— Отлично, мой мальчик! — заявил он, хотя Иан выглядел не слишком довольным собой, — немного тренировок, и ты сможешь поднял в воздух меня или Фергуса!

— Да уж, ты весишь всего-то в сто тысяч раз тяжелее пера, — недовольно пробормотал юноша, а Иорвет гордо вскинул голову.

— Сколько по-твоему во мне живого веса? — возмутился он, — я, конечно, не так легок и строен, как был, живя в лесах и питаясь болотными крысами, но все же имей совесть! Максимум — в восемьдесят тысяч раз больше.

Иан покладисто сложил руки, признавая свою неправоту.

Застывшую и превратившуюся в подобие глиняного шлема массу Иорвет смывал с головы Фергуса над большим корытом. Теплая вода окрашивалась приятным медно-бурым цветом, но пахла все еще обескураживающе странно. И когда принц, подсушив волосы большим полотенцем, выпрямился и посмотрел на Иорвета, тот секунду глядел на него в упор, а потом, запрокинув голову, звонко рассмеялся. Иан, мелькавший за спиной отца, подхватил его смех, а принц почувствовал себя полным идиотом — ему было совершенно не смешно.

— Так плохо? — спросил он, — теперь придется остричься налысо?

— О, боги! — Иорвет утер слезы с глаза, — да ты выглядишь, как создание из моих кошмарных снов, милый Гуус. Плод запретной страсти Вернона и Эмгыра, кто бы мог подумать?

Фергус, совершенно сбитый с толку, потянулся за зеркалом, и Иан услужливо сунул его ему в руки.

С гладкой поверхности на принца смотрел совершенно незнакомый юноша. Прежде почти бесцветные волосы теперь обрели густой, глубокий оттенок, который в его палитре красок назывался «Осенний каштан». Такими же рыжевато-коричневыми получились брови, раньше совершенно терявшиеся на лице, а сейчас — широкие, ясно очерченные, своей линией очень похожие на брови отца Фергуса. Глаза, до того непроницаемо-черные, на фоне волос тоже изменились, посветлели, став древесно-карими — и впрямь очень сильно похожими на глаза Вернона Роше. Даже со своим натренированным глазом, Фергус едва замечал разницу оттенков.

— Ну теперь все в городе поверят, что ты — сын моего папы! — заявил Иан, — а эта краска смоется? — обратился он к отцу, — по мне, так гораздо лучше, чем было, но королева Анаис может решить, что мы ей не того принца подсунули.

— Понятия не имею, — пожал плечами Иорвет, продолжая разглядывать Фергуса, как занимательную бабочку, насаженную на иглу, — но сомневаюсь, что Анаис помнит, как выглядел настоящий Фергус.

Фергус обиженно скуксился, повернулся обратно к зеркалу. Вид и правда был очень непривычным, но принц вдруг понял, что это преображение — тоже часть его невероятного приключения. Фергуса, который покинул Город Тысячи Башен десять дней назад, на время больше не существовало. Теперь он был Гуусом, самым юным студентом Оксенфуртской академии, сыном Вернона Роше. И это была отличная роль, которую Фергус намеревался сыграть с блеском.

Посчитав свою миссию выполненной и отсмеявшись, Иорвет принялся собираться в Университет. Он хотел уже было начать подгонять мальчишек, чтобы те его не задерживали, но Иан неожиданно помотал головой.

— А можно мы не пойдем сегодня с тобой? — спросил он, — Фергус ведь не видел Оксенфурт, а я мог бы ему все показать. Мы погуляем и вернемся до темноты.

Иорвет нахмурился и с сомнением посмотрел сперва на сына, потом на принца.

— Это совсем не опасно! — упредил его мысли Иан, — в городе полно папиных агентов, меня все помнят в лицо, а Гууса теперь тоже узнают. Мы не будем выходить за стены, будем держаться людных мест, а в крайнем случае я знаю одно заклинание, отводящее взгляд. Не очень мощное, но хватит, чтобы сбежать.

Иорвет еще немного поколебался, потом со вздохом кивнул.

— Маленькие детки — маленькие бедки, — сокрушенно проговорил он, — когда ты успел стать таким самостоятельным, мальчик мой? Держитесь на виду и не лезьте в неприятности, ясно?

Фергус, не веря своим ушам, перехватил руку друга и с жаром кивнул Иорвету.

— Ясно! — отчеканили оба мальчика.

