Жизнь входила в странное, но вполне мирное русло. Днями Эренваль был занят своей работой, но, когда возвращался домой, его встречали с радостью и нетерпением — и не только потому, что он приносил Лите маленькие подарки и угощения, прихваченные по пути из дворца в Ратушу. После появления в его жизни принцессы и ее спутника, Эренваль был вынужден отказаться от приходящих слуг и кухарки, но Детлафф неожиданно продемонстрировал способности кулинара, и каждый вечер эльфа дома ждал горячий ужин и приятная компания.
Лита подарила Эренвалю собственноручно вышитый букет роз, не скрывая гордости за свое творение, и эльф горячо похвалил ее, не обращая внимания на неровные стежки и совершенно неприглядную оборотную сторону вышивки, а в ответ предложил написать портрет принцессы. Та, конечно, согласилась. Он рисовал ее при искусственном свете, и девочка была очень непоседливой натурщицей, но Эренваль привык общаться с коронованными особами, не желавшими долго сидеть на одном месте, и портрет получался очень похожим на оригинал — Лита, во всяком, случае, была крайне довольна результатом, хоть и попросила дорисовать еще и Пепиту, а самой себе добавить красивых украшений на шею, корону и новое платье — без нарядов маленькая гостья и впрямь сильно тосковала.
Эренваль не отважился отправиться к одному из столичных портных и заказать у него платье для грустной принцессы, это выглядело бы слишком подозрительно — над ним и так начали подшучивать знакомые лавочки, спрашивавшие, не завел ли эльф любовницу, для которой покупал все эти сладости и фрукты. Эльф все же заказал ожерелье и диадему у местного ювелира-краснолюда, решив соврать, что готовит подарок жене — и это хотя бы походило на правду. Но вот платьице девичьего размера Шани подошли бы вряд ли, а Юлиан был для них слишком мал — к тому же мальчишкой, пусть и стремился стать знаменитым артистом.
Проблему решил Детлафф. Он велел Эренвалю раздобыть отрез шелка и кружев, и за пару вечеров, пока эльф заканчивал портрет, сшил для Литы прекрасное новое платье, которым принцесса осталась очень довольна.
Эренваль понятия не имел, как долго суждено было продлиться их мирному совместному существованию. Яссэ больше не появлялся и даже не выходил на связь, и планы его оставались для эльфа загадкой. Он получал новости, приходившие из Нильфгаарда, Темерии и Редании, знал, что на Севере готовились большие перемены, но вписать в них маленькую принцессу Литу все еще не мог, сколько бы ни размышлял.
Весть о смерти королевы Адды взволновала общественность Венгерберга — наместница собрала экстренное заседание совета, но на нем Эренваль узнал лишь, что теперь власть в свободном королевстве отойдет к какому-то дальнему родственнику почившей правительницы. Пока было неясно, как это повлияет на политику Нильфгаарда, но от отца эльф узнал, что ему следовало готовиться к переезду в Третогор, чтобы быть поближе к событиям. С одной стороны, это была добрая весть — она означала, что скоро Эренвалю предстояло воссоединиться с Шани и Юлианом — супруга могла поселиться в столице Редании, не бросая работы в Университете. Но с другой стороны, оставалось неясным, что в этом случае ждало маленькую принцессу и его спутника. Эренваль предполагал, что Яссэ заберет Литу — или ее роль в происходящем станет более понятной. Может быть, поняв, что загостилась, Лита сама решит вернуться в родительский дом. Одно было ясно — в Третогоре малышке и ее вампиру делать было решительно нечего. Но пока все оставалось по-прежнему, и каждый следующий день был похож на предыдущий. Коронация нового правителя Редании была назначена, но никаких распоряжений из Нильфгаарда Эренваль пока не получал.
Теперь он с радостью и легко рассказывал Шани о своем житье-бытье в странной компании, а однажды, когда Лита поинтересовалась, куда это перед сном пропадает ее новый приятель, Эренваль решился даже позволить ей познакомиться со своей женой.
