Эренваль предложил Фрингилье встретиться на нейтральной территории — за пределами Венгерберга, буде на то ее воля, но чародейка настаивала на личном визите. Достойных причин ей отказать и не вызвать подозрений эльф не нашел, а потому накануне ее визита серьезно попросил Литу и Детлаффа спрятаться и не показываться чародейке на глаза. Маленькая принцесса, сбежавшая уже от одной магички, не горела желанием встречаться с ее коллегой, и потому легко согласилась. Эренваль же пообещал избавиться от непрошеной визитерши поскорее.

Фрингилья явилась под вечер, и хозяин проводил ее в кабинет, демонстрируя этим, что скрывать ему от нее совершенно нечего. Здесь хранились все письма и донесения из столицы и провинций, но от соотечественницы их прятать ему было не нужно — чародейка и так была, должно быть, в курсе всей его нехитрой деятельности.

Фрингилья отказалась от предложения что-нибудь выпить или съесть пирожное, но разговор начала издалека. Добрых десять минут они болтали о ситуации в Редании, обсуждали нового короля, готового вот-вот взойти на трон, но и здесь Эренваль не смог ни рассказать, ни узнать слишком много. Виктор Реданский, молодой выскочка, как называла его Фрингилья, появился на политической арене невесть откуда, и чародейка видела в этом явную руку Филиппы Эйльхарт, советницы прежней королевы и главы Северной Ложи Чародеев. Эренваль вынужден был с этим согласиться — о Филиппе он знал не слишком много, во время Зимней войны в Венгерберге ее имя значилось среди тех, кого уничтожить нужно было в первую очередь, наряду с Императором Эмгыром и обеими королевами-сестрами.

— Очередная марионетка Филиппы, — скривила губы Фрингилья, сверля Эренваля тяжелым прямым взглядом, — едва ли замена одной коронованной головы на другую что-то сильно изменит. А вот нам бы хотелось куда более серьезных изменений — на благо Империи, конечно.

Эренваль хотел было уточнить, кому это «нам», но быстро понял, что речь идет о нильфгаардском сообществе чародеев, и не стал возражать.

— Мы слишком поздно узнали о планах отправить принцессу Литу в Аретузу, — продолжала Фрингилья, не дождавшись от собеседника никакой реакции, — но, как выяснилось, до школы она так и не добралась, и нахождение ее осталось неизвестным. Говорят, она пропала из дома той, кто ее сопровождала, и Ложа уже с ног сбилась, разыскивая ее.

Эренваль надеялся, что лицо его не выдало взметнувшегося в нем волнения. Предмет интереса Фрингильи становился кристально ясным, но то, почему пришла с этим разговором она именно к нему, оставалось загадкой. Может быть, это тоже было частью плана Яссэ? Но почему тогда он сам не явился, чтобы предупредить Эренваля?

— Император уже в курсе исчезновения его сестры? — решил осторожно уточнить эльф.

— Нет, — мотнула головой Фрингилья, потеребила пальцами цепочку золотого ожерелья на шее, — и я предпочла бы, чтобы это так и оставалось. Ее родители тоже пребывают в уверенности, что Лита добралась до школы в целости и сохранности. Нам не нужно вмешательства имперской разведки — эти неумехи только спутали бы все следы.

— Тогда зачем вы пришли ко мне? — напрямик спросил Эренваль, — я не отношусь к силам разведки, но мои возможности по поиску принцессы весьма ограничены. Едва ли в Венгерберге о ней знают больше, чем в Нильфгаарде. А я — дипломат, а не следопыт.

— И все же мне кажется, вам могло стать что-то известно, — улыбнулась Фрингилья и наклонилась чуть вперед, взглянув прямо в глаза Эренвалю, — вы — дипломат и не покидали Венгерберг последние несколько месяцев, но вы — сын своего отца. И я уверена, реши он спрятать принцессу где-то за пределами Нильфгаарда, непременно обратился бы к вам.

Эренваль удивленно моргнул. Мысль об участии отца во всем этом до сих пор не приходила ему в голову. Риннельдор много лет назад отрекся от связей с бывшим учеником, но так же, как и сын его, не гнушался иногда разговаривать с ним. Знающий презирал то, чем занимался Яссэ, даже боялся его, но на суде выступал в его поддержку — и не только из-за того, что ученик спас жизнь Эренвалю. Вполне могло статься, что друг и родитель действовали заодно.

