Ани, тяжело дыша, смотрела на него злыми синими глазами, в которых собирались слезы, и Виктор, пораженный, отступил, отпрянул, сел задницей прямо в снег и замер, уронив руки. Девушка перекатилась по плащу, отвернулась и закрыла лицо руками.

Потрескивал костер. Негромко заржали кони.

— Ани? — тихо спросил Виктор. Девушка отмахнулась от него, как маленькая обиженная девочка. Она беззвучно плакала, и ее широкие поникшие плечи едва заметно вздрагивали. — Прости меня, — растерянно попросил Виктор, но Ани, передернув плечами, уже повернулась к нему. Щеки были мокрыми от слез, глаза горели обидой, но нападать снова она явно больше не собиралась.

— Много ты понимаешь, — обронила девушка с горечью, от которой у Виктора засосало под ложечкой. Продолжать политический спор ему больше не хотелось, а вот утешить Ани — хотелось так, что скулы заныли. Но признавать свою неправоту Виктор был не готов.

— Я не хотел тебя обидеть, — сказал он тихо, и Ани через силу улыбнулась.

— На правду не обижаются, — ответила она. Встала, отряхнувшись, протянула Виктору руку, и тот, ухватившись за ее запястье, тоже поднялся. На короткие мгновения они оказались так близко друг к другу, что юноша ощутил легкий свежий аромат ее кожи, смешанный с запахом дыма, снега и крови. Ани вдруг вздрогнула, отвела взгляд и отпустила его руку.

На полянке, перекинув тушу оленя через плечо и ведя под уздцы лошадь Виктора, появился Ламберт. Он замер, перевел взгляд с одного участника событий на другого, сухо усмехнулся.

— На пять минут вас нельзя оставить, — заметил он, и Виктор почувствовал, как краска бросилась ему в лицо.

Ани, не глядя больше на юношу, порывисто отошла прочь, к своей лошади, а Виктор остался стоять, где был, чувствуя, что за мгновение потерял все, не успев толком обрести.

— Поехали, — бросила Ани через плечо, — темнеет.

— Где ты живешь-то? — спросил Ламберт, быстро глянув на Виктора.

Тот вдохнул поглубже и ответил, расправив плечи:

— В замке. Я — новый барон Кимбольт.

========== Интересы государства ==========

Комментарий к Интересы государства

Хотелось бы обратить внимание дорогих читателей, что существует следующий рассказ, являющийся частью данного легендариума)

https://ficbook.net/readfic/9055829

— И что он? — Лютик оправил на себе меховой плащ, приподнялся на стременах и огляделся по сторонам. На полях, обступавших большак, еще лежал снег, но промерзшая черная земля тут и там проступала из-под него широкими прогалинами. Солнце, едва проглядывавшее сквозь густую туманную дымку, поднялось совсем недавно, и вокруг царил влажный сумрачный полусвет.

— Что-что, — раздраженно откликнулся Геральт, — сказал, что, раз он меня не нанимал, то и платить мне не будет. Ну я и оставил ему эту гребанную башку на память, чтобы в следующий раз он мог в лицо узнать того, кто его сожрал.

— Удивительный альтруизм, — рассмеялся Лютик, — и жажда нести людям знание. Может быть, тебе подать заявку на организацию собственного курса в Университете? «Опасные твари, и что бывает, если люди отказываются платить за их уничтожение»? Имел бы бешенный успех.

— Заткнись, — мрачно откликнулся ведьмак.

Некоторое время ехали молча. В воздухе стоял тяжелый запах торфяного дыма, влажной почвы и талого снега. Геральт, погрузившись в ленивое течение собственных мыслей, не смотрел по сторонам. Дорогу, по которой они ехали, ведьмак знал хорошо. Пару десятков лет назад этот участок большака был самым денежным для того, кто зарабатывал на жизнь убийством случайных трупоедов и охотой на прочую нечисть, но в последнее время, как и во всей Темерии, люди здесь осмелели достаточно, чтобы перестать откладывать деньги на случай приезда ведьмака — война закончилась, и вместе с ней закончились и трупоеды.

— Кто это был-то? — подъехав ближе, поинтересовался Лютик. — я не успел разглядеть.

— Экимма, — нехотя откликнулся Геральт, — ничего особенного.

