— Неважно, — тряхнула девушка головой, — мы должны спешить ко дворцу, пока Детлафф не велел своим тварям убивать невинных горожан. Риннельдор не ответит на его призыв, скорее пожертвует жалкими людскими жизнями, чем отступится.

Регис кивнул, но сомнение на его лице стало еще отчетливей.

— Я велела Детлаффу остановиться, — тихо продолжала Лита — ей показалось вдруг, что Эмиель готов был обвинить ее одну в происходящем, — но он не подчинился мне — впервые в жизни… Я не знаю, что произошло.

— Я знаю, — мягко ответил ей Эмиель, — Детлафф спасает не тебя — но своего детёныша. Его сознание этого пока не знает, но его сердце и его инстинкты — да. А для кого-то, вроде него, такая связь сильнее, чем та, что между вами.

Лита уставилась на спутника широко распахнутыми глазами — то, что он сказал, звучало, пожалуй, даже невероятней, чем все, что слышала девушка за этот день. Ее рука — свободная от магической метки — сама собой поднялась к животу.

— Почему ты не сказал мне? — шепотом спросила юная чародейка.

— Я не успел, — Регис покаянно опустил взгляд, но потом снова посмотрел на Литу. Та лишь смутно кивнула. Оглушительная новость показалась ей важнее всего на свете, но медлить все еще было нельзя.

— Я открою портал ко дворцу, — проговорила она.

— И что мы сделаем? — спросил Регис, — я не смогу пройти через чародейский щит, а тебя одну — больше не отпущу.

Лита неожиданно снисходительно улыбнулась ему.

— Двери будут открыты, — повторила она слова Фергуса.

Эмиель непонимающе нахмурился, но чародейка уже взмахнула руками, открывая портал.

На площади перед парадными воротами сгустилась мгла. Она подступала к стенам дворца, и до ушей Литы донеслись голодное бормотание, визги и лязг клыков — твари, призванные Детлаффом не решались напасть без его приказа в полную силу, хотя несколько тел стражников уже лежали тут и там на площади. Должно быть, возлюбленный дал Риннельдору какое-то время на то, чтобы сдаться — и оставалось только мысленно поблагодарить его за терпение.

Когда Лита и Эмиель ступили на мраморные плиты у парадной лестницы, из мглы на них ринулся огромный серокожий катакан, но Регис, метнувшись к нему, вспорол грудь чудовища длинными острыми когтями — больше никто не решился на них напасть, но, когда Лита взбежала по ступеням, а спутник попытался последовать за ней, его отбросило на два шага назад — защита стояла прочно. Юная чародейка сжала кулаки — неужели Фергус обманул ее? Или его власти не хватило на то, чтобы противиться воле Знающего?

— Регис! — крикнула она — ее собственные ноги, казалось, вязли в твердом мраморе ступеней, как было тогда, когда Лита пыталась проникнуть в опустевшее жилище Яссэ — уже тогда она могла бы догадаться, что силы, охранявшие чародейское жилище, не могли остаться нетронутыми после смерти того, кто их наложил — они должны были хотя бы померкнуть. И еще становилось понятно, почему девушка с таким трудом смогла проникнуть внутрь.

Эмиель стоял у основания лестницы — растерянный, будто оглушенный внезапным сопротивлением. Лита хотела было сбежать к нему по ступеням, но вдруг замерла и решительно сжала кулаки.

— Я пойду одна, — крикнула она тоном, не терпящим возражений, и Регис снова ринулся вперед, намереваясь ее удержать.

Между ними открылся мерцающий голубыми всполохами портал, и Лита увидела, как черный купол над ее головой прорезали белые магические линии — кто-то пытался рассеять тьму и изгнать тварей. На ступени перед Регисом вышла Филиппа Эйльхарт, и вампир невольно попятился на шаг. Чародейка повернулась к Лите.

— Что же ты натворила, девочка моя? — тихо произнесла наставница, и девушка отвела глаза в сторону.

— Мастер Риннельдор лишился рассудка, — возразила она, хотя тон ее звучал не слишком убедительно, — он хотел арестовать Анаис…

— И что случилось бы, доведи он начатое до конца? — мягко поинтересовалась Филиппа, — Анаис и ее ребенок находились под защитой Реданской короны и Ложи Чародеек. Мы не оставили бы их в беде, и представь, как были бы благодарны и Темерия, и Нильфгаард, нашей помощи?.. А теперь — взгляни, столица твоей родины вот-вот утонет в крови и ужасе.

