Когда победоносная армия Нильфгаарда проходила по завоеванным землям, когда железная поступь вражеских солдат оглашала залы Третогорского дворца, когда Император Эмгыр, кровавый триумфатор, рассаживал на опустевшие троны своих пустоголовых големов, Филиппа ждала. Несколько долгих лет она копила силы, заканчивая сложную операцию по восстановлению собственных глаз, набирала влияние в восстановленной Ложе, чтобы у дорогих товарок не осталось ни капли сомнений, кто должен ее возглавить. Она воспитывала новую королеву, ту, что с рождения была чудовищем, о чьей природе можно было не заблуждаться, а значит — предугадывать метаморфозы ее настроения и намерений. Филиппа — так же, как и почивший король Радовид — выковывала, выплетала, выгрызала свободу Редании, не считаясь с затратами. Но все это время она продолжала держать в голове свою главную цель.

На то, чтобы восстановить Аретузу, потребовалось не так уж много времени и очень много средств. Но, по счастью, новый властитель всея Севера, тоже понимал ценность главной магической школы, и не питал иллюзий о том, что правление его продлится долго без должной чародейской поддержки. Вслед за восстановлением Ложи Император поучаствовал и в восстановлении Аретузы, и выделенное на это имперское золото Филиппа и ее соратницы использовали по назначению.

Маргарита, которая всегда мечтала лишь об одном — учить и вводить в мир новых талантливых магичек — с радостью приняла предложение занять прежнюю должность, и Филиппа была счастлива, что подруга вернулась на свое законное место. Но никто ни в Ложе, ни в Школе не сомневался в том, какую роль сама Эйльхарт сыграла в восстановлении прежнего величия и гордости чародеек, а потому, прежде, чем принять важное решение, Марго всегда советовалась с ней. И Филиппа была щедра на советы.

— Здравствуй, Пиппа, — ответила ректоресса и нервно оправила вьющуюся светлую прядь.

— Что-то случилось? — Филиппа опустила голову к плечу, и тут же одернула себя — она старалась избавляться от всех «птичьих» привычек, но время от времени они все равно брали над ней верх.

— Нет-нет, — Маргарита передернула плечами, — но мне необходим твой совет.

По лицу ректорессы, искаженному магическими волнами мегаскопа, сложно было понять, взволнована она или нет, ее черты оставались неизменно гладкими и умиротворенными — и это была привычка, выработанная годами наставничества. Не умей Маргарита «держать лицо», ей ни за что не удалось бы вселить уверенность и смелость в сердца юных учениц, оторванных от родного дома и поставленных перед фактом, что отныне они оказывались чужачками в собственных семьях, отрезаны от понятия простого женского счастья, и на плечи их возлагалась огромная, страшная ответственность за судьбы Континента. Но Филиппа умела читать скрытые знаки — правда обычно, лишь стоя с собеседником лицом к лицу. Годы слепоты, однако, сделали ее более чуткой и прозорливой — за это тоже можно было сказать спасибо павшему колоссу, но с Маргаритой, искусной интриганкой и отъявленной лицемеркой, какой и должна быть истинная наставница, никогда и ничего нельзя было сказать наверняка.

— Конечно, дорогая, — Филиппа кивнула, — я слушаю тебя.

— Сегодня утром я получила послание от Йеннифер, — заговорила ректоресса, явно тщательно подбирая каждое слово. Все в Ложе знали, как Филиппа относилась к бывшей нежданной союзнице, и какой монетой та платила ей в ответ. По всему выходило, дело и впрямь было по-настоящему важным. — Она сообщила, что хотела бы привести в Школу новую ученицу, — продолжала Маргарита, и Филиппа чуть нахмурилась.

— Милая Марго, — заметила она, — ты вовсе не должна советоваться со мной, принимая новых послушниц. Никто, лучше тебя, не в силах оценить их потенциал и таланты. В этом вопросе я безоговорочно тебе доверяю, — и это была чистая правда. Филиппа, умевшая укрощать чудовищ, лишь с одним их видом неизменно терпела сокрушительное фиаско — с малыми детьми.

— Да, безусловно, — поспешила кивнуть Маргарита, — но Йеннифер желает устроить в школу принцессу Литу вар Эмрейс.

