Императрица вскрикнула, вскочила со своего места и бросилась к сыну. Эмгыр и княгиня застыли, не успев понять, что случилось. Быстрее их обоих очнулся папа. От бьющегося в конвульсиях мальчика его отделяла столешница, но обходить стол было слишком долго, потому человек, раскидывая в стороны кубки и тарелки с остатками еды, перемахнул на ту сторону, и через мгновение уже был рядом с императрицей. Папа поспешил приподнять Фергуса, перевернуть его, опустить пониже голову мальчика, надавить ладонью ему между лопаток — и через секунду трясущееся тело замерло, принц закашлялся, и на пол у папиных ног вылилась подкрашенная кровью жижа с пережеванными кусочками еды.

Тем временем, успели отмереть и Император с княгиней. Анна-Генриетта решительно поднялась из-за стола и подозвала к себе гвардейца, стоявшего у входа в зал. Отдала ему несколько быстрых распоряжений — вызвать придворного лекаря, закрыть ворота замка, никого не выпускать, выяснить, кто подавал и готовил ужин. Похоже, у княгини сразу не оставалось иллюзий на тему того, что произошло.

Император же — враз побледневший до полупрозрачной синевы, смог лишь приблизиться к месту происшествия и с каменным лицом наблюдать за происходящим. Иан, чтобы получше видеть разворачивающуюся драму, нырнул под стол и вылез с другой стороны — в шаге от императрицы и Фергуса.

Папа же не терялся. Убедившись, что мальчика в его руках больше не рвет, он перевернул его обмякшее, словно тряпочное тело лицом вверх. Под подбородком Фергуса наливался странный пузырь, похожий на птичий зоб, а кожа принца начинала стремительно синеть.

— Он не может дышать, — всхлипнула Императрица.

— Нож, — резко скомандовал папа. Иан, стоявший ближе всех к столу, схватил длинный тонкий нож для устриц и сунул его папе в руку, не успев задуматься. А потом вдруг похолодел. Однажды, пару лет назад, тайно проникнув в королевскую конюшню в Вызиме, он видел, как человек перерезал горло старому, сильно хворавшему псу — быстро и точно, одним движением, животное даже не успело взвизгнуть. Отец тогда объяснил, что папа сделал это, чтобы избавить пса от страданий. Что если сейчас происходило то же самое?

Точно такие же мысли, казалось, посетили голову и Императора.

— Что вы делаете, Роше?! — выкрикнул он дрогнувшим голосом.

Но папа его не слушал. Двумя пальцами он надавил на шею Фергуса — чуть выше ямочки между ключицами — а потом, не раздумывая, вонзил тонкое острие прямо ему в горло. Иан застыл, как замороженный, наблюдая, как из ранки начала медленно сочиться темная кровь, а папа удерживал ее края открытыми. Но кожа Фергуса почти сразу перестала синеть.

От дверей к ним уже спешил человек в толстых очках без дужек с сотней маленьких мешочков у пояса и на груди. Не задавая лишних вопросов, он присел рядом с папой и принцем, извлек откуда-то длинную серебряную трубку, похожую на ту, какой по весне добывали древесный сок, аккуратно ввел ее в открытую рану на шее Фергуса. Через мгновение Иан с изумлением увидел, как мальчик вдохнул полной грудью — воздух со свистом на выдохе вырвался из трубки.

Княгиня продолжала командовать, превратившись из расслабленной полусонной дамы в настоящего полководца, не хуже знаменитого фельдмаршала Коэгоорна. Она велела двум стражникам со всеми предосторожностями поднять тело принца с пола и вынести его из обеденного зала. Лекарь поспешил следом.

Императрица продолжала сидеть на полу, но теперь наконец разрыдалась в голос, закрыв лицо ладонями. Император опустился рядом с ней, обнял, и Иан заметил, как трясутся его руки и ходят ходуном плечи. Папа же поднялся на ноги и наконец заметил Иана.

— Уведите ребенка, — рыкнул он на княгиню, но маленький эльф упрямо топнул ногой.

— Я никуда не пойду! — заявил он, — Фергус — мой друг, и его чуть не убили!

Папа покачал головой, но спорить не стал. На его ладонях все еще оставалась кровь принца, и он поспешил стереть ее белоснежной салфеткой со стола. Императорская чета продолжала сидеть на полу, а княгиня бесшумно приблизилась.

