— Подлая тварь, — почти прошипел эльф, — значит, простого отказа ему было недостаточно, и он намерен добиться своего не мытьем, так катаньем. Или, может, Гюнтер так намекает, что мы проявили недостаточную настойчивость, когда уговаривали Эмгыра?

— Я мог бы попытаться еще раз, — мрачно заметил Вернон, — не думаю, что из этого выйдет толк, но попробовать, наверно, стоит…

— О чем Гюнтер говорил с Фергусом? — словно не слышал супруга, быстро спросил Иорвет у Иана, — он не заключал с ним никаких сделок?

Тот неуверенно покачал головой.

— Гусик сказал, что отец запретил ему даже разговаривать с Господином Зеркало, — ответил эльф, — и мой муж обещал этого не делать. — Иан едва не добавил, что, кроме этого, Гусик еще много чего обещал, но сдержался.

— Говорить с Эмгыром бессмысленно, — заключил Иорвет, горько усмехнувшись, — в отличие от меня, он достаточно умен, чтобы не принять предложение Гюнтера, как бы тот ни уговаривал. Едва ли ты, Вернон, окажешься более красноречивым и убедительным.

Папа развел руками.

— Пускай он вытолкает меня взашей и запретит являться в Нильфгаард до конца моих дней, — заметил он с обреченным спокойствием, — я все равно попытаюсь снова.

— Как хочешь, — махнул рукой Иорвет, — а я, пожалуй, последую за Фергусом в Бан Ард и рискну узнать что-нибудь еще у тамошних школяров.

— Может быть, заодно спросишь у них о Гусике? — не успев сдержаться, тихо попросил Иан, и отец, еще раз пристально взглянув на него, серьезно кивнул.

Родители разъехались через день после Йуле. Папу ждали дела в Вызиме — Анаис назначила его своим полноправным представителем на предстоящих переговорах. Отец же, как и собирался, последовал сперва в Третогор, чтобы получить королевские дорожные грамоты, а затем — в Бан Ард.

Прибыв туда. Иорвет сразу связался с сыном и рассказал, что Гусик, получив высочайшее дозволение от Ректора, был допущен в закрытое хранилище, и дальше его след терялся. То ли желая успокоить Иана, то ли действительно в это поверив, отец сказал, что чары, окружавшие хранилище, были настроены так, чтобы ограждать тех, кто входил в него, от внешнего мира, и это немного утешало.

Прежде, чем снова начинать всерьез волноваться, Иан решил подождать еще немного. Вернувшись домой и вспомнив, что по рождению он был все-таки вар Эмрейсом, Гусик, казалось, заново почувствовал, что это значило. В нем, похоже, пробуждалось фамильное упрямство, позволившее его отцу сперва отвоевать собственный трон, а потом трижды нападать на Королевства Севера, чтобы в конечном итоге захватить их. Для Фергуса поиск решения в безвыходной проигрышной ситуации был таким же делом чести, как для Эмгыра. А Иану оставалось только ждать и гнать от себя непрошенные тревожные мысли.

Вместе с первым днем нового года пришло потепление. В воздухе чувствовалось обманчиво теплое дыхание еще далекой весны. Снег начал таять, и двор замка разрезали сияющие на удивительно ярком солнце звонкие ручьи. Река освобождалась ото льда, точно ловец жемчуга, всплывший сделать единственный вдох перед новым глубоким погружением.

Иан заметил, что Айра начал наматывать круги вокруг него, совсем не сразу. Каждый день старшего теперь был похож на предыдущий. Он просыпался со счастливо пустой головой под звуки капели за окном, но хватало пары минут, чтобы ложное, как внезапная весна, спокойствие рассеивалось, стоило Иану вспомнить о Гусике. Напоминая себе слова отца, эльф пытался гнать неприятные мысли, в которых тревога за супруга легко сменялась злостью. В иных обстоятельствах он ни за что бы не поверил, что возлюбленный решился бросить его так просто после разговора, состоявшегося в спальне, и новых клятв. Фергус по-прежнему любил его, и миссия, которую он взвалил на себя, была слишком важной, чтобы отступиться на полпути. Но настойчивый червячок сомнений подтачивал уверенность Иана с каждым днем все больше.

