Но в этот раз место отца за семейным столом пустовало, и папе, похоже, без Иорвета праздник был совершенно не в радость. Так же, впрочем, как и Иану без Гусика. Потому, чтобы не погружаться в непроглядную тоску и тревоги, идея отправиться в деревню была просто отличной.
Барона, явившегося в деревню в сопровождении обоих сыновей, жители встречали вовсе не как хозяина этих земель и своего господина. Люди приветствовали папу, как доброго друга, не почетного, но самого желанного гостя.
В поселении царила веселая праздничная атмосфера — столы были накрыты, дома ярко украшены, отовсюду доносились уже не слишком стройные разудалые песни, и трое спутников погрузились в теплую бурю праздника, едва спешились на главной деревенской площади рядом с ярким шатром.
Их тут же пригласили угоститься нехитрым, но заботливо приготовленным угощением, но папа отказался, сказав, что сперва хотел бы навестить Мирру, которая еще недостаточно оправилась, чтобы праздновать со всеми. Айре это было явно не слишком интересно — спасение женщины и ее младенца казалось ему позавчерашней новостью, и свою порцию славы он уже получил — а потому, не взглянув на спутников, парнишка ринулся в толпу сверстников, которые уже собирались перед первым высоким костром.
Иан же, в тайне желая проверить, не дала ли осечку его магия, не стало ли женщине хуже, несмотря на его старания, пошел в дом Мирры с папой.
Дверь им открыла Тата — нарядная и румяная, готовая мчаться на площадь вместо того, чтобы ухаживать за сестрой и племянницей. Увидев гостей, впрочем, она рассыпалась в приветствиях и благодарностях, проводила барона и его спутника в светлицу и предложила пропустить по рюмашке за здоровье всех собравшихся. И папа, и Иан отказались.
— Мирра сейчас отдыхает, — поведала Тата, — и малышка Иоанна — тоже.
Гости переглянулись, и Вернон широко улыбнулся сыну — тот, занятый своими волнениями о случившемся и мыслями о Гусике, совершенно забыл поинтересоваться, как же назвали новую жительницу деревни. Впрочем, он мог бы и догадаться. Способ отблагодарить спасителя в Темерии, похоже, мало чем отличался от того, каким пользовались на Скеллиге — на Фаро сейчас подрастало с полдюжины Иоанн.
— Надеюсь, с твоей сестрой все в порядке? — участливо поинтересовался, меж тем, папа, и Тата, косясь на Иана, с готовностью закивала.
— Она еще слабенькая — всего неделя ведь прошла, — поделилась женщина, — но уже встает и даже выходит на улицу. Может быть, к вечеру и на площадь выйдет, если малышка не будет слишком капризничать.
Папу такой ответ, похоже, полностью удовлетворил, и он, не желая беспокоить мать новорожденной Иоанны, решил поскорее откланяться.
Праздник в деревне шел своим чередом до самого заката. За угощениями, танцами, играми вокруг костра и разговорами с веселыми людьми Иан почти забыл о том, что возвращаться им троим предстояло в замок, который в отсутствие остальных членов семьи, казался совсем опустевшим. Эльф даже начал подумывать, не остаться ли ему в деревне до утра — никто из деревенских, казалось, и не думал ложиться спать. Но, едва начало темнеть, папа засобирался домой.
— Пусть Иорвет и Фергус не смогли к нам присоединиться, — пояснил он Иану, — но, по крайней мере, я хотел бы провести Самую Долгую Ночь с моими сыновьями.
Старший легко согласился на это — весь день ничем не демонстрировавший своей печали, папа веселился наравне со всеми, но сейчас, заглянув ему в лицо, Иан заметил тень глубокой тоски и беспокойства. Оставлять папу одного в таком состоянии было бы жестоко и неправильно.
Но Айре, конечно, подобное сочувствие было чуждо. Он даже заупрямился, когда Иан позвал его за собой. Искушение бросить младшего в деревне было слишком велико — эльф совершенно не отказался бы провести хотя бы одну ночь с папой наедине, спокойно поговорить с ним обо всем, поделиться своими страхами, послушать о том, что тревожило самого человека. Но для папы присутствие младшего было не менее важно, чем старшего, и Иану пришлось уговаривать Айру поехать с ними.