— Я велела закрыть дворец, — отчиталась она перед папой, перестав говорить о себе одной «мы», — если убийца все еще здесь, его поймают.

Папа покачал головой.

— Сомневаюсь, что он не сбежал, как только решил, что дело сделано. Мальчик ел то же самое, что и все остальные, — обратился он к Анне-Генриетте, — значит, возможно, яд был на приборах.

— Не совсем так, — возразила княгиня, — мальчики ели то же, что и остальные, но вот вина, конечно, не пили. Им подали вишневый сок, но ваш сын, кажется, к нему не притронулся.

Иан поймал неожиданно испуганный взгляд папы — тот смотрел на него так, будто опасался, что маленький эльф тоже вот-вот забьется в конвульсиях и начнет задыхаться. И мальчик поспешил его успокоить:

— Не люблю вишневый сок.

Папа, коротко выдохнув, кивнул и улыбнулся, но лицо его сразу снова стало серьезным.

— Значит, нужно взять бокал Иана и проверить его содержимое, — продолжал он, — а еще — допросить работников кухни и слуг, подававших ужин.

Тем временем, придерживая дрожащую и все еще всхлипывающую супруга за плечи, с пола поднялся Эмгыр. Императрица прильнула к нему, пряча заплаканное лицо на его плече, но сам Император уже взял себя в руки. Он все еще был смертельно бледен, но лицо его выражало холодную решимость.

— Я хочу, чтобы вы этим занялись, Роше, — отчеканил Эмгыр.

— При всем уважении, ваше величество, — с прохладцей ответил папа, — меня это не касается, и гвардейцы ее светлости, уверен, прекрасно справятся и без меня.

Иан почувствовал, как от возмущения у него запылали уши. Как папа мог отказываться от того, чтобы узнать, кто покушался на принца? Если бы ему позволили, маленький эльф сам бы взялся за это расследование. Убийство едва не произошло прямо у них на глазах, а папа вел себя так, будто ему не было до этого никакого дела.

— Кто-то хотел убить моего сына, — стальным тоном продолжал Император, — и ваш сын мог бы пострадать вместе с ним, если бы не его презрение к вишневому соку.

— Тем больше причин увезти Иана подальше из Боклера, — жестко ответил папа.

— Я никуда не поеду! — снова решил проявить твердость Иан.

— Молчи! — прикрикнул на него папа, и мальчик даже слегка попятился — он никогда не слышал от человека в свой адрес такого тона.

Императрица, оторвавшись от плеча супруга, вдруг повернулась к папе, перехватила его руку и прижала ее к своей груди, посмотрела прямо ему в глаза.

— Прошу вас, Вернон, — выговорила она скачущим, чуть охрипшим голосом, — умоляю, помогите нам. Если дело в деньгах — я готова отдать все, что у меня есть, только бы вы согласились.

Папа пару секунд смотрел на нее, боясь пошевелиться. Иан видел, как по его суровому лицу проскользнула быстрая тень, твердые черты едва заметно дернулись.

— Мне не нужны деньги, — сказал он наконец — явно через силу — и, заметив, что Императрица готова снова расплакаться, тяжело вздохнул, — Ладно. Я постараюсь вам помочь, ваше величество. Но мне нужно отправить послание в Корво-Бьянко.

— Думаю, не стоит пока позволять кому бы то ни было покидать дворец, — вмешалась Анна-Генриетта, — если Его высочество оказался жертвой заговора, то мы не знаем, сколько людей при дворе было в него вовлечено.

Иан успел заметить, как потемнело, окаменев, лицо Императора. Он выпустил руку супруги и сделал быстрый шаг в сторону княгини, и та, шумно коротко вдохнув, попятилась.

— Заговор, который осуществился прямо под вашим носом, милая кузина, — совершенно ровно, глядя прямо на Анна-Генриетту, сообщил Эмгыр, — и пока не доказано обратное, я склонен считать вас причастной к нему.

— Как вы можете так говорить, ваше величество, — голос Анны-Генриетты болезненно зазвенел. Она попыталась гордо поднять подбородок, но в ее светлых глазах плескался неподдельный страх.

— Было ли это умышлено или из-за вашего попустительства, разница невелика, — продолжал Император, не меняя тона, — и я предупреждаю вас, если к завтрашнему вечеру я не получу хоть каких-то результатов расследования, я отдам приказ повесить вас на центральной площади Боклера за измену. Я ясно выражаюсь?