— Отчего вам пришло это в голову? — после слишком долгой паузы спросил Эренваль, стараясь не отводить глаза под взглядом чародейки, — зачем моему отцу вообще прятать принцессу?

— Карты на стол, да? — снова улыбнулась Фрингилья, — мастеру Риннельдору могло стать известно о нашем намерении сместить с трона Его Величество Фергуса и посадить на его место Литу, и, конечно, это не могло прийтись ему по душе, но и выдвигать обвинения он не мог, не имея доказательств.

— Вы признаетесь в измене? — Эренваль нервно сцепил пальцы, — в том, что готовили переворот в Империи, и надеетесь, что я стану вам помогать?

— Я уверена, что вы никому ничего не расскажете, милый друг, — покачала головой Фрингилья, — у меня есть множество способов заставить вас замолчать или вовсе забыть о том, что я приходила к вам. Но пока я предлагаю разойтись миром. Вы расскажете мне, что знаете о местонахождении Литы вар Эмрейс, а когда все будет кончено, мы учтем вашу преданность и не станем объявлять вас предателем Родины, как всех тех, кто сейчас поддерживает слабого и бесполезного правителя, ведущего Империю к расколу и гибели.

Даже Детлафф, светским тоном обещавший прикончить его, не внушал Эренвалю такого ужаса, как эта приятно улыбающаяся женщина, поигрывающая цепочкой на шее и прямо глядящая на него. Он, однако, призвал на помощь все свое мужество и спросил:

— А что о ваших планах думает отец Императора? Едва ли он будет в восторге от этих перестановок.

Фрингилья рассмеялась.

— Я навестила Его бывшее величество в его туссентской резиденции, и обнаружила его при смерти, — ответила она, — едва ли мертвым есть дело до перестановок среди живых.

Эренваль трудно сглотнул.

— Даже если бы я знал что-то, я не сказал бы вам, — ответил он как мог твердо, и Фрингилья, ядовито усмехнувшись, вдруг выбросила вперед руку и негромко произнесла заклинание.

Вокруг шеи Эренваля сомкнулось плотное кольцо, лишив его возможности вздохнуть. Чародейка встала на ноги, и эльф поднялся вместе с ней, словно она удавкой дернула его вверх.

— Вы вынуждаете меня делать то, чего я делать не хотела, — посетовала она, — но, едва взглянув на чудесный портрет, который вы, видимо, недавно закончили, я сразу поняла, что пришла по нужному адресу.

Мутнеющий взгляд Эренваля скользнул по полутемному кабинету, и он, проклиная собственную глупость, понял, что, прося Литу и Детлаффа спрятаться, сам допустил страшную ошибку — картина, дописанная всего пару дней назад, до сих пор стояла на мольберте у дальнего окна кабинета. Это была непростительная оплошность, которую мастер Риннельдор назвал бы «обычным делом», но на этот раз, похоже, последняя в его жизни.

— Вы еще не готовы говорить правду? — сладким тоном спросила Фрингилья, и хватка невидимой гарроты стала плотней. У Эренваля стремительно темнело перед глазами, но он слабо мотнул головой, отказываясь подчиняться. — Жаль, — вздохнула Фрингилья.

Тяжелая дверь в кабинет негромко скрипнула, и до быстро уплывавшего сознания Эренваля донесся негромкий приветливый голос.

— Добрый вечер, госпожа Виго, — проговорила Лита. — Вы хотели меня видеть?

Хватка мгновенно ослабла, и Эренваль повалился обратно в кресло, кашляя и стараясь не потерять сознания. Лита же — в новом шелковом платье и с диадемой на кудрявой голове — медленно и величественно подошла к застывшей чародейке — та явно не ожидала такого простого ответа на свои чаяния.

Фрингилья поспешила учтиво поклониться.

— Ваше Высочество, — произнесла она, — я так рада, что с вами все в порядке. Надеюсь, вы не станете возражать и пойдете со мной? Все чародеи Нильфгаарда ждут вашего возвращения.

— Чтобы короновать меня? — придирчиво спросила Лита, и Эренвалю вдруг показалось, что девочка всерьез подумывает согласиться. Похоже, она подслушала весь их разговор, и предложение чародейки оказалось для нее слишком заманчивым.