У отца же вид был довольно бледный. Он взмахом руки отказался от тарелки каши и жадно вцепился в кружку с обычной водой. Было заметно, что эльф с большим удовольствием бы вовсе не вылезал из своей спальни, и сейчас считал минуты до того, как сможет в нее вернуться.

— Вот все и в сборе, — торжественно объявил Геральт, не переставая сиять, как новенький флорен с ликом Императора на реверсе, и Иан понял, что Цири все же уехала. Что же, это было ожидаемо и справедливо, и оставалось надеяться, что Императрица сдержит свое слово, а девушка захочет вернуться в Корво-Бьянко вместе с братом. Об одном только маленький эльф пожалел — что не решился преподнести свой подарок вчера ночью.

— Ты не мог бы радоваться новому дню не так громко? — приглушенным голосом спросил у ведьмака отец, но тот лишь мстительно усмехнулся.

— Никто не заставлял тебя вчера опустошать мой винный погреб, — заметил он, изобразив приветливую улыбку, — хотя я знаю, какой убедительной может быть Цири, и не могу тебя винить. В Императорском дворце ей вряд ли дозволяется кутить всю ночь напролет.

— Прошу прощения, — вмешался вдруг алхимик, которого, по всей видимости, звали Регисом, — так вышло, что я примерно представлял, куда еду и что нас всех ждет в канун Йуля на винодельне, потому прихватил одно средство, которое, уверен, должно помочь.

Из маленькой поясной кожаной сумки гость извлек пузырек синего стекла и подвинул его по столешнице к Иорвету. Эльф с сомнением посмотрел на снадобье, поморщился.

— Мой опыт подсказывает, что не стоит пить ничего из рук того, кто даже не был мне представлен, — заметил он угрюмо.

— Это мой друг, Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, — без запинки ответил Геральт, — и я уверен, что, пока ты шатался по лесам, тебе приходилось пить болотную воду и отвоевывать мухоморы у флотзамских накеров.

Иан заметил, как из бледного лицо отца стало зеленоватым, но не дрогнуло.

— Для того, кто полчаса назад по собственному утверждению собирался бесславно умереть, ты слишком много выпендриваешься, — беззлобно вмешался папа, — а после того, что приключилось во дворце позавчера, из рук этого человека я бы выпил что угодно без лишних вопросов.

У отца не нашлось сил на то, чтобы продолжать перебранку, и он, вздохнув, откупорил синий пузырек, вылил несколько капель в свою кружку, а потом, зажмурив глаз, быстро, залпом осушил ее.

Несколько секунд над столом висела напряженная тишина. Иан смотрел на лицо Иорвета, и на какой-то миг успел испугаться, что отец свалится под стол замертво. Но тот сделал глубокий вдох, медленно отставил кружку и открыл глаз. Потом взглянул на все еще улыбающегося алхимика.

— Спасибо, — коротко обронил эльф.

Регис чуть склонил голову.

— И все же! — будто продолжая прерванный разговор, произнес Геральт, обращаясь к алхимику, — как тебя снова занесло в Боклер, да еще и не в какой-нибудь старый склеп на городском кладбище, а в придворные алхимики? Я думал, ты отправился на поиски своей кровожадной бестии, и в Туссенте в ближайшее время больше не объявишься.

— Я нашел его, — улыбка гостя стала чуть печальней, он прикрыл тяжелые веки и вздохнул, — и понял, что нужно дать ему время прийти в себя. Для таких, как мы, семь лет — слишком малый срок, и когда я понадоблюсь ему, он меня позовет. Что же до моей службы при дворе… Мне нравится Туссент, гораздо больше, чем болота Темерии, пустыни Зеррикании или Каэдвенские горы, и отчего бы не провести здесь еще некоторое время? А Анна-Генриетта по старой памяти предложила мне поработать на благо княжества. Как выяснилось, предложила не зря. Не хотелось бы преувеличивать свои заслуги, но без меня бедный мальчик бы не выжил. И без вашей помощи, конечно, — Регис снова открыл глаза и пристально посмотрел на папу, — где вы научились так ловко открывать трахею, милсдарь Роше?

Папа пожал плечами без тени ложной скромности.

— Работа такая, — ответил он, и было видно, что вдаваться в подробности не собирается.

— Ах да, работа, — Регис понимающе кивнул, — я слышал, вы тоже приняли предложенную вам придворную должность?

