«Что дали валар людям? Ничего! Лишь спрятались на западе и не пускают их отведать плодов бессмертия!» - говорил Саурон Ар-Фаразону и его советникам. «Что дали валар эльфам? Ничего! Лишь привязали их к себе вечными путами послушания! Мелькор хотел дать эльфам свободу и за это они изгнали его из Арды!» - так говорил Саурон Риннельдору и он брал его за руку, и смотрел ему в глаза, и Риннельдор ощущал блаженство, неведомое ему ранее.

И однажды Саурон взял Риннельдора с собой, и привел его в храм на горе. Там Риннельдор видел людей с глазами, полными безумия, которые терзали других людей и сжигали их в огне, а Саурон улыбался краешком губ и прекрасный лик его сиял. И там эльф увидел Тельпентара – за правую руку служители храма подвесили его на цепь, спускающуюся из-под купола, обнаженное тело его было покрыто ожогами, и Риннельдор взглянул на его ноги и не смог смотреть.

- Приветствую тебя, князь Форостара! – Воскликнул Саурон.

Тельпентар открыл глаза. Он ничего не сказал.

- Верен ли ты Манве и Варде, покинувшим тебя в беде?

- Воды, - попросил Тельпентар.

Саурон сделал знак служителям, и они принесли Тельпентару воды и дали ему напиться.

- Кого назовешь ты Владыкой Запада? – спросил Саурон.

- Король Ар-Фараон – владыка запада, ты, Саурон, повелитель Арды, а Мелькор – творец всего сущего, - ответил Тельпентар и Саурон рассмеялся.

- Эй, Манве, взгляни на меня! – Воскликнул Саурон, поднимая руки к небу, и огни, разожженные вокруг, вспыхнули разными цветами, - Твой раб стал моим рабом и нынче же я освобождаю его от службы!

И он взял один из факелов со стены храма и протянул его Риннельдору.

- Возьми огонь освобождения, - сказал Саурон, - Во имя Мелькора, творца сущего, я даю его тебе, и если ты сожжешь этого человека в очищающем пламени, то сегодня же душа его познает блаженство в мире, где Мелькор правит свободными и где смертным душам подвластны скрытые силы.

И эльф взял в руки факел, горящий белым огнем и коснулся им Тельпентара, повинуясь взгляду Саурона. В тот же миг тело человека вспыхнуло, как сухой лист, и лишь горстка пепла осталась от того, кто был князем Форостара, сыном Беленгара, славным воином, командующим мужами.

- Тельпентар познал истину и его страдания окончились, - сказал Саурон с улыбкой. – Готов ли ты отринуть ложь валар и признать владычество Мелькора?

- Я вижу, что у валар нет власти здесь, - ответил эльф. – Но я боюсь их гнева.

- Признай владычество Мелькора, создателя миров, и раздели со мной власть над Ардой! – сказал Саурон. – Я полюбил тебя и мы будем вместе в этой жизни, а после смерти, если ты умрешь, ты не пойдешь в Дом Мандоса, где скорбные души ждут конца этого мира в серых пространствах, лишенных радости. В новый мир ты пойдешь, где Мелькор правит духами, свободными от границ плоти!

- Ты мой бог, Саурон! Ты и Мелькор, создатель миров! – так ответил Риннельдор, и Саурон рассмеялся, услышав эти слова.

- Так передай же Мелькору привет от меня, о безумец! – и он взмахнул рукой, и белые языки пламени охватили эльфа. Но только они не испепелили его, как испепелили Тельпентара. Долгой была смерть эльфа и его крик отражался от стен храма и от купола, и жрецы Моргота сбежались посмотреть на то, как Саурон сжигает эльфа на медленном огне.

Долго молчал Риннельдор, прежде чем ответить Гил-Гэладу, а потом сказал:

- Я видел врага, о король. Как расплавленное золото он был, как море в шторм, как молния и гром, как падение в пропасть, как страх и волнение в миг пробуждения. Когда он хотел очаровывать, его слова покоряли сердца. Но когда он показывал свой истинный лик… Под куполом храма на горе Менельтарма он сжег меня в огне и с тех пор нет больше нолдо из Эрегиона, Риннельдора сына Арминиля. Есть лишь тень его, что стоит перед тобой.

Гил-Гэлад секунду молчал, словно взвешивая эти слова, пробуя их и так, и эдак, и наконец задумчиво спросил:

- Ты говоришь о нем так, словно, несмотря ни на что, восхищаешься им. Так ли это, Риннельдор?

