Уезжая вместе с труппой, Иан простился с Фергусом, зная, что не напишет ему ни одного письма и не отважится к нему вернуться. С разочарованием отца, скупыми письмами папы, подозрениями госпожи Йеннифер, с невысказанными упреками Ани юный эльф мог смириться, но Фергус был тем единственным, ради кого он мог бы остаться, если бы тот попросил, ради кого он мог бы все бросить по первому его слову — а это был непростительный, немыслимый риск. Иан винил себя за трусость и слабость, но магия требовала жертв, и эту он приносил осознанно. В глубине души он робко надеялся, что судьба столкнет его с Фергусом, но даже когда труппа Яссэ выступала в Туссенте, и посмотреть на представление пришли родители юного Императора с младшими детьми, самого Гусика среди зрителей Иан так и не увидел — у него, конечно, были другие, куда более важные дела, но юному эльфу в тот день было сложно справиться с разочарованием. Судьба была не на его стороне — тогда это стало очевидным.
Ава протянула ему тонкую, почти невесомую руку, и сжала ладонь юного эльфа так крепко, словно боялась, что он сбежит обратно в лес. Потянула за собой к танцующим женщинам, и те расступились, освобождая им место. Иан обнял Аву за талию, и, прильнув друг к другу, почти слившись в одно, они закружились под музыку, ставшую вдруг оглушительно громкой. Чуть повернув голову, юный эльф перехватил смеющийся взгляд Яссэ. Новый, чистый и мощный источник, — вот что сказал ему учитель, и теперь в словах его был слышен прямой наставительный совет. Когда Ава поцеловала его, Иан не только не стал отстраняться, но и ответил ей с тем же жаром, прижав девушку к себе плотней.
В фургоне было темно и пыльно, пахло пудрой, разлитым кислым вином и табачным дымом. Губы Авы — обычно прохладные, как дождевая вода, теперь стали на вкус, как чистый огонь. Она избавилась от прозрачного платья, и Иан подождал, пока ловкие девичьи руки стянули с него рубаху и шаровары. За тонкими стенами поднималась последняя в этом году метель, но здесь, среди сбитых покрывал и звериных шкур было жарко, как в летний полдень. Ава сама взяла его руку и направила, куда нужно, и Иан скользнул пальцами в дрожащую влажную тесноту ее тела. От нее пахло расплавленной древесной смолой, как от только вспыхнувших сырых дров, ее стоны сливались с завываниями крепнувшего ветра, и когда Ава, отстранив его ладонь, толкнула Иана на покрывало и устроилась сверху, юноша почти не ощутил веса ее тела. Она то скользила по нему, стелилась, как тяжелый болотный туман, то вскидывалась вверх, изгибаясь, как языки костра, и Иан, забыв о времени, о неудавшихся заклинаниях, о грядущих выступлениях и стонущей непогоде, двигался вместе с ней, легкий и податливый, как сама суть огненной магии. Ава в его руках была также податлива — и также неотвратима.
Она откинула назад полыхнувшую огнем копну волос, вскрикнула, забилась, а Иан, чувствуя, как вся кровь в его теле, горя, устремилась в единственно верном направлении, как мучительное напряжение находит выход и изливается, вдруг распахнул глаза и едва удержал себя, чтобы на пике наслаждения не выкрикнуть то единственное имя, которое грохотом сердца звучало в его сознании. Ава, погруженная в собственную сладостную дрожь, похоже, ничего не заметила.
А проснувшись утром, когда опустевшая половина постели, где спала Ава, уже остыла, Иан понял, как нужно поступить.
Весь путь до Марибора, где должно было состояться их новое представление, Иан старался не проводить с Авой больше времени, чем того требовали репетиции. Он совсем забросил свои упражнения с зерном, зная, что все равно ничего не выйдет, и Яссэ, заметивший или почуявший неладное, однажды вечером, когда труппа уже почти добралась до городских стен, отвел ученика подальше от лагеря и, усадив перед собой, прямо и серьезно посмотрел ему в глаза.
— То, что ты задумал, — начал наставник напрямик, без лишних предисловий, — опасно и глупо, мой милый мальчик. — так Яссэ не называл Иана с тех пор, как они вместе отправились в путь, и сейчас слова эти звучали в его устах почти упреком. Иан поджал губы и отвернулся. Ему не хотелось признаваться учителю, что на деле он ничего толком не задумал. Нечто, бывшее куда сильнее и мудрее его, расставило все по своим местам, а Иану теперь приходилось лишь следовать давно и не им самим установленному плану.