Он помнил, как много лет назад, решив избавить близких от всех проблем, причиной которых стал, Фергус едва не отважился на самоубийство. Позже супруг сбежал из Нильфгаарда, бросив нерожденную дочь и наплевав на свою присягу. И что могло удержать его от нового побега? Гусик видел, что Иан рад был вернуться домой, но не решил же он от этого, что эльфу в кругу семьи будет лучше, чем в компании проклятого мужа? Как бы ни убеждал себя покинутый супруг, что такое было невозможно, время от времени бороться с этими подозрениями становилось просто невыносимо.

Айра, бросивший разговоры об их будущем совместном житье на чужбине, пару дней посылал старшему многозначительные взгляды, словно дожидался, что тот сам поинтересуется их причиной. Но Иан, слишком занятый собственными бедами, игнорировал младшего до тех пор, пока тот не отважился заговорить с ним.

— Я тут подумал, — заявил Айра однажды за завтраком безо всяких предисловий, — сегодня на улице тепло, почти как весной. Погода ясная, и до вечера снега не будет.

Иан посмотрел на парнишку поверх кружки с чаем.

— И что? — спросил он равнодушно, уже зная, что ничего хорошего в голову младшему прийти просто не могло.

— И то, — Айра широко улыбнулся, — ты в последнее время ходишь такой мрачный, жутко посмотреть. Отчего бы нам не устроить небольшую прогулку — только вдвоем?

Пока ничего страшного младший не предлагал — ничего необычного, впрочем, тоже. Они с Ианом то и дело выбирались в поля у реки или в лес, чтобы покататься на лошадях или просто пошататься по окрестностям. Эльф пожал плечами.

— Почему бы и нет, — согласился он, — сейчас закончим с завтраком, оседлаем коней и пойдем.

Айра тряхнул головой.

— Кони нам не понадобятся, — заверил он старшего, — там, куда я хочу отправиться, Серебряный не пригодится. Своим ходом — слишком далеко, до ночи не обернемся.

Иан нахмурился. Похоже, младший собирался убеждать его постепенно, выдавая детали своего гениального плана каплю за каплей.

— Что ты задумал, Айра? — спросил Иан напрямик. Широкая улыбка не сходила с лица парнишки.

— Ты ведь колдун — так? — спросил он, словно и сам не знал ответа, — а значит, можешь открыть портал, куда угодно?

— Не совсем, — покачал головой Иан, — я должен хотя бы примерно представлять место назначения, чтобы не вписаться на выходе в стену или не напороться на дерево. Мастер Риннельдор пугал меня в детстве страшилками о том, как бездарные маги, вроде меня, погибали, пронзенные ветвями или камнями, потому что не знали, куда метили.

— Деревьев там нет, — отмахнулся Айра, — мы проезжали с родителями мимо этого места, когда направлялись в Марибор. Придется немного пройти по лесу, но точку выхода я покажу тебе на карте — там почти гладкая равнина и торговый тракт.

Не нужно было обладать особенно блестящим умом, чтобы понять наконец, куда клонил Айра. Иан отставил кружку и твердо покачал головой.

— Ты хочешь все-таки пробраться в те развалины, о которых столько канючил? — спросил он серьезно, — меня в это не втягивай — родители четко дали понять, что тебя туда не отпустят.

Айра и не думал сдаваться, хотя веселое лицо его вмиг стало мрачным и решительным.

— Ты сам обещал проводить меня туда, когда потеплеет, — напомнил он с нажимом, — и вот — потеплело. Время выполнять данные обещания, брат.

— Я имел в виду настоящее тепло, — напомнил Иан, — мы говорили о весне, а не о случайной оттепели.

— Отговорки! — Айра скрестил руки на груди, — вечно — одни отговорки. Я уже взрослый, могу пользоваться своим банковским счетом и жениться — а прогуляться к развалинам в собственных владениях — нет?

— Давай хотя бы свяжемся с папой, — пошел на попятную Иан. Спорить и препираться с младшим ему совершенно не хотелось — это требовало от эльфа сейчас слишком больших усилий. — Если он разрешит…

— Папа на переговорах, — напомнил Айра весомо, — во Флотзаме, под магическим куполом. А отец — в Бан Арде, поди, тоже проник в тайное хранилище, и мы о нем еще долго не услышим, как о Фергусе.

Иан хмыкнул и отвернулся, демонстрируя, что разговор был окончен. Но Айру переспорить оказалось не так-то просто.