- Келебримбор и Ар-Фаразон восхищались Сауроном не потому, что были слепы и глухи, а потому, что он был величествен и прекрасен, - ответил Риннельдор, и это была правда. - И я восхитился им, когда увидел его, но я отринул его чары, и пошел против него, - добавил нолдо, и это была ложь. Но тому ли, кто восхищался Сауроном как богом, бояться лжи? - А теперь в моем сердце нет ничего, кроме ненависти к нему.

Гил-Гэлад опустил глаза и вздохнул.

- Я знаю, о чем ты говоришь,- сказал он тихо-тихо, так, словно боялся, что их подслушают, или словно ему тяжело было говорить громче.- Я помню его, когда он приходил ко мне и моим сородичам - прекрасный Аннатар, Приносящий дары. Я помню силу его голоса, помню жар его взгляда и щедрость его руки. А еще я помню тело моего брата, пронзенное стрелами, которое он, Враг всех свободных народов, водрузил на длинные древки и нес, как знамя. Он не способен постичь свет, надежду, любовь - все, что противоположно его натуре - и в этом его главная слабость. Даже узнав одно из этого или все вместе, он не сможет использовать их правильно,- король мягко улыбнулся,- и пока это так, мы не проиграем.

- Да, король, - сказал Риннельдор. - Саурону неведома любовь и надежда.

- И потому он отказывает в них всем остальным.- продолжал Гил-Гэлад,- он считает, что любовь - выдумка, надежда - слабость. И мы докажем, что нельзя было бы ошибиться сильнее. Посмотри на них, Риннельдор,- Гил-Гэлад повел рукой, указывая на войско за их спинами, на Элендила, скачущего теперь рядом с Исилдуром и что-то говорящего ему, на реющие на ветру стяги,- все они знают, как разрушительно силен Враг. Поэтому некоторые и не хотели воевать. Они видели темную мощь, они познали смерть и потери. Но они идут защищать то, во что верят - свободу и свет. И я тоже в это верю. А ты?

Гил-Гэлад смотрел на Риннельдора с едва скрываемой торжествующей улыбкой, будто все эти мысли только что пришли ему в голову, и теперь дарили вдохновение и смелость. Гил-Гэлад верил в то, что говорил - это читалось в глубине его светлых глаз, в гладком спокойствии черт его юного лица, в развороте худых плеч и осанке. - Когда мы вернемся, Риннельдор, я хочу, чтобы ты остался в Линдоне. Тебе понравится.

- Благодарю тебя, о Гил-Гэлад Эрейнион, - ответил Риннельдор, - нет ничего на свете, чего я желал бы более, чем этого. Отомстить Саурону и вернуться.

Гил-Гэлад, просияв, кивнул.

- Так оно и случится,- прошептал он в ответ.

***

При подъезде к Имладрису армии Элендила и Гил-Гэлада соединились с отрядами из Ласгалена. Как и говорил Орофер, войска вел принц Трандуил. Он был неразговорчив и мрачен, поприветствовал короля скупо и словно с неохотой. К Имладрису три объединенные армии, впрочем, подходили вместе.

Рассвет расчертил золотые линии по срывающимся с гор водопадам, воздух был наполнен упоительной прохладой и звоном ручьев. Первые посты на входе в благословенный край встречали армии союзников торжественно, и ко дворцу Элронда они прибыли без промедлений. Удивительным образом, посланцы из Лотлориэна - небольшой, но хорошо вооруженный отряд галадрим - прибыли в Имладрис раньше Гил-Гэлада. Вел их сам Владыка Келеборн и он тепло приветствовал всех вновь прибывших. Вежливо кланяясь Трандуилу, он отчего-то запнулся на приветствии, но быстро исправился - сам же принц на его речи не ответил ни слова.

Впрочем, всем было не до любезностей.

Князь Имладриса встретил армии союзников у ворот. С ним была леди Келебриень и девушки из ее свиты.

Элронд приветствовал своего короля и его союзников, его супруга приветствовала своего отца. Со времен Мерет Адертад, Праздника Объединения у ключей Иврина, питавших быстрые воды реки Нарог, когда эльфийские королевства Средиземья были зените славы, в одном месте не собиралось столько эльфийских владык.

В главном зале дворца Элронда все владыки предстали друг перед другом. Гил-Гэлад занял место во главе стола, по правую его руку сел Элронд, Риннельдор, также приглашенный на Совет, остановился за креслом короля. Слева восседал Келеборн, за ним - Орофер и Трандуил, у обоих на почти одинаковых лицах читалось полнейшее безразличие. Элендил и Исилдур всем своим видом выражали нетерпение, словно не видели смысла в очередной порции разговоров и споров.