Над столом вдруг повисла тяжелая, напряженная тишина, никак не подходящая витавшим вокруг праздничным запахам. Папа медленно сжал и разжал кулаки, не глядя ни на кого за столом, хотя остальные смотрели прямо на него.

— Придворную должность? — первым заговорил Геральт, и в тоне его звучал ледяной укор, — Эмгыр предложил тебе работать на него?

— Это придумала Цири! — отважился Иан прийти папе на помощь — очень уж много несправедливого осуждения плескалось сейчас в глазах ведьмака. Мальчик понятия не имел, что произошло между ним и Императором, но имя его Геральт произносил так, словно выплевывал ядовитый шип.

— Предложил, — подтвердил папа — отпираться было бесполезно. Он бросил быстрый взгляд на отца, но тот остался, казалось, совершенно безучастным.

— Думаю, не стоит тебе напоминать об опасности сомнительных союзов, которые ты так любишь заключать, — Геральт же, напротив, начинал всерьез злиться. Он даже слегка подался вперед, чтобы придать своим словам внушительности.

— Не стоит, — ответил папа, расправляя плечи, — но я напомню тебе, что заключал эти союзы вовсе не по своей прихоти. Помнится, один из них мне однажды пришлось заключить с одним ведьмаком, о котором ходила совсем не добрая слава.

Геральт упрямо сжал кулаки, но крыть ему, казалось, было нечем. Иан, потерявший всякий аппетит, переводил взор с ведьмака на папу, а потом остановился на отце. Тот — все такой же бледный, сидел очень прямо, но не произнес пока ни единого слова. Папа же, отодвинув от себя нетронутую тарелку, поднялся из-за стола. Молча, не взглянув больше ни на кого, он двинулся прочь из столовой, и только теперь эльф встрепенулся, будто просыпаясь.

— Иан, — внезапно обратился он к мальчику, — идем. Думаю, грядущий разговор ты имеешь полное право услышать.

Иан перехватил его взгляд, и вдруг отчаянно захотел остаться здесь, за столом, пусть бы даже пришлось съесть всю мерзкую кашу, за всеми присутствующими, пусть бы никто больше не обращал на него внимания. За последние дни он слишком часто оказывался втянут во взрослые дела, и только сейчас становиться взрослым ему расхотелось. Но, конечно, он покорно поднялся, коротко извинился и последовал за отцом.

На открытой террасе было холодно, с подернутого белесой дымкой высокого неба сыпалось хрустящее крошево снега, и папа стоял у самого края, скрестив руки на груди и глядя куда-то поверх запорошенных рядов виноградных лоз. Отец приблизился к нему плавной неторопливой походкой и остановился рядом, не касаясь. Иану хотелось ввернуться между ними, чтобы хоть так сократить ширившуюся между родителями трещину. Но вместо этого он замер в паре шагов, не ощущая колючего холода снаружи — весь он сосредоточился внутри мальчика, мешая толком вдохнуть.

— Я еще не согласился, — первым заговорил папа, продолжая смотреть вдаль, — я и сам хотел все рассказать тебе, без вмешательства неделикатных гостей и твоих шпионов.

— Я знаю, — очень тихо подтвердил отец.

— Эмгыр предложил мне возглавить новый специальный отряд, — продолжал папа, — созданный для того, чтобы попытаться подавить реданское наступление на Темерию. Анаис нужна помощь, а имперские войска в этот конфликт вмешиваться не могут.

— Это разумно, — едва заметно кивнул отец, — я сам тебе об этом говорил, помнишь?

— Но с этой работой может справиться любой с похожими навыками, — голос папы стал глуше, и теперь словно растворялся в усиливающемся снегопаде. — если я откажусь, Эмгыр найдет кого-то еще.

— Не найдет, — возразил отец, — а ты — не откажешься.

Между ними застыла ледяная тишина, и, казалось, даже мелкие колючие снежинки замерли в воздухе, а Иану впервые за очень долгое время по-настоящему захотелось расплакаться.

— Иорвет, — очень четко выговорил папа, и наконец обернулся к эльфу — тот сделал встречное движение одновременно с ним. Иан видел, как ладони отца скользнули по рукавам запорошенного сюртука папы, а потом нырнули между его пальцами. Они смотрели друг другу в глаза, и мальчик решил было, что разговор продолжался беззвучно, мысленно.