— Вернон Роше! — проговорил он, делая широкий, почти театральный жест рукой.

***

— Они ни за что не станут подчиняться эльфу, — усмехнулся Иорвет, вытягиваясь на одеяле во весь свой немалый рост, — они ко мне привыкли, пока я был здесь, но не более того. Для того, чтобы возглавить их, у меня слишком острые уши.

— Ерунда, — для того, кто планировал завтра умереть, Роше чувствовал себя слишком счастливым, — они пойдут за тем, кто сможет повести их за собой, такие мелочи, как острота ушей, никого давно не волнуют. Их может отвратить от тебя отсутствие любви к их родине, но с этим никто из нас ничего не сможет поделать.

— Поверь мне, д’хойне, — Иорвет улыбнулся, — никто не сможет обвинить меня в недостатке любви.

— Еще, пожалуйста, не называй их «д’хойне» — попросил Роше, и пальцы его очертили тонкий абрис рисунка на груди эльфа, — боюсь, они этого не оценят.

— Слишком много правил, — поморщился Иорвет, — боюсь, я всего не запомню, и тебе придется самому вернуться и возглавлять их.

Роше убрал руку, посерьезнев, сел и отвернулся.

— Я не сказал, что жажду смерти, — выговорил он негромко, — сказал лишь, что не боюсь ее.

Несколько долгих секунд между ними висела гулкая, густая тишина, потом командир почувствовал, как теплые руки обвивают его плечи. Горячее дыхание обожгло кожу под мочкой уха. И почти на границе слуха он уловил тихое:

— Не вздумай умирать.