— Знаю, знаю, — отмахнулась Анаис, — это будет прямым нарушением Вызимского соглашения. Но ты правда думаешь, что я такая дура, как обо мне болтают в Новиграде? Стала бы я трахаться с этим островитянином, да еще не приказав ему вовремя вынимать, рискуя поставить под удар нашу родину? — Роше послал недовольный взгляд Бернарду, видимо, сообразив, от кого юная королева нахваталась выражений.

— Я поддерживаю контакт не с Хьялмаром, а с друидами, — продолжала Анаис немного снисходительно, будто разговаривала не с названным отцом, а с малолетним дурачком, — но эти договоры уже касаются только меня, их и принцессы Цириллы, которая и свела меня с ними.

Лицо папы окаменело.

— Ты устроила все это вместе с принцессой Цириллой? — спросил он холодно, и Анаис звонко рассмеялась, а вслед за ней внезапно — и Иорвет.

— Видел бы ты свою рожу, — заметил он, — а ведь я тебе говорил, что девчонка вполне в состоянии самостоятельно принимать правильные решения, а не только ждать, когда серьезные дядьки сделают это за нее.

— Все так, — кивнула Анаис, потом, придвинувшись ближе к Роше, опустила голову ему на плечо, — не злись на меня, — сказала она тихо, — но я ведь сказала тебе, когда мы прощались. Мне больше не нужен регент. Мне нужен отец. Ты всему меня научил, и теперь твои уроки мне не требуются. Только твои одобрение и любовь.

Плечи папы слегка поникли, он тихо хмыкнул и обнял девушку, поцеловал ее в светлую макушку.

— Я не учил тебя, как стать такой замечательной королевой, — сказал он тихо, — этому ты научилась сама. И я очень горжусь тобой.

— Пора уходить, — подал голос от окна ведьмак. Анаис еще на секунду задержалась в папиных объятиях, потом с видимым сожалением отодвинулась и встала.

— Переговоры с Аддой назначены на завтра, — сказала она, — но дорогой сестрице нечего мне предъявить, это будет пустая трата времени. После этого, до моего отъезда, я рассчитываю обсудить с тобой дальнейшие действия твоего нового отряда. Я дам знать о времени и месте встречи.

Когда дверь за Анаис и ее спутниками закрылась, родители еще некоторое время сидели за столом над кружками с остывшим молоком, и мальчик, пользуясь тем, что о нем, похоже, все позабыли, слушал их негромкий разговор.

— Похоже, Ласточка окончательно оттерла папашу в сторону, и теперь взялась сама управлять Империей, — заметил отец задумчиво.

— Есть у меня подозрение, что Эмгыр и сам не в курсе, как глубоко его дочь погрузилась в политику, — ответил папа мрачно, — как бы кому-то не пришлось об этом пожалеть…

Под монотонное звучание их голосов Иан начал потихоньку клевать носом. Скрипнула расшатанная половица, мальчик встрепенулся и огляделся. За папиным плечом, почти вплотную, стояла высокая статная женщина в очень открытом алом платье. Длинные ярко-рыжие, как зимний закат, волосы, были подхвачены тонким золотым обручем. Женщина смотрела на Иана льдисто-синими глазами и улыбалась. Но мгновение мальчику почудилось, что он видит, как из ровного ряда белых зубов у незнакомки начинают пробиваться острые клыки. Он замер, не в силах двинуться, недоумевая, как женщина смогла попасть к ним в дом, и почему родители ее не замечают.

— Время еще есть, — сказала женщина мягко, и Иан наконец смог зажмуриться. Когда он открыл глаза, незнакомки в комнате уже не было, а папа, заметив, что мальчик почти заснул, решительно поднялся из-за стола.

— Хватит с тебя на сегодня, — сказал он, поднимая Иана на руки, и маленький эльф не стал противиться — странное видение все еще стояло у него перед глазами, но во сне, как он боялся, рыжая женщина не вернулась.

Следующий день начался, как обычно, словно не было накануне никакого визита Анаис, и Оксенфурт жил своей самой обычной жизнью. Папа поднялся ни свет, ни заря, и ушел, а отец, повинуясь собственной традиции, стоял перед Ианом, разглаживая на себе складки серой мантии. Мальчик понимал, что спорить с судьбой бессмысленно, и потому отправился с Иорветом в Университет совершенно безропотно.

