- Они не просили меня о помощи, - мягко улыбнулся Трандуил. Так, словно хотел втолковать маленькому Леголасу, почему нельзя висеть на дереве вниз головой.- если таковое случится - я помогу.

- Прекрасно, - ответил Келеборн, отвечая своей улыбкой на улыбку возлюбленного. - Я знал, что ты готов будешь помочь.

И он посмотрел Трандуилу в глаза, не скрывая своих чувств. Снова встретиться здесь, в Ласгалене, в начале осени - Келеборн был почти рад тем вестям, что принесли Леголас и его странный спутник.

Трандуил подался вперед. Поцелуй получился легким, как прикосновение солнечного луча. Он не спешил отстраниться и спросил шепотом:

- Мы же не станем продолжать этот разговор прямо на дороге?

***

С тех пор, как Галадриэль поговорила с Риннельдором, с тех пор, как в его глазах она увидела холод вечной ночи, напомнивший ей холод льдов Хелькарксе - льдов, созданных тем, кто вернул Риннельдора в мир, - она не могла найти себе места. Нолдо говорил, что он чувствовал возрождение Саурона. Она ничего не чувствовала - и ничего не видела ни в зеркале, ни во снах.

Галадриэль проводила Келеборна и его спутников. Быть может, объединенные силы эльфов смогут изгнать дух Саурона, пока тот не набрал слишком много сил. Быть может, люди Гондора присоединятся к ним - хотя давно ушло в прошлое то время, когда люди и эльфы выступили союзной армией. Арнор расколот войной, и кто знает, что люди думают об эльфах с тех пор, как арнорцы, вспоминая былые союзы, позвали эльфов помочь им в междуусобной войне и получили отказ.

Владыки Запада не помогут эльфам в войне против Саурона. Они не помогли еще ни разу. Но, может быть, известие о посланнике Мелькора заинтересует их?

Ночь царила над Лориэном. Небо было скрыто под покровом туч, и Галадриэль, удалившись в маленький дом за пределами Карас-Галадона - там она предпочитала проводить время, когда ей нужно было побыть в одиночестве, -зажгла свечу.

Манвэ может не отвечать на ее призывы. Но она может послать ему письмо. Передать письмо Кирдану, чтобы он дал его кому-нибудь из эльдар, уставших от груза лет в Средиземье или от иной печали и желающих вернуться туда, куда некоторым по-прежнему была открыта дорога.

“Манвэ, Повелитель ветров, Галадриэль, дочь Финарфина, приветствует тебя”, написала она и надолго задумалась. Что может она сказать такого, чего валар не знали бы сами? Разве могут ее слова тронуть сердца тех, кто считает себя хранителями правосудия? На великой чаше весов, которую взвешивают они в Круге Судьбы, какой вес имеют мысли Галадриэль, покинувшей Аман против воли его правителей?

И все же она напишет то, что считает нужным.

“Ко мне пришел нолдо, убитый Сауроном и воскрешенный Мелькором. Тот, кто должен быть в цепях за пределами мира, посылает в Средиземье своих эмиссаров. Нолдо, чье имя Риннельдор, принес весть, что Саурон вновь обрел форму и вернулся в Средиземье. От имени всех эльфов, людей и гномов земель, уже бывших под тенью врага, прошу тебя: помоги нам в этот раз”. Она задумалась надолго, потом приписала:

“Или дай совет: что делать?

Галадриэль, верная тебе в своем сердце”.

Огонь свечи вдруг взметнулся вверх, рассыпавшись сотней искр. Бумага, на которой Галадриэль писала, вспыхнула и обратилась в пепел.

- Какое трогательное письмо, - раздался едва слышный голос. Огонь свечи, горевшей теперь ослепительно ярко, говорил с ней. Вернее, с ней говорил тот, кто правит огнем. - Ты думаешь, Манвэ что-то предпринял бы? - в голосе, едва слышном, ей чудился неподдельный интерес.

Она отвечала, и хотя сердце ее пронзил ледяной шип тревоги, голос Нарвэн звучал твердо.

- Раз ты заговорил со мной, то ты веришь, что предпринял бы. Значит, старания не напрасны.

- Может быть, - ответил Мелькор, - а может быть, ты мне нравишься и я давно искал случая поговорить с тобой.

- Я часто зажигаю свечи, но одна из них заговорила со мной лишь в момент, когда я написала письмо Владыке неба,- ответила она,- вряд ли это совпадение.

Мелькор рассмеялся:

- О нет, не совпадение. Но мне ведь не положено разговаривать, раз я выброшен за пределы мира? Приходилось ждать и смотреть на тебя сквозь огонь свечи, не смея заговорить.