Между чародейками повисла трескучая тишина. Даже желай Филиппа как-то проявить свои чувства на этот счет, она, пожалуй, не смогла бы изобразить должной реакции. Дочь солнцеликого Императора — теперь уже бывшего — до сих пор на поле истории была фигурой столь мелкой и незначительной, что, не упомяни его Маргарита, Филиппа не смогла бы даже припомнить ее имени. Если планы Эмгыра на старших детей — дочь и сына — были очевидны заранее всем, кто хоть немного разбирался в политике, и по крайней мере, принц Фергус занял свое законное место на троне, то касательно младшей дочери Императора можно было предположить лишь, что она появилась на свет исключительно по счастливой случайности и ради увеселения сердца правителя на старости лет. Никто не делал на Литу никаких ставок, никто не брал ее в расчет, но проклятая Йеннифер, как всегда, решила всех переиграть. Потерпев фиаско со старшей дочерью Эмгыра много лет назад, теперь неуемная товарка решила взяться за младшую.

— Насколько я знаю, принцесса Лита еще очень юна, — нейтрально заметила Филиппа, теперь еще пристальней вглядываясь в трепещущее изображение лица Маргариты.

Та снова кивнула.

— Я сказала Йеннифер, что до первой крови нет смысла начинать серьезное обучение, — подтвердила она, — принцесса действительно еще совсем юна. Но Йен утверждает, что разглядела и даже развила в девочке такой потенциал, что было бы глупо не начать гранить этот алмаз немедленно, не дожидаясь, пока она расцветет.

Губы Филиппы искривились в невольной усмешке.

— Надо полагать, наша добрая подруга боится, что кто-то сорвет этот цветок до того, как она возьмется за огранку, — заметила она ядовито, и Маргарита хмыкнула, прикрыв губы ладонью.

— Увы, — сказала она, возвращая усмешку, — сложно судить, насколько свободные нравы царят ныне при императорском дворе. Я слышала, Его Величество Фергус начал свое правление с ослабления вожжей, которые так твердо держал в руках его досточтимый батюшка.

— Или, может быть, услыхав очередное пророчество, Его бывшее величество решил, что раз он не смог жениться на одной своей дочери, ему подойдет другая, — подхватила Филиппа. На этот раз Маргарита коротко и тихо рассмеялась.

— В таком случае остается лишь похвалить Йен за ее стремление защитить честь и моральный облик своей маленькой воспитанницы, — отозвалась она, но через мгновение снова посерьезнела, — и все же, Пиппа, я в растерянности, — сказала Марго после краткой паузы, — боюсь, мы не в том положении, чтобы отказывать — Школа была полностью отстроена заново на императорские средства, а благодаря Йеннифер все мы обрели свободу и прежнее благосостояние. Могу ли я отвергнуть ее просьбу, если она сама не одумается?

— Ну зачем же отказывать? — еще секунду подумав, Филиппа беззаботно пожала плечами, — первый этап обучения, насколько я знаю, не предполагает ни серьезной опасности, ни фатальных изменений в организме. И если юная принцесса под конец этого этапа решит, что магия — не для нее, то никто из нас не сможет помешать ей сойти с этого пути. Кроме того, стоит напомнить нашей подруге Йеннифер, что обучение в Аретузе — вовсе не бесплатно.

— Обучение принцессы будет оплачено из личных средств ее отца, — поспешила заверить подругу Марго, и Филиппа мысленно поаплодировала ей — даже в минуты тяжких сомнений ректоресса не забывала о школьном бюджете и бюрократических тонкостях.

— Тогда я не вижу препятствий, — заявила Филиппа, — посвящение новых послушниц ведь проводится на Весеннее Равноденствие? Передай Йеннифер, что принцесса должна прибыть в Школу за неделю до того, чтобы уладить все формальности.

— Спасибо, — на этот раз на лице Марго читалось искреннее облегчение. Откажи ей Филиппа, ректоресса оказалась бы в ужасно неловком положении, а враждовать с покровителями Школы ей, безусловно, было совершенно не с руки. Что же до принцессы Литы, Филиппа решила обдумать этот вопрос позднее — может быть, даже попытаться понять, почему Йеннифер озаботилась ее образованием в такой спешке.