— Вы отпустили Иана ко мне, — проговорил он шепотом.

— Мое главное сокровище, — подтвердил Яссэ, — мой негранёный алмаз — я отдал его тебе, чтобы он защищал тебя, потому что его любовь так сильна, что может справиться с многим. Но не со всем.

— И что же вы предлагаете? — немного помолчав, чувствуя, что проигрывает и буквально слыша голос отца, говорившего «иногда приходится принимать не те решения, которые кажутся тебе благородными, а те, что необходимы», спросил Гусик, — вы заколдуете моих противников так, чтобы они передумали меня свергать?

— Увы, — рассмеялся Яссэ, — моя власть не так велика. Но у меня есть для тебя подарок.

Он запустил руку в сумку, висевшую на поясе, и извлек на свет крохотную золотую вещицу очень тонкой работы. На ладони Яссэ лежал маленький жук со сложенными блестящими крылышками и подвижными тонкими усиками. Вещица казалась живой, будто вот-вот готова была начать перебирать лапками.

— Я сделал его для тебя, Фергус, — проговорил Яссэ почти с нежностью, — можешь отдать его своему сторожевому псу де Ридо или оставить себе — как хочешь. Положи его в огонь и шепни имя того, кто представляет для тебя опасность, и через некоторое время он перестанет быть твоей проблемой.

— Умрет? — немеющими губами переспросил Фергус.

— Не сразу. И естественным путем, — подтвердил Яссэ, улыбаясь, — никто ничего не заподозрит…

— …кроме тех, кто должен понять послание, — прошептал Гусик, не сводя глаз с изящного убийцы, — я не возьму его.

— Тебе не обязательно его использовать, — покачал головой Яссэ, — но я хочу, чтобы он был у тебя. На всякий случай. Бери.

Фергус сам не заметил, как, словно переполз с ладони на ладонь, жук оказался у него в руке. Он сжал вокруг него пальцы и, не глядя больше на Яссэ, встал.

— Вы сотрете у меня память? — спросил он, не поворачиваясь и чувствуя, как смертельный артефакт медленно шевелит усиками, узнавая нового хозяина, — чтобы я не рассказал о том, что узнал?

— Мне это не нужно, — покачал головой Яссэ, — мы оба действуем во благо Империи. А пока ты жив, меня не найдут.

Когда они с Ианом вернулись во дворец, юный эльф не стал ни о чем расспрашивать Гусика. Он, похоже, безоглядно доверял Яссэ и точно знал, что учитель сделал все правильно. Император хотел немедленно отправиться к Ваттье — выговорить ему за утайку сведений об исчезновении Фрингильи, и, может быть, и впрямь отдать ему опасный артефакт. Если кто и знал имена заговорщиков, так это де Ридо, вне всякого сомнения. Но, оказавшись в своих покоях, Фергус быстро передумал.

Иан, казалось, уверенный, что вот теперь-то все точно будет хорошо, сразу рухнул в постель и заснул со счастливой улыбкой на лице. Фергус же, сидя на кровати рядом с ним, разглядывал золотого жука на своей ладони. Вместо того, чтобы вооружать опасным артефактом главного придворного убийцу, лучше было отдать его мастеру Риннельдору — Знающий наверняка смог бы его обезвредить. Но могло статься, что Глава Совета исповедовал те же взгляды, что де Ридо и Эмгыр, и в его руках жук стал бы более смертоносным, чем у главы разведки. Вероятно, стоило обратиться к Геральту — ведьмак был честным и сделал бы то, о чем его попросил Фергус, он умел уничтожать магические артефакты. Но за его спиной всегда маячила тень чародейки, которая увезла Литу, следуя собственным интересам, и доверять ей у Гусика не было никаких причин.

Он осторожно выскользнул из постели, не потревожив Иана. Огонь в камине почти потух, но угли еще теплились. Для магии, заточенной в тонкую золотую оболочку, этого должно было хватить. Гусик глянул в спящее лицо друга — тот был отравлен, и сам этого не понимал. Все его безоглядное доверие было отдано тому, кто этого не заслуживал, кто использовал его, пусть и не причиняя явного вреда. Но юный Император теперь был убежден — все пугающие изменения в Иане, весь его гнев, обида и боль были виной Яссэ. Он толкнул Иана на неверный путь, он изуродовал его и заслуживал мести.