— Ты сам сказал, что мне нужен новый источник, — юный эльф не пытался спорить, он знал, что ни его слова, ни возражения Яссэ ровным счетом ничего не изменят.
— Но тот ли это источник, к которому ты готов припасть? — взгляд Яссэ стал пристальным и цепким, и под ним юному эльфу стало вдруг нечем дышать. Он знал, что имел в виду учитель, и сам провел несколько ночей, обдумывая этот вопрос. Однажды, воспользовавшись Фергусом, чтобы спасти Ламберта, Иан едва не потерял друга навсегда.
— Ты сам говорил, — юный эльф много раз проговаривал эту фразу про себя, стараясь заглушить, переубедить, перекричать внутренний голос, — что для того, чтобы магия работала, любовь должна быть настоящей. Иначе с тем же успехом я мог бы воспользоваться Авой или Сэеей, да кем угодно.
Яссэ, помолчав мгновение, кивнул, но ничего не сказал.
— Мои родители, — вдруг настойчивей, с жаром, сбиваясь заговорил Иан, — они любят друг друга по-настоящему и не сомневаются в этом. Но мой отец… очень плохо готовит, он старается, но, видимо, ему просто не дано. И папа, когда приезжает домой, или на праздники, готовит для него еду, а мой отец — ее ест. Разве это не одно и то же?
Яссэ все еще молчал, прямо глядя на Иана.
— Я ведь люблю его, — почти в отчаянии закричал юноша, сжимая кулаки, — и я просил его помнить об этом всегда — и он обещал!
Учитель не двигался и не отводил взгляда.
— К тому же…- голос Иана упал почти до шепота, он первым не выдержал и опустил глаза, — может быть, он просто выгонит меня прочь. Три года для человека — это очень-очень долго.
Между ними зазвенела неловкая тишина. Наконец Яссэ, вздохнув, неторопливо поднялся.
— Тогда, дитя, имей смелость сказать ему правду. — сказал учитель негромко и, отвернувшись, оставил Иана одного.
После Марибора труппа должна была двинуться в Вызиму — время от времени юный эльф писал не только родителям, но и друзьям, одним из которых была Ани. И молодая королева с радостью пригласила циркачей выступить при дворе, видимо, надеясь наконец повидаться с названным братом. Яссэ и его артисты, конечно, не могли упустить такой блестящий шанс, и теперь путь их лежал в столицу Темерии. Но приняв свое решение, Иан понял, что не может так долго ждать. Он должен был повидаться с Фергусом лицом к лицу, один на один, не дав тому шанса отказаться явиться на представление, не дав самому себе глупых лазеек — скрыться в толпе, сбежать, «захворать» прямо накануне выступления.
План его побега усложнялся, конечно, тем, что Иан понятия не имел, где именно он смог бы наверняка застать Фергуса. Император, ясное дело, проводил большую часть времени в Нильфгаарде, и речи быть не могло о том, чтобы незаметно пробраться в его опочивальню в тамошнем дворце — ни при помощи магии, ни через незапертое окно. И Иан решил довериться судьбе.
Вызимский королевский дворец был окружен защитными заклинаниями — открыть портал внутри здания можно было лишь в специальном портационном зале, но это помещение охранялось круглосуточно. Потому юный эльф отважился проникнуть в святая-святых своим обычным способом. Из Марибора, пока труппа устанавливала шатры и помост для выступлений, Иан открыл портал в то место столицы, которое лучше всего смог себе представить — на городское кладбище. За три года обучения он научился ходить через прорехи в пространстве почти безошибочно, и это оказалась самая легкая часть его операции.
Юный эльф не знал, перестроила ли Ани сам дворец изнутри. Вполне могло статься, что старые лазейки, по которым в детстве Иан сбегал в город, теперь были закрыты, тайные переходы — перегорожены, а на дверях и окнах установили какие-нибудь сложные чары. Но опасения его не оправдались. Через знакомую неприметную дверь юноша проник сперва в одну из конюшен, а потом, набросив на себя простое заклинание, отводящее взгляды стражи, которому научил его еще мастер Риннельдор, вошел в один из потайных ходов. Фергус, как полагал Иан, все еще занимал ту же спальню, в которую его поселили, когда юный принц только прибыл в Вызиму для свадьбы с Анаис, и добраться до нее было так же просто, как вспомнить, как дышать, когда ударом выбивают весь воздух из легких.
