«А вдруг это еще одна проверка? – подумал Быков. – Девчата, небось, расписали вчерашний обед с хересом. А потом еще этот бар дурацкий. Должно быть, я пошатывался, когда вернулся. Антон может решить, что я выпивоха».

Быков хотел отставить бокал на журнальный столик, но искушение было слишком велико. Коньяк действительно оказался превосходным.

– Итак, вопрос номер один, – сказал Быков. – Ты не преследуешь какие-то тайные цели, о которых пока помалкиваешь? Знаешь, такое бывает. Мне случалось пожалеть о том, что я принял чье-то предложение. Ты ведь меня в свою экспедицию приглашаешь? Или я ошибаюсь?

– Нет, – улыбнулся Маркес. – Не ошибаешься. Приглашаю. – Он сделал глоток. – Так вот, о целях. Я человек амбициозный. И планы у меня покруче тех, что у Илона Маска. Поэтому, как сам понимаешь, свою репутацию я марать не намерен. Так что насчет этических норм не беспокойся. Тебя ведь это волнует?

– Да, – подтвердил Быков.

– Еще вопросы.

– Твое плавание, Антонио… Сколько оно продлится. Мы под парусами пойдем, верно? Магеллану для этого три года понадобилось. Да и то он земной шар не обогнул. Преодолел примерно две трети пути, а потом погиб в стычке с дикарями. На Яве, что ли? Не помню…

– На одном из островов Филиппинского архипелага, – уточнил Маркес.

– Печальный конец, – заметил Быков, которому спиртное приятно затуманило сознание, хотя самому ему казалось, что все мысли его сделались необыкновенно острыми и яркими. – И жалкий.

– Не нам судить великих, Дима. Магеллан сделал все, что смог, и даже более того. Мы в сравнении с ним пигмеи.

На это можно было возразить многое. Например, лично себя Быков пигмеем не считал. Он уже открыл рот, чтобы заявить об этом, когда ему в голову пришла одна нерадостная мысль. Сколько бы сам он ни странствовал, сколько бы приключений ни пережил, для остального человечества – для большей его части – это ничего не меняло. Тогда как плавание Магеллана действительно было великим. Оно изменило ход истории. После него мир никогда уже не был прежним.

– Хотел бы я жить в эпоху великих открытий, – вырвалось у Быкова. – Когда можно было стать первопроходцем, а не идти по чужим следам. Когда на карте существовали белые пятна, а каждый твой шаг нельзя было отследить со спутника.

– Кто знает, – сказал Маркес, хмурясь. – Быть может, такие времена еще вернутся. Достаточно одной мощной вспышки на Солнце, чтобы вся электроника на Земле вышла из строя. Навигация, связь, интернет, камеры слежения, многое другое, вплоть до таких бытовых мелочей, как замки и печки. А банкоматы? Представь себе, как изменилась бы наша жизнь, если бы исчезли электронные деньги.

Маркес, до сих пор сдержанный и непроницаемый, заметно разошелся. Сообразив, что он сел на любимого конька, Быков поспешил сменить тему. Ему не терпелось вернуться в рациональную и прагматичную плоскость.

– Сколько, по-твоему, продлится плавание? – спросил он напрямик. – Я, конечно, почту за честь принять участие, но три года – это слишком долго. По сегодняшним меркам, целая вечность.

– Я подумал об этом, – кивнул Маркес. – На моем корабле установлен двигатель. Мы будем идти под парусами только при попутном ветре. В штиль и в шторм придется подключать машинное отделение. По моим подсчетам, мы управимся месяцев за восемь. Год – самое большее.

– Тогда по рукам, Антон.

– По рукам, Дмитрий!

Их ладони встретились с сочным шлепком. Но рукопожатие на этом не закончилось. Маркес задержал пятерню Быкова в своей и произнес:

– Правда, есть еще одно условие.

– Какое условие? Ты не предупреждал.

– Зачем было делать это раньше времени? – усмехнулся Маркес, глядя в глаза Быкову. – Сейчас в самый раз.

– Ну, выкладывай свое условие.

– Никаких романов с моими дочками.

– За кого ты меня принимаешь? – возмутился Быков.

Получилось пылко, но несколько фальшиво.