Весь обратный путь до замка спутники почти не разговаривали — Айра дулся, что его выдернули из пучины праздника, когда только начиналось соревнование по прыжкам через костер, в котором он не знал себе равных. Иан снова вернулся мыслями к Гусику.
Мирра и впрямь явилась на площадь незадолго до заката, неся на руках новорождённую дочь, и эльф с облегчением убедился, что с женщиной действительно все было в полном порядке — она выглядела еще бледной и усталой, но улыбалась и с радостью демонстрировала всем желающим малышку Иоанну, серьезно созерцавшую собравшихся с ее рук. Инцидент был исчерпан — теперь в этом не осталось сомнений. И об этом Иану тоже хотелось рассказать любимому — тот непременно простил бы его промах, увидев, как новорожденная девочка в какой-то момент мирно заснула на руках своей спасенной магией Огня счастливой матери.
Папу, похоже, донимали почти такие же мысли, только думал он, конечно, об отце. Последние известия от Иорвета Вернон получил несколько дней назад, когда тот отправился из Оксенфурта в Третогор, не найдя в стенах Университета нужной помощи. Для родителей не внове было расставаться, давно прошли те времена, когда один не мыслил себе ни дня без другого. Но сейчас, как чувствовал Иан, папа с большим удовольствием бы бросился помогать супругу с его проклятьем, чем заниматься политическими делами, из-за которых сразу после Йуле он вынужден был снова вернуться в Вызиму. И это бессилие донимало человека гораздо сильнее разлуки.
Когда спутники зашли в Каминный Зал, в знакомом просторном помещении было темно, хотя час пробил еще не слишком поздний. Папа замер на пороге, невольно загородив собой сыновей, пусть и точно знал, что никакой опасности в стенах своего дома встретить просто не мог. Иан выглянул из-за плеча человека и вдруг заметил, как в полной темноте зала вдруг зажглась единственная свеча. Неровное оранжевое пламя выхватило из мглы знакомые черты, и папа быстро шагнул вперед. Иан и Айра остались на пороге, когда родители сошлись в центре зала, и Иорвет чуть дрогнувшей рукой протянул зажженную свечу супругу, а тот перехватил его ладони и сжал их в своих.
— Простите, — негромко сказал Иорвет, не глядя на сыновей — только на Вернона, — я так спешил, что не успел купить никаких подарков.
Вчетвером они зажгли все остальные заранее установленные в зале свечи, и Иан видел, что родители, поднося огоньки к каждому следующему фитилю, не размыкали рук, точно не в силах даже на миг оторваться друг от друга. В сердце эльфа — непрошенная и необъяснимая — вспыхнула робкая надежда. Что если и Фергус решил устроить ему сюрприз — двери Каминного Зала вот-вот откроются, и супруг появится на пороге, вернется, пусть бы и на одну ночь, чтобы утром продолжить свои поиски. Но текли минуты, и ничего такого не происходило.
Покончив со свечами, родители, а за ними и Айра с Ианом, уселись за стол. Замковых слуг Иорвет отпустил на праздник в деревню и, дожидаясь домочадцев, сам собрал нехитрое угощение из того, что нашел на кухне. Но никто, кроме него, не был голоден, а вот новостей жаждали все трое. Эльф, однако, лишь отмахивался от вопросов.
— Давайте не будем портить праздник пустыми разговорами, — заявил он, и Иан понял, что похвастаться отцу было нечем.
За неспешной легкой беседой прошел целый час. Подарками в этот раз не запасся никто, но это было и не важно. Впервые с тех пор, как вернулся в родительский дом, Иан видел своих родителей такими спокойными и счастливыми. Иорвет, казалось, вовсе не провел за бесплодными поисками несколько недель кряду, и страшный долг не висел над ним. А папа словно оставил судьбы Темерии, зависевшие от его решений, за порогом и, сжимая руку супруга, совсем о них не вспоминал.
— Как жаль, что с нами нет Фергуса, — вдруг пристально посмотрев на Иана, заметил отец. Эльф невольно вздрогнул — он надеялся, что на фоне воцарившейся в доме гармонии, его собственные печали остались незаметными. Родители были слишком заняты друг другом, чтобы обращать на них внимание. Но взгляд единственного глаза отца был слишком внимательным и цепким, — для него у нас как раз был приготовлен подарок, — они с Верноном быстро переглянулись, и папа кивнул.
