Ламберт сдержанно кивнул. Клюква, носом откинув в сторону кожаную куртку королевы, торжествующе ухватила зубами спрятанную куколку и сделала несколько победоносных прыжков на месте, подбежала к хозяину, ткнула находкой ему в ладонь, и Ламберт немедленно оттаял. Он вцепился в голову куколки и притворился, что никак не может вытащить ее из пасти собаки.

— Иди, — подмигнул он Ани, — заодно, может, узнаешь, что она там мутит — заперлась в комнате с самого утра, даже на порог меня не пустила.

О том, что Кейра что-то «мутит», Ани начала догадываться несколько дней назад. Сперва это не казалось странным. Исполняя обязанности королевской советницы и поддерживая статус верной подруги, чародейка могла и раньше уходить в себя и отстраняться от придворных дел. Она продолжала собственные научные изыскания, и, когда оказывалась близка к очередному открытию, могла сутками пропадать в лаборатории или лечебнице Святого Лебеды. Но сейчас все было иначе. Кейра либо запиралась в собственных покоях, не желая видеть ни свою подопечную, ни мужа, а то и вовсе отлучалась из Вызимы, никому не сообщив, куда направлялась. Анаис старалась не придавать этому большого значения — она верила Кейре, за годы дружбы та ни разу не подвела молодую королеву. Но какое-то смутное внутреннее чувство теперь подсказало Ани, что стучаться в дверь ее покоев было попросту бесполезно — Кейра отправила бы ее восвояси так же, как Ламберта. Может быть, только чуть более любезно.

Скрытым коридором, начинавшимся в дальнем конце покоев чародейки, Анаис никогда до этого не пользовалась. Кейра не терпела вмешательств в свою личную жизнь, и королева уважала это ее право — тем более, что, проникнув к комнате советницы тайно, Ани рисковала нарваться на сцену, не предназначавшуюся для ее глаз — в разгар любовной игры или сложных переговоров с каким-нибудь заморским ученым, не желавшим быть застигнутым за встречей с чародейкой Ложи.

Но сейчас, шагая по коридору дворца к комнате Кейры, Ани свернула с прямого пути и скользнула в темный узкий проход за неприметной дверью, скрытой широкой колонной. Лишь беззвучно приблизившись к спальне чародейки этим тайным путем, королева сообразила, что советница, наверняка знавшая о системе скрытых переходов дворца, могла выставить магическую защиту, и Ани рисковала попасться в ловушку. А объяснениям, что шла она вовсе не к Кейре, а просто заблудилась в трех колоннах, чародейка, конечно, не поверила бы.

Однако отступать было поздно, тем более, что любопытство, враг разумности, подгоняло Ани вперед. Никаких чар, впрочем, ей на пути так и не встретилось. Может быть, Кейра была так уверена, что никто не посмеет за ней шпионить, что решила не тратить силы на защиту. Может быть, и впрямь не знала о тайном проходе, но теперь, беззвучно прильнув к тонкой перегородке, отделявшей коридор от покоев чародейки, Ани выглянула в тонкую щель и прислушалась.

Кейра стояла к ней спиной, и перед ней между столбиками мегаскопа мерцала смутная фигура незнакомой собеседницы. Женщина, которую Ани никогда не видела прежде, была одета скромно и чопорно, как послушница храма Мелитэле. Ее шею украшал единственный крупный медальон. Красивое юное лицо, чуть искаженное помехами, выглядело так, словно незнакомка предстала пред очи суровой учительницы, не выучив домашнего задания.

— То, что ваших посланников не было сегодня на встрече, может вызвать лишние подозрения, — негромко и размеренно говорила Кейра, но Анаис был хорошо знаком этот тон. Так чародейка отчитывала Ламберта, если тот позволял Клюкве прыгать на постель или путаться у женщины под ногами. Но незнакомая собеседница лишь независимо пожала плечами.

— Мы решили, что стоит сосредоточить силы на нашей первостепенной цели, — ответила она, — после того, как исчезла Фрингилья, есть опасения, что любой из нас может быть похищен и допрошен. Нельзя рисковать — не сейчас, когда все зашло уже так далеко.

— Ты считаешь, это я похитила Фрингилью и держу ее в застенках, Цинтия? — холодно поинтересовалась Кейра, — Ложа обеспокоена ее пропажей не меньше вашего.