– Не перебивай, – попросил Маркес. – Просто слушай. На борту будет полно молодых мужчин и всего несколько женщин. В том числе мои девочки. Я не хочу, чтобы чья-то несдержанность испортила отношения в коллективе. Поэтому каждый, кто даст волю чувствам или, упаси бог, рукам, будет посажен под арест и проведет взаперти столько времени, сколько понадобится, чтобы добраться до ближайшего порта. Это касается всех членов экипажа. Исключений не будет. Ни для кого.

– Мне ты мог этого не говорить, Антонио, – произнес Быков с чувством. – Я не нуждаюсь в уроках хороших манер.

– Дело не в манерах, Дима, – сказал Маркес. – А также не в нравственных соображениях. Речь идет о выживании. Там, где мужчины не способны держать себя в руках, жди беды. Без железной дисциплины такое длительное плавание попросту невозможно.

– Я понял.

– Надеюсь.

– Можешь быть уверен, – сказал Быков.

– Вот и славно.

Маркес наконец отпустил его руку.

Мужской разговор завершился к полному удовольствию обоих.

Отъезд был назначен на завтра. Сообщив об этом дочерям и Быкову, Антонио Маркес отбыл по делам. Оставшись одни, они принялись галдеть, как дети, лишившиеся надзора взрослых. После полуторачасовых сборов все трое собрались под пальмами у бассейна. Анна была в строгом купальнике зеленого цвета, который по покрою считался закрытым, но открывал взору массу самых неожиданных участков тела. На Лидии желтый купальник едва не лопался от распирающих его форм. В общем, Быков не знал, куда глаза девать, и, дабы не быть введенным в искушение, почти сразу сиганул в бассейн и принялся наматывать там двадцатиметровку за двадцатиметровкой.

Когда он выбрался из воды, сестры нежились на белых лежаках с коктейлями и фруктами в вазе.

– Присоединяйся, Дима, – позвали они.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался он. – Нужно еще кое-что сделать.

– Успеешь, – сказала Анна и призывно похлопала по лежаку рядом с собой. – Нам нужно поговорить.

Быков неохотно приблизился, но садиться не стал.

– Слушаю, – произнес он настороженно.

– О чем вы говорили с отцом? – спросила Лидия, вручая ему запотевший бокал.

Быков вкратце передал суть разговора.

– Это мы знаем, – кивнула Анна. – Кстати, мне стоило немалых трудов уговорить папу.

– Я его уговаривала, не ты! – живо воскликнула Лидия, чуть не выпрыгнувшая из своего купальника от возмущения. – Ты сказала, что полагаешься на его рассудительность.

– Это был хитрый ход, как ты не понимаешь! Мужчинам нужно непременно давать иллюзию самостоятельности, иначе они взбунтуются и непременно поступят наперекор.

Пока девушки пререкались, Быков, незаметно для себя, опустошил бокал и с удивлением увидел одинокую маслину на дне.

– Не ссорьтесь, – сказал он. – Сеньор Маркес взял меня за профессиональные качества, а не из-за ваших уговоров. Даже вопреки им.

– Что значит, вопреки? – осведомилась Анна подозрительно.

– Он сказал мне, чтобы я к вам на пушечный выстрел не приближался.

– Так и сказал? – уточнила Лидия.

– Другими словами, но смысл такой. Мне запрещено с вами флиртовать, девушки. Так что отныне я вынужден соблюдать дистанцию.

– Какую еще дистанцию? – спросила Анна.

– Наше общение будет сведено к минимуму, – пояснил Быков. – Я пообещал вашему папе. Сугубо деловые отношения.

Лидия наморщила нос и фыркнула:

– Можно подумать, они у нас когда-то были другими, отношения. Конечно, деловые. А какие же еще?

– Только флирта мне с тобой не хватало, Дима! – высказалась Анна.

Это был тот редкий случай, когда сестры сошлись во мнении, так решил Быков. Несмотря на богатый жизненный опыт и множество любовных приключений, он так и не сумел постичь женский характер. Ему было невдомек, как сильно он рассердил и раззадорил девушек, когда дал понять, что не намерен обсуждать решение отца и даже поддерживает его. Они бы смирились с таким положением дел, если бы он огорчился или хотя бы предложил общаться тайком. Но нет! Этот ничтожный мужчина легко сдался и отказался от притязаний на завоевание сердец Анны и Лидии. Этого они ему простить не могли. И месть их была чисто женской. Не сговариваясь, сестры применили идентичную тактику.