Зяблик, не ожидавший в их скромной обители таких почетных гостей, пытался сперва приветствовать Императора по всей форме, но тот лишь отмахнулся от вежливых поклонов и разрешил мальчику называть себя Гусиком. Иан же, присев перед оробевшим мальчиком на корточки, внимательно осмотрел бледный ожог у него на щеке и, смущенно улыбаясь, извинился перед ним. Юлиан, конечно, и не думал держать на него зла.

Эта теплая встреча, конечно, не предполагала немедленных серьезных расспросов, и гостей пригласили к столу. Фергус, все еще державшийся скованно и неуверенно, попытался возразить, что они уже поужинали, но Иан, быстро ощутив себя, как дома, лишь махнул рукой.

— Я не для того три года скитался по всему Континенту и перебивался с водки на картошку, чтобы теперь отказываться от второго ужина, — заявил он, — тем более, если его готовил папа.

Вернон заметно нахмурился — для него новость, что сын познакомился с водкой, была не из приятных, но он решил не делать замечаний, а Иорвет не стал добавлять, что, ко всему, еще и застал их сына на дворцовой стене за набиванием трубки табаком — у юного эльфа оставалось право на собственные пороки, и хорошо, если речь шла о тех, через которые его отец и сам прошел почти невредимым.

Ужин проходил своим чередом. Иан набросился на еду с таким пылом, словно ничего не ел пару дней, а Фергус, почти не прикасаясь к своей порции, рассказывал, что задержало их на целых три дня.

— Мы с Ани должны были присутствовать на похоронах ее сестры, — говорил он, смущаясь, что приходится поднимать такую неприятную тему во время ужина, — а потом вместе держали Советы — и здесь, и в Нильфгаарде — на тему того, кто теперь взойдет на трон Редании. Имя пока не названо, но у Адды было не так уж много родственников, имеющих право надеть корону. Наши советники считают, что новым королем станет Виктор.

Иорвет и Вернон быстро переглянулись. Должно быть, такие выводы они могли бы сделать и самостоятельно, если бы задумывались на этот счет, но сейчас имя сына человека прозвучало в его доме впервые за последнее время.

— Головокружительная карьера, вы не находите? — заметил Иан, и в тоне его прозвучал ядовитый сарказм, которого прежде за ним Иорвет не замечал, — из никому неизвестного колдунишки — в бароны, а теперь и в короли.

— Это политика, — пожал плечами Фергус, — Позиции Редании сейчас так прочны, что имя наследника, по сути, не имеет значения. Страной правит чародейка Филиппа Эйльхарт, и все это знают. А Виктор… — юный Император опасливо посмотрел на Роше, но тот лишь пожал плечами, не спеша перебивать Гусика — Император старательно избегал тему родства Вернона и будущего реданского короля, и человек не спешил сам ее поднимать, — Виктора возведут на трон ради того только, чтобы место не пустовало, и в стране не началась смута. После коронации мы пригласим его на официальный прием в Нильфгаард — или сами прибудем в Третогор, и потом уже можно будет делать какие-то выводы. Ани считает, что из него выйдет толк — я не знаю, почему.

Иан вдруг послал Иорвету через стол быстрый ехидный взгляд, и эльф понял, что сын ничего не рассказал своему спутнику о том, за какими переговорами застал юную королеву и новоиспеченного реданского наследника пару дней назад. Должно быть, решил приберечь этот козырь в рукаве до лучших времен — могло статься, Яссэ учил юношу не только запретной магии, но и тонкостям политической игры. Тот Иан, которого знал Иорвет, никогда не мог хранить тайны от тех, кому доверял, и это изменение не понравилось эльфу.

— Пожалуй, хватит политики, — поспешил заявить Иорвет — тем, на которые ему хотелось поговорить с сыном с глазу на глаз становилось с каждой минутой все больше, но юноша притащил с собой надежный щит, может быть, неосознанно защищаясь от необходимости оставаться с родителями наедине. Гусика они, конечно, считали членом семьи и любили, как родного, но устраивать скандалы при нем точно не стали бы. — Давайте сменим тему, — эльф поднял на сына пристальный взгляд, и тот, не отведя глаза, улыбнулся ему — кажется, немного снисходительно, — я прочитал твои письма и узнал, что ты продолжал занятия магией.