- Но теперь ты посмел? - Она сидела очень прямо, не шевелясь, словно мраморная статуя,- почему? Что тебе нужно от меня?

- Ты знаешь, что мне нужно, Галадриэль, ты ведь такая умная. Не посылай письмо. Конечно, мы оба сомневаемся, что Манвэ решится что-то сделать. Но кто знает, не правда ли? Теперь я не люблю рисковать. Поэтому просто прошу тебя не делать этого.

- Почему я должна согласиться? - холодно ответила Нарвэн, все еще не дрогнув.

Далекий голос звучал все также спокойно и тихо, на пределе слышимости:

- Ты хочешь услышать, какую угрозу я придумаю? Что тебя испугает, Галадриэль? Представь это и не посылай письмо.

- Я не боюсь тебя,- ответила она, хотя сердце ее едва не замирало в груди,- ты бессилен здесь. Иначе давно бы уже проявил себя.

- О, так ты знаешь и мои планы, не только планы моего братца? - злая насмешка в голосе, - что я сделал бы, если бы мог проявить себя? Смотри!

От пламени свечи отделился маленький язычок, и, пробежав по столу, упал на пол, превратился в огненную дорожку, которая поднялась по стене, прочертила линию по потолку и погасла.

- Мне подчиняется огонь, - сказал Мелькор. - Огонь, который освещает и согревает залы Имладриса. Я мог бы угрожать тебе этим, - он помолчал. - Но не обещаю, что убью твою дочь и внуков. Зато обещаю другое - если ты отправишь письмо, я убью Риннельдора. И ты увидишь это в своем зеркале. Там будет на что посмотреть, Галадриэль, дочь Финарфина.

Она молчала на этот раз дольше. Темнота вокруг нее словно сгустилась, обступила и готова была задушить.

- Прочь,- прошептала Галадриэль, - уходи прочь.

Но даже произнося это, она знала, что решение за нее уже принято.

*****

Он нашел его на утесе, нависавшем над рекой – Леголас сидел на самом краю, свесив ноги вниз и держал на коленях деревянные ножны кинжала. Плечи его были опущены, а фигура казалась совершенно неподвижной.

Келеборн подошел к нему неслышно и, не спрашивая разрешения, присел рядом на траву. Леголас не пошевелился. Владыка молчал несколько мгновений, следя за тем, как, поднявшись с крон деревьев, стая черных птиц пролетает у них под ногами.

- Твой друг сделал это кинжал? – спросил Келеборн наконец, но Леголас молчал. Владыка тоже примолк ненадолго. Облака в небе плыли по-осеннему быстро, в воздухе стоял легкий запах костров, и лес внизу казался таким надежным, таким спокойным, как застывший изгиб малахита.

- Может быть, он все же вернется,- предпринял еще одну попытку Келеборн, но Леголас лишь дернул плечами.

- Мне больно,- сказал он тихо-тихо, будто ветер пошевелил опавшую хвою.

- Я знаю,- ответил Келеборн,- это первая серьезная рана, мой мальчик. Первая всегда больнее всего.

- Мне так больно,- повторил Леголас так, словно не мог в это поверить. Пальцы его судорожно сжали резные ножны, плечи вздрогнули.

Келеборн подался к нему, мягко, по-отечески обнял принца за плечи, прижал к себе. Леголас напрягся было, как недоверчивая птичка в незнакомых руках, но уже через мгновение он расслабился и, опустив голову на плечо владыки, расплакался тихо и горько.

- Слезы – как первый весенний дождь,- прошептал Келеборн,- и первые в жизни – самые горькие. Помни одно, Леголас. Никогда и ни с кем в этом мире мы не прощаемся навсегда. Если захочешь поговорить со своим другом, доверь свои слова ветру – он отнесет их ему.

Леголас, не поднимая головы с его плеча, быстро кивнул, а Келеборн со вздохом нежно погладил его по спине.

========== Элладан и Элрохир ==========

Несколько недель Галадриэль провела в тяжелых размышлениях. Она ходила среди деревьев Лориэна. Враг следит за ней. Он говорил с ней, он угрожал ей - и теперь она должна была решать, что делать. Решать, рискуя жизнями тех, кто ей дорог - и того, кто ей доверился. Ради чего? Чтобы предупредить Манвэ? Но разве сами валар не видят, что Мелькор присутствует в Средиземье? Не его воля, не его слуги, не семена зла, о которых так любят рассуждать мудрые. Сам Мелькор присутствует здесь, зажигая огни и разговаривая с нею.