— Ваше высочество, Его величеству пора принимать лекарства, — прервал спор Регис — мягко, но решительно, — а вы пока могли бы заняться своим подарком. Уверен, вашим фрейлинам понравятся новые гости.

— И то правда, — Лита решительно спрыгнула со стула. Было понятно, что она совсем не против уйти, и надеялась встретить своего «воображаемого друга» для новой игры. И он готов был явиться, в этом Регис не сомневался.

Когда за Литой закрылась дверь, Император медленно и тяжело поднялся со стула и отошел в угол кабинета, где они обыкновенно проводили процедуру переливания.

— Как ваше самочувствие? — поинтересовался Регис, готовя все к операции. Император лишь отмахнулся.

— Я жив, из меня не хлещет кровь, и мое сознание при мне, — ответил он, — о чем еще просить?

— Если так, вы могли бы наведаться к вашей супруге, — не упустил Регис возможности высказать свое ценное мнение. Император поморщился.

— Не хочу, чтобы она видела меня таким, — ответил он, — достаточно того, что она вынуждена снова отдавать мне свою кровь.

— Я не устаю повторять вам, что Ее величеству безразлично, как вы выглядите, — руки Региса действовали четко и точно, по известной ровной схеме. Эмгыр прикрыл глаза, когда кровь супруги застремилась в его жилы, — и куда больше страданий, чем забор крови, ей причиняет ваше безразличие.

Император молчал, и Регис догадывался, что ответа от него он так и не дождется. Оставалось только надеяться, что слова его упали не в совсем бесплодную почву.

— У меня есть теория, — продолжал алхимик, пользуясь тем, что Император не может отослать его прочь или сам уйти, пока кровь переливалась из сосуда, — что эмоциональное состояние для исцеления ничуть не менее важно, чем алхимические препараты и качество крови. Ее величество говорила мне, что хотела бы уехать вместе с вами подальше от столицы, чтобы быть только вашей, делить с вами каждый день. И, если мое мнение для вас хоть немного важно, я советовал бы сделать это поскорее.

Эмгыр приоткрыл глаза и пристально посмотрел на него.

— Оппозиция обработала вас? — спросил он холодно, — или таким образом вы оправдываете свои неудачи в моем лечении?

Регис хмыкнул. Император начинал язвить — и это был добрый знак. Привычные переливания давали пусть временный, но стабильный эффект.

— Мне, как вы понимаете, совершенно все равно, уедете вы или останетесь, — заметил он, — я лишь передаю то, что мне сказала Императрица. Я питаю к ней глубокую симпатию, что неудивительно, после того, как близко был допущен к ней. И мне больно видеть, как здоровая молодая женщина чахнет по своему супругу, который не желает казаться ей слабым, а потому не подпускает к себе. Не приходило ли вам в голову, что ей было бы приятно ухаживать за вами. И такой уход, я уверен, помог бы вам куда больше, чем все мои старания.

Император постучал по подлокотнику кресла пальцами свободной руки, отвернулся и снова замолчал. Разговор можно было считать законченным — Регис сделал все, что мог.

Он уже собирал свои инструменты, когда Эмгыр вдруг заговорил снова.

— Я много думал о том, чью кровь можно использовать в наших операциях, — сказал он задумчиво, не глядя на собеседника, — и на ум мне приходит только одно имя.

— Я вас слушаю, Ваше величество, — ответил Регис покладисто. Он предполагал, что Император предложит воспользоваться кровью Знающего вместо обычной магички. И готов был возражать.

— Вернон Роше, — очень четко выговорил Император. Регис в первый момент подумал, что ослышался.

— Вы серьезно? — переспросил он — впору было начать сомневаться в утверждении Эмгыра, что его рассудок все еще был при нем, — Вернон Роше — простой человек, я общался с ним несколько лет назад, когда гостил в Корво-Бьянко, а потом еще пару раз, когда он приезжал к вам с докладом. В нем нет совершенно ничего необычного.

— Как вы думаете, сколько ему лет? — Эмгыр наконец посмотрел на алхимика, и тот немного стушевался. Вопрос был сложный — Регис не очень-то ловко мог определять возраст людей на первый взгляд, учитывая, как быстро они старились и умирали.

— Лет тридцать, полагаю, — пожал он плечами, — сейчас, наверно, тридцать пять. Его работа, насколько я знаю, трудна и опасна, а это может сказываться на внешнем облике. Предположу, что около тридцати, да.

— Ему пятьдесят, — выговорил Эмгыр спокойно. Регис улыбнулся.