Лита и Регис переглянулись.

— Ты планировала это с самого начала! — выдохнула Лита, — ты не позволила бы Анаис объявить о своих претензиях… ты обманула Виктора!

— Ложь во спасение, — Филиппа чопорно сложила руки, — но теперь — слишком поздно. Твой возлюбленный в своем гневе не услышит тебя, а мастер Риннельдор лишь докажет всем, что Анаис — предательница. И ты — вместе с ней.

Юная чародейка бросилась вперед, на ходу превращаясь. Но Филиппа одним взмахом руки откинула ее назад по ступеням. Тьма подступила ближе — время, отпущенное Детлаффом Риннельдору, заканчивалось.

— Я могу остановить его, вернуть ему разум, — Филиппа кивнула головой на темный купол над головой, — я много месяцев провела, исследуя его силы, готовясь к чему-то подобному — и, видимо, не зря.

Лита с трудом поднялась на ноги. Ее снова мутило.

— Помоги ему, — прошептала она, — прошу, Филиппа…

— С одним условием, — ответила та, и Лита досадливо поморщилась — все сегодня решили диктовать ей условия, — ты отдашь мне печать, которую нашла в горах Каэр Морхена — это единственная вещь, которая мне нужна от тебя.

Лита хотела что-то ответить, но Регис опередил ее. Он сделал решительный шаг к Филиппе — в его руках словно из ниоткуда появился заветный филактерий, и вампир, ни секунды не посомневавшись, протянул его чародейке. Та с улыбкой приняла подношение, огладила резную крышку, точно хотела проверить содержимое, потом удовлетворенно кивнула и отшагнула в сторону — через мгновение Филиппы на ступенях уже не было.

Регис снова бросился к Лите — и на этот раз магический барьер, вздрогнув, пропустил его. Не говоря спутнику ни слова, юная чародейка схватила его руку и крепко сжала ее, заглянув вампиру в глаза. Так — рука в руке — они вошли в двери дворца.

Стражники, не решавшиеся выйти из-за безопасных стен, немедленно бросились к вторженцам — но юная чародейка вновь остановила их так же, как тех, что гнались за нею и Анаис — не разбросала по сторонам, но рыцари покорно попятились. Регис на их глазах распался синеватым темным туманом, и последовал за девушкой, пресекая любые попытки солдат снова напасть.

Риннельдора они нашли в Тронном зале. Он стоял у ступеней Императорского кресла, а в нем — прямая и спокойная, восседала Лея. Взгляд черных глаз не отражал ничего — юная Императрица смотрела прямо перед собой, но при появлении Литы медленно поднялась и взглянула на нее.

— Ты отважилась снова прийти сюда, и тем лишь усугубила свою участь, — заговорила Лея, и вместе с произносимыми словами беззвучно двигались уста Риннельдора, — покорись — или тебе придется убить меня.

Юная чародейка замерла — Тронный зал был пропитан магией насквозь. Воздух пульсировал от нее, мешая дышать и говорить. Лита сделала еще один шаг к трону и замерла. Риннельдор предостерегающе поднял руки, готовясь бросить в нее чару.

— Лея, — позвала Лита негромко, но лицо Императрицы даже не дрогнуло.

Синеватая мгла метнулась из-под ног Литы к Знающему — тот, сосредоточивший все внимание на юной чародейке, не заметил этого движения — или не захотел замечать. Мгновение — и из его разорванной глотки вырвался багряный фонтан крови. Мастер Риннельдор покачнулся, протянул руки к ужасной ране, рассеянно стараясь нащупать или закрыть ее, а потом, сделав короткий шажок к Лите, рухнул на ступени трона и забился в тяжелых конвульсиях.

Лея, обмякнув, закатила глаза и тоже начала падать, но Регис, воплотившись, подхватил ее на руки. Лита подбежала к ним, переступив через затихавшее тело Риннельдора. Веки юной Императрицы мелко трепетали, а по лицу расползалась ужасная синеватая бледность.

— Она умирает, — выдохнула Лита, стараясь нащупать пульс на ледяном запястье Леи, и Регис, подняв на девушку пустой взгляд, коротко кивнул. Своим последним заклятьем Риннельдор, похоже, решил-таки восстановить справедливость — пожертвовал собственной жизнью, лишь бы Нильфгаардом не правила самозванка.