Фергус подошел к камину и присел у резной чугунной решетки. Жук был надежно сжат в кулаке, и теперь, похоже, почуяв желание хозяина, нетерпеливо перебирал лапками, стремясь оказаться в родной стихии — и получить приказ. Это было так просто — всего одно имя, секунда — и все будет кончено. Фергус разжал пальцы. Жук шевелил усиками, его гладкая спинка поймала и отразила отблеск взметнувшегося от углей язычка пламени. Всего один приказ…

Гусик отскочил от камина так резко, словно огонь, поднявшись, опалил его. Он ринулся в дальний конец спальни, боясь передумать, поддаться жаркому искушению. Жука юный Император затолкал в самую глубину тяжелой книжной полки, и тот покорно заполз меж темных фолиантов и, будто дразнясь, спрятался в темноте.

Чувствуя, как голова начинает пульсировать от боли, Фергус вернулся в постель, скользнул под одеяло и отчаянно крепко обнял Иана. Тот зашевелился, просыпаясь.

— Ты чего это? — пробормотал он сонно, но повернулся, отвечая на объятия.

— Я очень люблю тебя, Иан, — прошептал Гусик в ответ, боясь, что Иан услышит, как отчаянно быстро колотится его трусливое сердце.

Юный эльф смутно улыбнулся и прильнул к нему ближе.

— Я люблю тебя больше, мой глупый человек, — ответил он.

========== Особенности магической охоты ==========

Серебряная ложечка тихо звякнула о край фарфоровой чашки. Кейра двумя пальцами осторожно ухватила крохотный кекс и критически оглядела засахаренную вишенку, подцепила ее за черенок и отложила в сторону. Филиппа терпеливо ждала, пока подруга наконец заговорит.

Из всех ее знакомых чародеек Кейра Мец была единственной, кто в ее присутствии не переходил сразу к делу и начинал разговор издалека. Никто из ныне живущих не любил сплетни так, как она — это были ее сокровища, и она бережно собирала их, как иные — украшения в шкатулку, чтобы надеть по случаю. И лишь из-за того, что Кейра и Филиппе иногда демонстрировала свою богатую коллекцию, она терпела эти долгие вступления, почти не считая потраченных впустую часов.

— Надо полагать, новая королева Скеллиге и к тебе отправила своих послов? — наконец поинтересовалась подруга, и Филиппа снисходительно улыбнулась.

— О, да, — ответила она, — я приняла их с почестями, но сказала, что ответ от Редании они получат лишь после коронации. Я не уполномочена принимать подобные решения.

— Как это любезно с твоей стороны, — Кейра чуть приподняла тонкие брови, — взять заложников и назвать их почетными гостями.

— Считай это соседской услугой бедным островитянам, — отмахнулась Филиппа, — может быть, проведя немного времени при реданском дворе, они поймут, как живет весь цивилизованный мир. Теперь я опасаюсь, что они не захотят возвращаться домой.

Кейра тихо рассмеялась, откусила от своего кекса и опустила его на тарелочку.

— Что же все-таки случилось с их прежним королем? — спросила она так, словно сама не знала ответа. Филиппа мысленно выругалась, но сохранила приветливое лицо.

— Сгинул в море, — она сдержанно пожала плечами, — я подозреваю, его скинула за борт собственная команда. По крайней мере, драккар вернулся в порт Каэр Трольде невредимым, и крупных штормов у берегов Скеллиге не наблюдалось. Я не удивлюсь, если это милая сестрица приказала избавиться от этого бессмысленного упыря.

— Я думаю, ты преувеличиваешь, — заявила Кейра, но на губах ее заиграла едва заметная озорная улыбка — Филиппа кормила ее не только кексами, но и именно теми новостями, которых подруга так ждала.

— Отнюдь, — возразила чародейка, — острова за последний десяток лет оказались так обескровлены, что сейчас ищут любой способ не уйти под воду окончательно. Конечно, я поддерживаю приход к власти королевы Керис, но торговать с ними все равно не буду. Слишком дорого Редании обошелся бы этот акт женской солидарности.

— Нильфгаард собирается открыть границы со Скеллиге, — заметила Кейра.

— Чтобы пичкать их своими товарами, зная, что островитяне будут рады любой ерунде, лишь бы не питаться больше камнями и требухой сирен, — хмыкнула Филиппа, — а, окрепнув, ярлы вновь потребуют от королевы начала войны с Империей. Если она откажется, ее тоже скинут за борт.