— Ничего особенного, пока не вцепится тебе в глотку, — хмыкнул Лютик, — скупой, как известно, платит дважды.

Ведьмак рассеянно кивнул. Вызиму они покинули несколько дней назад, и неспешный поход на юго-восток пока протекал именно так, как и предполагал Геральт. Зима заканчивалась, и люди во встречных деревнях готовились к новому посевному сезону. Лютые ночные морозы и непроглядная ледяная тьма отступили, и вместе с ними отступали дальше в леса голодные волчьи стаи — главные враги деревенских жителей, и Геральт с несправедливой тоской замечал, что и с этой напастью люди научились бороться. Теперь, когда даже последние отголоски прошлых войн превращались из суровой реальности в страшные байки, а те, кого королевская повинность согнала с полей и превратила в солдат, вернулись домой и вновь брались за плуг, страха перед окружающей тьмой и притаившимися в ней тварями в людях почти не осталось. Многие из них научились держать в руках оружие и возводить заграждения. Избавившись от необходимости выживать и прятаться, деревенские поднимали высокие заборы вокруг своих поселений и, обнаружив посреди своих полей гнездо накеров, не начинали молиться, готовые к страшной неминуемой смерти, а сжигали его и сравнивали с землей. С одной стороны, это не могло не радовать — наблюдать триумф человечества над чудовищами было весьма отрадно. Но для Геральта это была все же плохая новость — работы для него становилось с каждым годом все меньше. И не то чтобы он сильно нуждался в подобном заработке, но время от времени осознавать, что то единственное, чему его учили, то единственное, что он по-настоящему умел делать, становится ненужным пережитком прошлых страшных времен, было тяжело и печально. Геральт привык бороться со злом и страхом, но, как говорил Лютик, забывал порой, что борется за добро и спокойствие людей. А добро и спокойствие побеждали — пусть и почти без его участия.

— Посмотри на это с другой стороны, — оптимистично заметил Лютик, беззаботно тряхнув головой, — люди перестали бояться экимм и гулей, значит, тебе можно забыть о грязной работе, на которую ты так часто жаловался, и сосредоточиться на делах поинтересней. Проклятий и подлецов в мире меньше не стало, а абстрактное зло, с которым ты всю жизнь так отважно боролся, становится изобретательней и интересней. Подумай только — прогресс коснулся не только повседневной жизни людей, но и жизни чудовищ — теперь им стало сложнее удивить чем-то простого мужика, и нужно как-то приспосабливаться, становиться опасней и тоньше. А, значит, и тебе, мой друг, придется идти в ногу со временем и оттачивать навыки. Такой богатый простор для саморазвития, такая бездна новых возможностей, раз уж оседлая жизнь зажиточного туссентского землевладельца тебя совсем не устраивает.

— Интересное у тебя представление о радужных перспективах, — Геральт мельком глянул на спутника, — думаешь, я настолько плох, чтобы радоваться тому, что чудовища вынуждены становиться хитрее и опасней?

— Это не вопрос хорошего или плохого и твоего морально-этического портрета, — отбил выпад Лютик, — это вопрос профессионального совершенства. Чудовища все равно будут становиться хитрее и опасней, им неважно, сочувствуешь ты людям или нет. И для тебя это не повод переживать о мирской справедливости, а причина понять, что одним серебряным мечом и верным арбалетом за спиной сыт не будешь. Меняется мир — должен меняться и ты. Иначе в следующий раз помощь и спасение может понадобиться не мужикам с вилами и факелами, а тебе, мой дорогой.

— Я слишком стар для этого дерьма, — сообщил Геральт, и Лютик звонко рассмеялся.

— Ну если уж ты поставил крест на самом себе, как на профессионале, и на ведьмачьем цехе в твоем лице, подумай хотя бы обо мне! — заявил он, — чем мне покорять толпу, если не историями о твоих подвигах? Уж точно не балладами о том, как знаменитый Белый Волк ноет о неминуемости собственной старости и угасания. Эпитафиями я пока что не занимаюсь, за них платят мало и всего один раз.

— А тебе, значит, тоже наскучила жизнь уважаемого хозяина новиградского кабаре? — ехидно поинтересовался Геральт, и Лютик с наигранным раздражением широко отмахнулся.