— Ну нет, ерунда, — покачал он головой, — вы выглядите на пятьдесят, моими стараниями. А он…

— Мои агенты стали разрабатывать его, когда ему исполнилось двадцать шесть и он только начинал служить в армии Фольтеста на командирской должности, — мягким, почти снисходительным тоном заговорил Император, — Это было задолго до того, как Темерия вошла в состав Империи. Регентом Роше был назначен в тридцать пять. Пятнадцать лет назад.

Регис некоторое время смотрел на Императора, не говоря ни слова. Он и впрямь плохо разбирался в возрасте людей, но скорее ошибался в обратную сторону — северяне старели быстрее, чем жители Нильфгаарда или Туссента, особенно солдаты, если им везло дожить до старости. В пятьдесят любой темерец, богач или бедняк, уже был стариком.

— Может быть, у него в роду водились эльфы? — предположил Регис, — он же, насколько я знаю, состоит в неких отношениях с одним из них? Вероятно, у него это семейное?

Эмгыр покачал головой.

— Его мать, Катаржина Роше, была прачкой во дворце Фольтеста, — Император скрестил пальцы и теперь смотрел на Региса поверх них так требовательно, словно надеялся, что он заучит эту историю наизусть, — ее изнасиловал барон Раванен Кимбольт, приближенный короля, а потом сделал так, чтобы ее выгнали прочь — за воровство, чтобы скрыть свой поступок. Узнать это было довольно просто — в свое время в Вызиме эту историю знали многие, включая короля Фольтеста, который потому позже приблизил к себе мальчишку с улиц, без рода и племени. Катаржина подалась в проститутки, а маленький Вернон так и не узнал имени своего отца. Мать справедливо опасалась, что он отправился бы требовать отмщения, и был бы казнен по ложному обвинению в измене. И Катаржина, и Кимбольт никогда не имели никаких связей с эльфами. Они были самыми обычными людьми, хоть один из них и являлся конченной мразью.

Регис некоторое время взвешивал все сказанное про себя. Картина вырисовывалась прелюбопытнейшая.

— Интересно, — признал он, — и вы считаете, что молодость его поддерживается посредством какой-то магии? Не станете же вы утверждать, что он родился с этой способностью — очевидно, что от прачки и конченной мрази не рождаются слишком уникальные дети.

— Я не знаю, — признал Император, — За последние семь лет, что он служит мне, Роше не менял состав набранного отряда, и среди его людей уже пошли слухи, что командир их — заговоренный. Правда, тут легенда про эльфскую кровь вполне сработала, чтобы успокоить людей и не отвлекать их от дела — слух пустили мои агенты. Роше очень кстати усыновил эльфского ребенка своего спутника жизни. Но я-то знаю, что это — ложь.

— Думаю, можно попробовать что-то разузнать, если Вернон Роше прибудет по вашему приказу в Нильфгаард, — серьезно заметил Регис. — пока он на Севере, я ничего не могу сделать.

— Вы отправитесь со мной в Вызиму, когда я поеду на свадьбу моего сына, — ответил Император твердо, — и там я даю вам неограниченные полномочия. Делайте, что хотите, но разузнайте, в чем его секрет.

— Вы вербуете меня, Ваше величество? — улыбнулся Регис, но Эмгыр ответил предельно серьезно:

— Я вас прошу.

========== Иан: Прощания и встречи ==========

Несмотря на ранний час, в доме Шани, слишком тесном для такого большого количества народа, никто не спал. Ламберт, который, казалось, вовсе не ложился, отправился в городские конюшни, чтобы подготовить лошадей в дорогу, но все остальные спустились к столу на последний совместный завтрак. Даже Иорвет, последние два дня почти не встававший с постели, погруженный в неглубокий целебный сон, помогавший его ранам затягиваться быстрее, нашел в себе силы присоединиться к проводам. Шани запретила ему выходить из дома и сопровождать путешественников до ворот, хотя поначалу он пытался настаивать. Но было очевидно, что такой долгий путь, а потом и одинокое возвращение домой были ему не по силам, и отцу пришлось смириться с указаниями лекаря. За столом он сидел, клюя носом, прижавшись плечом к плечу папы, и в общем разговоре не участвовал. Он был сейчас похож на Иана несколько лет назад, когда тот, не желая отправляться спать, сидел вместе со взрослыми, силясь не заснуть и даже не пытаясь вникнуть в суть беседы. Самым важным для него тогда и для Иорвета сейчас было оставаться частью компании, не упустить ни единой совместной минуты, и в этом праве отцу Шани решила не отказывать.