Погода совершенно не располагала к прогулкам. Ночной ливень умыл улицы Оксенфурта, но теперь с неба сыпалась неприятная промозглая морось. Мальчики облачились в плотные серые плащи, но даже они не слишком спасали от сырости. Но Фергусу в их походе нравилось решительно все. Он во все глаза глядел по сторонам на тусклые стены домов, на редкие компании прохожих, на витрины открытых лавок и лениво марширующие по улицам пары стражников. С одним из них Иан даже поздоровался, и человек в красной кирасе приветливо ему улыбнулся.

— Я слышал, что ты вернулся в город, парень, — сказал он, — как дела в Каэдвене?

Фергус удивился такому вопросу, но спутник его и глазом не моргнул. Видимо, в Оксенфурте считали, что юный эльф учился вовсе не в Нильфгаарде, а, должно быть, в Бан Арде, школе для человеческих чародеев.

— Холодно, — ответил он, улыбаясь, — в горах уже ложится снег. А вы как? Семья в порядке?

— В порядке, — кивнул стражник, — Оливия все спрашивает о тебе, может, зайдете с папашей к нам на огонек?

— Непременно, — легкомысленно пообещал Иан, потом повернулся к Фергусу, — а вот это мой сводный брат, Гуус. Приехал учиться в Университете.

Фергус, не ожидавший, что его сделают частью этой беседы, растерянно поклонился, а стражник усмехнулся.

— Вылитый командир, — заметил он, — добро пожаловать в Оксенфурт, Гуус. Надеюсь, учеба тебе понравится.

Когда они раскланялись и пошли дальше, принц склонился к другу и спросил шепотом, кто это был и почему Иан решил с ним заговорить.

— Теперь посты стражи быстро узнают, что я приехал не один, а с братом, — ответил юный эльф также тихо, — и, если что, можно будет обратиться к любому из них за помощью.

В праздной прогулке по городу прошло несколько часов. Иан не уставал рассказывать о каких-то мелочах, словно знал в Оксенфурте каждый камень, и все они были своего рода достопримечательностями, стоящими отдельной истории. Фергус слушал его, поражаясь, как другу удается даже рассказ о городском колодце поведать увлекательно. Это были места его славы, и об улицах этих впору было слагать легенды.

Наконец, когда дождь еще усилился, Иан предложил зайти пообедать в трактир с магическим названием «Алхимия», и Фергус, конечно, согласился. Иорвет снабдил их небольшим кошельком с золотыми кронами — на суп, жаркое и кружку горячего киселя должно было хватить.

Хозяйкой трактира оказалась полная улыбчивая женщина с частой сединой в темных волосах. В этот час в зале было совсем немноголюдно, и, завидев юных посетителей, трактирщица приняла их, как долгожданных дорогих гостей. Усадила за стол рядом с очагом, чтобы они могли высушить свою одежду, и, не спрашивая, чего бы они хотели заказать, выставила перед юношами большую тарелку жаркого и высокую крынку с чем-то горячим и пахнущим солодом и специями. Напиток оказался крепким, согревающим, и Фергус почувствовал, как в тело его вместе с ним вливается приятное хмельное тепло. Оказалось, что друзья так проголодались, что первые несколько минут ели и пили в полной тишине. Через некоторое время хозяйка принесла пирог с осенними сливами и россыпь маленьких зеленых яблок, пожелала гостям приятного аппетита и удалилась за стойку.

Фергус, чувствуя, как от крепкого питья начинает слегка кружиться голова, а от тепла тело наливается свинцовой усталостью, часто заморгал, отодвинул от себя миску и довольно выдохнул.

— Мне кажется, это не кисель, — поделился он своим наблюдением с другом, и тот коротко хохотнул — наверно, не-кисель и ему слегка ударил в голову.

— Это заварной сбитень, — ответил юный эльф доверительно, — отец всегда его пил, когда мы сюда заходили. А мне никогда не разрешал.

— Сбитень, — повторил Фергус по слогам, и слово неожиданно показалось ему ужасно нелепым и смешным, и он прыснул в кулак. — сбивает с толку.

— Главное, чтобы не с ног, — хмыкнул в свою кружку Иан.

Они снова задумчиво замолчали — Фергус принялся лениво придумывать рифмы к новому смешному слову — одна забавней другой, а Иан вдруг тревожно огляделся по сторонам и нахмурился. Принц споткнулся на слове «аппетитен» и вопросительно глянул на друга.