
Глубоким, таинственным голосом, никак не вяжущимся с фривольным текстом, пропел эльф - и от этого несоответствия воины, стоявшие вокруг, расхохотались во весь голос.
Анарион подошел к нему и крепко хлопнул по плечу.
- Вот это да! - заявил он, обращаясь ко всем воинам сразу,- полюбуйтесь, славные воины Гондора! Невиданное чудо - эльф с чувством юмора!
Вокруг приветственно закричали и загалдели. Исилдур, явно не разделявший общего веселья, приблизился и встал за спиной у Риннельдора.
- Давай, бери кружку, выпей с нами! - заявил Анарион меж тем,- мы приканчиваем запасы - на ту сторону с собой все равно его взять невозможно.
- Я помогу, запевай следующую,- посоветовал Анариону Исилдур, и тот, с энтузиазмом кивнув, снова бросился к костру, на ходу запевая новую песню. Исилдур же стальной хваткой взял Риннельдора за локоть и оттащил немного в сторону.
- Гил-Гэлад прислал тебя шпионить за нами? - спросил он злым громким шепотом,- боится, что мы устроим бунт и перережем наших лесных друзей во сне?
- Если бы Гил-Гэлад боялся этого, он не пошел бы вместе с вами против Саурона, - спокойно ответил эльф.
- А какой у него выбор?- не отступался Исилдур,- И если ты не шпионишь за нами, то зачем пришел? Уж явно не послушать, как мой брат голосит песни?
- У эльфов выбор есть всегда, - ответил Риннельдор. - Гил-Гэлад мог бы уплыть на запад и никто бы его не осудил. Под склонами Танинкветиля он пел бы песни с родными, а вы погибли бы здесь или подчинились бы Саурону. Или подчинились бы, а потом погибли.
- Ты не отвечаешь на мой вопрос,- с угрозой выговорил Исилдур,- а теперь еще и рассказываешь, как прекрасно быть эльфом?
- На твой вопрос? Какой же это? Не шпион ли я Гил-Гэлада? И какого ответа ты от меня ждешь?
- Прямого,- ответил Исилдур.
- Нет. - Ответил Риннельдор. - Я не шпион Гил-Гэлада, короля нолдор и синдар. Я просто пришел в ваш лагерь, послушать, как поют те, кто в сражении ставит на карту свою единственную жизнь. Сдается мне, что ваши песни звучат веселее.
- Ну не рыдать же нам,- неожиданно улыбнулся Исилдур - улыбка вышла жутковатой, но совершенно искренней,- мы поем, пока поется, и воевать будем до последней единственной жизни. Ведь не только ее мы ставим на карту, но и нашу единственную землю, наших единственных близких… - он ухмыльнулся,- ладно уж, иди к огню, выпей, пока рука моего брата не скудеет, и он наливает всем подряд.
И эту ночь Риннельдор провел в лагере людей, разделяя с ними их песни, вино и трапезу. За то, что они остались верными Владыкам Запада, те не дали им ничего. Но люди не жаловались, предпочитая хмельное веселье бессмысленной тоске.
========== Исилдур ==========
Он точно знал, что ему необходимо поспать хотя бы пару часов. Сна не было ни в одном глазу - окружающая тьма была тяжелой, вязкой, как торфяное болото, невыносимой, и отгоняла даже мысли о сне, но Исилдур был уверен - если не лечь сейчас, назавтра будет только хуже. На лагерь спустилась тревожная тишина. После веселых песен и рек выпитого вина - встречать войну и смерть мрачным молчанием в Гондоре было не принято - молчание казалось неестественным и гулким. Анарион отправился на другой конец лагеря - в шатер отца, чтобы доложить о готовности войск и тоже улечься, но Исилдур сидел на пороге своей палатки, размышляя. Мысли его текли неторопливо, почти лениво. Он вспоминал свое прощание с Нириэль и сыновьями - все они, даже самый старший, остались во временно безопасном Имладрисе, и сейчас Исилдур думал о том, каким взглядом смотрела на него супруга, когда он провожал их на корабль, должный по Андуину доставить их из Гондора в эльфийские земли. “Прощай” - прошептала она за миг до того, как пальцы их разомкнулись. Нириэль взошла на палубу, и сейчас Исилдур не мог думать ни о предстоящем сражении, ни о возможной - почти неминуемой - гибели. Лишь о том, что не успел сорвать с ее губ последнего поцелуя на прощание.
