Ладони Анаис, до того покоившиеся на подлокотниках трона, сжались в кулаки.

— Император не занимается вопросами наследования в среде темерской аристократии, — гордо заявила королева, и Виктор, окончательно расхрабрившись, склонил голову. Терять было уже решительно нечего.

— Но Император занимается вопросами граждан Империи, — сказал он, снова глянув на Анаис в упор, — а, принимая наследство и титул, я стану одним из них — разве не так?

Анаис молчала, сверля его взглядом, должно быть, целую минуту. Потом, махнув рукой, отвела взгляд.

— Аудиенция окончена, — объявила она.

Виктор нерешительно переступил с ноги на ногу. Приглашения проследовать в обеденный зал вслед за прочими гостями не последовало, но и приказа вышвырнуть наглого барона из дворца на улицу королева своим гвардейцам не отдала. А без того засидевшийся — вернее, конечно, застоявшийся — гость уходить был не готов. Вторая встреча с возлюбленной прошла еще хуже, чем первая, и для него все было потеряно окончательно, но Виктор решил хотя бы оставить за собой последнее слово. Он шагнул к трону. Стража по обоим сторонам зала дернулась, но Ламберт махнул им рукой, и солдаты застыли.

— Ваше Величество, — заговорил Виктор ровно и уверенно, не отводя взгляда от лица Анаис, хотя та на него больше не смотрела, — я прибыл, чтобы засвидетельствовать вам свое почтение, и прошу прощения, если мои слова задели вас. Решение барона Кимбольта стало неожиданностью для меня ничуть не меньше, чем для вас, и я все еще надеюсь, что, приняв его титул, смогу служить Вашему Величеству и Темерии в вашем лице.

Анаис удосужилась снова посмотреть на него и, как показалось Виктору, горько усмехнулась.

— Барон Кимбольт, ваш покойный дедушка, — заговорила она, — был главным противником моей политики и всегда высказывался против всех моих решений. И сейчас вы рассуждали в точности, как он. Не нужно прятать ваши убеждения под маской лживых заверений в преданности. Пока что вы еще не гражданин ни Темерии, ни Империи, и у меня нет над вами власти. Так что, полагаю, мы поговорим позднее, и вы сможете повторить все это вновь, глядя мне в глаза.

— Глядя вам в глаза, я готов говорить, что угодно, — не сдержавшись, от всего сердца заявил Виктор, — даже если после этого вы решили бы казнить меня по законам Империи или по собственной прихоти.

Анаис удивленно посмотрела на него, растерянно моргнула и в первые секунды не нашлась с ответом. Не дав ей времени опомниться, Виктор снова поклонился и поспешил к выходу из Тронного зала.

Идти на поиски Вернона Роше и его спутников Виктору не хотелось. Едва ли его компания могла бы сыграть командиру добрую службу. Может быть, узнав, как новоиспеченный бунтарь нахамил его драгоценной Ани, Роше и вовсе не захотел бы больше с ним разговаривать. Нужно было бежать из дворца, пока королева не передумала и не решила, что готова к международному скандалу, лишь бы покарать наглеца. Но что-то мешало Виктору просто выйти наружу, отыскать свою лошадь — или открыть портал — и вернуться в замок. Там его ждали незавершенные дела, может быть, разговор с Филиппой, которой было, конечно, любопытно узнать, чем закончилась аудиенция — но здесь была Ани. Она, должно быть, больше не хотела его ни видеть, ни знать, но сам факт близости к ней, осознание, что он ее нашел, что она ходила по этим коридорам, касалась этих бархатных занавесей, отдавала приказы этим суровым гвардейцам, и смех ее звенел под этими сводами, странным образом грел сердце молодого барона.

Никем не остановленный, он свернул с главной галереи, ведущей к выходу, и оказался в открытом зимнем саду. Здесь, на небольшой площадке, окруженной анфиладой мраморных колонн, еще ничего не цвело, в центре обнаженное раскидистое дерево укрывало ветвями широкую каменную скамью, и Виктор, немного помедлив, подошел к ней, присел, чтобы немного отдышаться и привести мысли в порядок. И стоило ему остановиться, тяжелое отчаяние буквально обрушилось на него. В любовных романах часто писали, что для героя, потерявшего возлюбленную, весь мир вдруг терял краски, и Виктор не слишком верил и в эту безрадостную метафору, но сейчас с ним происходило именно это. Мало того, что его возлюбленная оказалась совершенно недоступной, далекой, как холодный лунный диск, так еще теперь она, должно быть, записала его в свои враги и ненавидела его. Бежать от этого осознания было некуда, и Виктор, качнувшись вперед, спрятал лицо в ладонях.