— Ложа так и не выразила нам нужную поддержку, — отозвалась собеседница, — мы так и не получили ответа от Филиппы Эйльхарт. Начинает казаться, что она просто нас игнорирует. Мы знаем, что принцесса Лита у нее, но кто может поручиться, что она поддержит нас в решающий момент?

— Никто, — заносчиво ответила Кейра, — Филиппа всегда действовала только в собственных интересах и не склонна заключать ненадежные союзы.

— Это может стать серьезным препятствием, — заявила Цинтия, нахмурившись.

Ани вдруг почувствовала, как ее охватила тревожная дрожь — она понятия не имела, о чем разговаривали чародейки, но молодая королева знала о конфликте Фергуса с нильфгаардскими магами, и легко можно было предположить, что «главной целью», о которой говорила собеседница Кейры, был именно Император. Поверить в то, что верная советница состояла в заговоре против Фергуса — а, значит, и против Анаис — было почти невозможно, и королева едва подавила желание распахнуть дверь и потребовать у подруги объяснений. У нее снова закружилась голова, и, отпрянув от перегородки, Ани прижалась спиной к каменной кладке, стараясь успокоиться. Даже если заговор существовал, и Кейра в нем участвовала, действовать нужно было осторожно и не бросаться беспочвенными обвинениями, ничего не обдумав. Борясь с подступающей дурнотой, Анаис тихо отошла от двери и стремительным шагом поспешила прочь.

Можно было немедленно связаться с Фергусом, рассказать ему все, что удалось подслушать, но Император, и так погруженный в трясину политических дрязг с головой, мог отказаться от собственной стратегии мирного решения конфликта и начать действовать жестко и быстро — Ани, даже прожив с ним в браке четыре года и неплохо изучив характер супруга, никогда не забывала, чьим Гусик был сыном. Император Эмгыр привык — и наверняка научил своего преемника — расправляться с врагами, едва почувствовав подозрения в измене. А видеть, как Кейру ведут на плаху, не получив ни единого доказательства ее вины, Анаис не хотела. Чародейка заслуживала от нее хотя бы того, чтобы попытаться во всем разобраться. И королева знала, с кем в первую очередь ей стоило поговорить по душам.

Ламберта она нашла в той же комнате, где оставила его. Он сидел у окна и деловито проверял фитили у маленьких круглых бомб — должно быть, собирался на рыбалку. Когда королева вошла, ведьмак с улыбкой посмотрел на нее.

— Полегчало? — спросил он участливо, и Ани спешно кивнула. Сейчас было совсем не время думать о собственном недомогании.

— Не хочешь прокатиться в лес? — спросила она с порога.

— А как же государственные дела? — поинтересовался он ехидно, хотя в его золотых кошачьих глазах уже зажегся азарт — Ламберт обожал охотиться вместе с подопечной, хоть в последнее время возможность выпадала все реже.

— Подождут, — отмахнулась Ани.

Они выехали из дворца, когда день уже начинал клониться к вечеру. Обрадованная Клюква бежала следом за Буревестником, не отставая и успевая обнюхивать и помечать кусты и подозрительные камни по пути. Ведьмак и королева, пока не выехали за городские ворота, обменялись лишь несколькими пустыми фразами — Ани пыталась придумать, как бы половчее завести разговор о Кейре. Что, в сущности, она хотела выведать у Ламберта? Не вела ли себя чародейка странно? Не обмолвилась ли о чем-то подозрительном? Не выкрикнула ли в постели «Чтоб ты сдох, Император Фергус»? И так, и эдак выходило глупо. Кейра едва ли посвящала мужа в тонкости своей политической игры. Ламберт был отнюдь не глуп, хоть и пытался оставаться в стороне от государственных дел и ничего не смыслил в исследованиях чародейки. И та принимала его незнание и незаинтересованность, как благо, не пытаясь втянуть ведьмака в те дела, которые его не касались. Но, пусть и урезанным ведьмачьим чутьем, Ламберт мог сам что-то заметить или почувствовать — на это Ани и решила уповать.

Они ехали по узкой лесной тропе. Клюква убежала далеко вперед, выискивая собственные старые метки, а кони перешли на легкую рысь. Весенний ветер был ароматным, свежим и бодрил лучше любого магического зелья — Ани подумалось даже, что стоило устроить эту прогулку гораздо раньше и без таких сложных обстоятельств. Когда, углубившись в чащу, они наконец спешились на знакомой небольшой поляне, где обычно разбивали лагерь, Анаис едва не решила забыть о том, что хотела спросить, и хотя бы несколько часов просто понаслаждаться свободой и весенним лесом.