— И я тут же перестал быть в твоих глазах подгнившим яблочком, упавшим с ветки и покатившимся в никуда? — поинтересовался Иан легкомысленным тоном, и Иорвета кольнуло мучительное раздражение. Сын дразнил его, ничуть не скрываясь.

— Никто не считал тебя подгнившим яблоком, — ответил за Иорвета Вернон. Он, может, и не чувствовал ядовитого сарказма, который сын вкладывал в свои слова, но тон его человеку тоже не понравился. Прежде Иорвет и представить не мог, что им с его человеком придется всерьез противостоять собственному сыну в словесной перепалке, — прекрати ерничать, и расскажи нам, чему ты научился. Нам очень интересно.

— Я могу показать! — воодушевленно воскликнул Иан, поднимаясь на ноги.

Иорвета вдруг, как внезапно отпущенной веткой по лицу, хлестнуло ужасным воспоминанием — вот он спускается по лестнице их старого дома в Оксенфурте, а в кухне уже все полыхает, и огонь медленно облизывает все его книги и незаконченные рукописи, пляшет на деревянном столе и очерчивает оконные рамы, отрезая путь к спасению.

— Не здесь! — не успев себя сдержать, выкрикнул Иорвет, и все сидевшие за столом замерли и уставились на него. Иан же ехидно вздернул подбородок и перекинул косу за спину.

— Боишься, что я все здесь сожгу дотла? — спросил он с вызовом, отчего-то мельком глянув на притихшего Зяблика — чуткий малыш чувствовал, что в комнате происходило что-то нехорошее, и сейчас пугливо прижался к Вернону.

— Боюсь, — Иорвет тоже медленно поднялся на ноги, — ты сам писал, что терпел неудачу за неудачей, и я видел, как опасны даже самые простые твои заклятья. Если хочешь нам что-то показать, идем на улицу.

Они стояли, сверля друг друга взглядами, и Иан не выдержал первым. Он отвернулся, продолжая кривовато улыбаться, и сел обратно за стол.

— Не стоит, — сказал он тихо, — вы все равно не смогли бы этого оценить. Вы ничего не смыслите в магии, вам для удивления достаточно ярмарочных фокусов.

От желания отвесить сыну пощечину у Иорвета зачесались руки. Он быстро глянул на Вернона — тот сидел, подобравшись, приобняв Зяблика и поджав губы.

— Я видел чары Иана, — попытался сгладить ситуацию Фергус, — и это потрясающе! Он умеет творить заклинания, не произнося их вслух — это большая редкость среди чародеев.

— Не надо, — Иан накрыл его ладонь своей и враждебно посмотрел на Иорвета, — мой отец, должно быть, вспомнил, что говорили о Магии Огня, и теперь тоже считает, что я — преступник, потерявший разум. Для него всегда было важно, чтобы меня хвалили и называли уникальным. Сперва — просто за то, что я — эльфский ребенок, потом — за то, что я — Исток. Теперь мне уже никто не поражается, и я стал ему неинтересен.

— Иан! — резко осадил его Вернон, но мальчишка лишь рассмеялся.

— Скажешь, не так? — продолжал он, на этот раз уперевшись взглядом в человека, — почему тогда он никогда не читал моих писем? Почему заинтересовался мной, лишь поняв, что я занимаюсь чем-то, что может вновь принести мне славу и похвалу?

Человек открыл рот, чтобы ответить, но Иан снова перебил его.

— А ты? — он оперся на локти и подался вперед, — ты даже толком не мог сказать, чем именно я занимаюсь. «Учится какой-то магической ерунде» — разве не так ты всегда говорил своим друзьям? Я не писал тебе о своих уроках, потому что знал, ты ответишь, как всегда — «Вот и молодец» и тут же забудешь, о чем прочитал. Ты никогда…

Иорвет оборвал его, грохнув по столу кулаком. Зяблик, всхлипнув, спрятал лицо в плече Вернона, а Иан испуганно моргнул и уставился на отца.

— Убирайся из моего дома, — отчеканил Иорвет очень четко, глядя сыну прямо в глаза, — и не возвращайся, пока не вспомнишь, как следует говорить с тем, кто вырастил тебя. Если бы не Вернон, ты так и остался бы в «Семи котах», и, если бы трактирщица не вышвырнула тебя на улицу, как одного из своих котов, стоял бы за стойкой и разливал пиво пьяным деревенщинам. И всем было бы насрать, Исток ты или нет.