— Мальчики не плачут, — раздался вдруг у него над ухом приятный женский голос. Барон вздрогнул, выпрямился и огляделся. Рядом с ним на скамье сидела миниатюрная стройная женщина с изящно уложенной короткой стрижкой, одетая в вышитый золотым бисером костюм для верховой езды, кокетливо расстёгнутый спереди на три пуговицы — так, чтобы показать зрителю мягкие округлости упругой груди, но оставить немного места воображению. Женщина приветливо улыбалась, и Виктор вспомнил ее миловидное лицо. Это была Кейра Мец — одна из тех, кто являлась в кабинет Ректора без доклада, и вела с Филиппой долгие тайные разговоры, о содержании которых даже Виктор ничего не знал.

— Встреча с Ее Величеством пошла не по плану? — участливо спросила чародейка, и молодой барон опустил глаза.

— Я ей нагрубил, — сообщил он покаянно, а Кейра тихо рассмеялась.

— Вы с милой Ани так похожи, что жуть берет, — заявила она, — оба сперва говорите, потом думаете, но, подумав, готовы повторить то, что только что сказали.

Виктор с любопытством покосился на нее. Может быть, это Филиппа попросила подругу проследить, чтобы аудиенция прошла, как надо? Так или иначе, свою миссию Кейра провалила так же, как и он сам.

— Это все неважно, — ответил он тихо, — я упустил свой шанс заслужить ее расположение, и теперь ухожу зализывать раны.

— О, мой дорогой, насколько я знаю Ани, ты поступил единственным образом, каким мог бы заслужить не расположение — но уважение нашей королевы, — заверила она его, потом медленно поднялась и протянула Виктору руку, — Идем со мной.

Виктор глянул на протянутую ладонь, потом снова в приветливое юное лицо.

— Куда? — осторожно переспросил он — вероятно, вместо гвардейцев, Анаис отправила свою советницу, чтобы вышвырнуть его прочь.

— Я считаю, каждый заслуживает второго шанса, — тихо и ласково ответила чародейка, — даже такой глупый бунтарь, как ты, Виктор.

Терять ему было по-прежнему нечего, и опозоренный влюбленный послушно встал и взял чародейку за руку. Та повела его обратно в главную галерею, но вместо того, чтобы свернуть к выходу, продолжила путь вглубь дворца. Они поднялись по узкой каменной лестнице, прошли по длинному коридору и наконец остановились у какой-то двери. Кейра заговорщически прижала палец к губам и постучала.

— Ани, — громко проговорила она, — ты одета?

Виктор обмер, догадавшись, где именно они оказались. Перед ним, похоже, была дверь в покои королевы, а за ней Ее Величество могла, по мнению советницы, оказаться голой. Он с большим трудом подавил в себе желание выдернуть руку из цепких пальцев Кейры и позорно сбежать.

Анаис появилась на пороге через несколько секунд. Она успела сменить доспех и платье на рубаху и охотничьи штаны, видимо, решив провести остаток дня в удобной одежде, отринув ненавистный официоз. При виде непрошенного гостя королева попятилась.

— Что он здесь делает? — сурово спросила она у советницы, словно та была Клюквой, притащившей хозяйке в зубах дохлую крысу.

— Юный барон хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, — ответила Кейра, и Виктор едва не выкрикнул, что ничего подобного он не хотел, — ты совершенно запугала его своими гвардейцами и церемониями.

— Вел он себя не так, словно был напуган, — отрезала Ани так, будто Виктор не стоял в шаге от нее, — я не хочу с ним говорить.

Кейра выпустила руку Виктора и настойчиво подтолкнула его вперед, как мамаша-наседка застенчивого сынка на приеме у важного аристократа, с которым надеялась завести нужное знакомство. Виктор, сглотнув, шагнул вперед, но нужных слов сходу придумать не смог. Ани наконец смерила его презрительным взглядом.