На воротах сегодня их встречало втрое больше стражников, чем всегда, и отцовский документ, вопреки обыкновению, рослый солдат в красной кирасе осмотрел вдоль и поперек, чуть ли не на зуб проверил. Подозрительный взгляд достался и Иану, но, видимо, в маленьком эльфе не нашлось никакой угрозы, и их пропустили. Передавая сына из рук в руки Шани, отец пообещал, что после лекции они пообедают и отправятся гулять за городские стены — к древним эльфским развалинам, а потом удалился легкой танцующей походкой.

— Похоже, твоему папе нравятся лекции профессора Шинце, — заметила Шани, когда они, рука об руку, шли к ее обиталищу, — Может быть, он решит вместо вольного слушателя, стать настоящим студентом, как считаешь?

Иан посмотрел на спутницу с искренним удивлением.

— Мой папа слишком старый, чтобы быть студентом, — заявил он, не успев задуматься, и Шани тихо рассмеялась.

— Учиться не поздно ни в каком возрасте, — ответила она, — иногда случается так, что найти себя удается только к закату жизни. А ты уже знаешь, кем хочешь стать, когда вырастешь?

— Ведьмаком, — уверенно ответил Иан, и Шани снова отчего-то рассмеялась.

Как и всегда, она усадила мальчика в глубокое уютное кресло у маленького камина, дала ему в руки большую книгу — на этот раз справочник растений Севера — и отправилась в столовую, раздобыть что-нибудь, с чем можно было бы попить чаю. Иан перелистывал тяжелые страницы с чуть поблекшими иллюстрациями, разглядывал подробные схемы строения лепестков и тычинок аренарии обыкновенной, когда в дверь комнаты негромко постучали. Мальчик поднял глаза от книги и замер в нерешительности. Это была не его комната, и впускать сюда посетителей он не имел права, а потому замешкался. Но положение было спасено, когда снаружи раздался голос Шани.

— Эренваль! — сказала она, открывая дверь и впуская рыбоглазого внутрь, — какая неожиданность. У вас снова закончилась мазь от аллергии? Я приготовила…

— Нет, профессор, благодарю, — Эренваль предостерегающе поднял руку, — я пришел вовсе не за этим. — он обвел комнату своим безразлично-водянистым взглядом и остановился на Иане, — я заметил, что вы зашли к себе с юным Иорветом, и, признаться, пришел к нему.

Шани, казалось, удивилась ничуть не меньше, чем Иан. Она нахмурилась.

— И что же вам нужно, позвольте спросить? — поинтересовалась женщина строго. Эренваль явно слегка стушевался — Иан никогда прежде не видел на его надменном лице такого плохо прикрытого смущения. Он кашлянул, подбирая слова.

— Я хотел бы поговорить с моим юным собратом без свидетелей, если вы позволите, профессор, — наконец выдал он.

— При всем уважении, Эренваль, — Шани уперла руки в бока и теперь, несмотря на то, что эльф был на целую голову ее выше, грозно надвинулась на него, заставив его сияюще-белую фигуру померкнуть, — но мальчика доверил мне его отец, и я не должна отпускать его с кем попало!

— Помилуйте, Шани, — на высоких острых скулах выступил совсем уж нежданный розовый румянец, — разве же я — кто попало? Я клянусь своей честью, что приведу мальчика обратно не позднее, чем через час. Лекция Шинце к тому моменту еще не успеет закончиться.

Шани явно колебалась. Она внимательно посмотрела на Иана, который, пребывая в полном изумлении от происходящего, не мог вымолвить ни слова.

— Что скажешь, малыш? — спросила она, — хочешь пойти с Эренвалем?

Иан захлопнул книгу, отложил ее и вскочил на ноги. В воздухе отчетливо запахло чем-то интересным, и он, отлученный от большой политики, кажется, снова был в деле.

— Я схожу с ним, — кивнул он величественно, — не волнуйся, Шани. Я могу за себя постоять.

— Чудно, — Эренваль кривовато улыбнулся женщине, — и все же, можно мне…

— Получите, когда вернете ребенка целым и невредимым, — холодно отрезала Шани, и эльф, смиряясь с судьбой, кивнул.

— У вас аллергия? — любопытно спросил Иан, когда они вышли из комнаты целительницы.

Эренваль скривился — так, словно у него стрельнуло в ухе.