Шани, ничуть не демонстрируя ни удивления, ни подозрений, поговорила с принцессой приветливо, расспросила ее о том, не надоедал ли ей Эренваль, «а то он бывает таким занудой!», и не скучала ли Лита по родителям. На этом вопросе принцесса заметно погрустнела, и эльф даже заволновался — не выкинет ли она что-нибудь непредвиденное. Но Лита лишь со вздохом призналась:
— Папочка без меня, должно быть, болеет. Вот бы узнать, как у него дела.
Той ночью Лита никак не хотела засыпать, отказалась от обычной сказки и даже заплакала, уткнувшись лицом в подушку. С момента, как она сбежала из-под надзора чародейки, прошло без малого две недели, и, похоже, наприключавшись, принцесса начинала тосковать по привычным вещам и по родителям. Эренваль не стал давить на нее и предлагать отправить ее домой, решив, что тоска должна была сформироваться и расцвести сама, до той точки, когда девочка сама бы пожелала вернуться. Может быть, это не вписывалось бы в туманные планы Яссэ, но Эренваль решил, что поможет Лите вернуться по первой ее просьбе. Пусть бы даже пришлось объясняться с матерью принцессы и предстать перед ее братом с ответом за свои дела. И в этом, похоже, Детлафф был с ним безмолвно согласен.
Когда принцесса наконец заснула, Эренваль решился даже поговорить с вампиром об этом. Он так и не понял, как именно гости были связаны между собой, и почему Детлафф вообще следовал за Литой по пятам, исполняя малейшую ее прихоть, но ответ на этот вопрос в свете всего произошедшего был не так уж важен. Куда важнее было узнать, готов ли сам Детлафф был предстать пред очи бывшего Императора, вернув ему Литу. Положение вампира во всей этой истории оказывалось куда более шатким, чем положение Эренваля.
— Если нужно, я возьму на себя всю ответственность, — заявил он, повинуясь внезапному порыву — в синих глазах Детлаффа стояла такая глубокая, неутолимая грусть, что Эренваль понял, что просто должен это предложить, — думаю, если я верну Литу отцу с матерью невредимой, они не станут уточнять, как вообще она у меня оказалась. Важно, что она сбежала от чародейки по собственной воле, а все остальное…
— Не нужно, — спокойно ответил Детлафф, — ее отец знает, что я следую за Литой, и что сбежала она благодаря мне. Он не смог бы причинить мне вреда, даже если бы захотел. Меня тревожит совсем другое.
Что именно было предметом его волнений, вампир не уточнил, а Эренваль не отважился спросить. Наутро Лита снова была спокойна, даже весела, и поднимать тему покинутых родителей вновь не собиралась. Эльф решил, что свяжется с отцом и узнает у него о здоровье бывшего Императора, чтобы хоть так порадовать принцессу, пусть даже его внезапный интерес показался бы родителю странным.
В своем венгербергском доме Эренваль и раньше принимал гостей очень редко. Он жил в столице Аэдирна на правах имперского дипломата, занимал заметное место при дворе наместницы и в силу своей деятельности много с кем водил знакомства, но тесных связей заводить не спешил, если на это не поступал прямой приказ от Императора. Его жилище было защищено от порталов, и войти в него можно было либо через парадную дверь, либо в специально отведенном для этого помещении, и внезапных вторжений Эренваль никогда не опасался. Мало кому вообще было до него дело, и это было главным его преимуществом долгие годы. Его не воспринимали всерьез, чаще не замечали или намеренно игнорировали, давая возможность эльфу слушать и наблюдать за тем, что многим его коллегам было просто недоступно. Потому такой удивительной для Эренваля была просьба Фрингильи Виго, одной из самых известных имперских чародеек, о встрече.
До эльфа доходили известия о том, что Император Фергус вступил в практически прямую конфронтацию с магами, но это относилось скорее к сфере деятельности его отца, сам же Эренваль к внутренним делам Империи имел мало отношения. Он предполагал, однако, что Фрингилья решила действовать через него, надеясь повлиять на Риннельдора — затея эта была обречена на провал. Отец не прислушивался к мнению сына и в менее важных вопросах, даже делать из Эренваля предмет шантажа могло оказаться бессмысленно. Мастер Риннельдор привык к подобным угрозам, и готов был пожертвовать благополучием отпрыска во имя Отчизны.
