Кстати, все надежды на адекватную маму испарились, когда та, наклонившись к отцу Димаса, прошептала:
– У неё, по-моему, лицо какое-то нерусское.
«Ну класс… мне предстоит вечер с любящей друг друга и унижающей всех вокруг семьёй националистов…»
В кафе отец Димаса сразу же умудрился затроллить официанта, называя его рабом системы, ничтожеством, и тараканом, и угрожал, что если заказ не принесут вовремя, у него будут большие проблемы.
– Ну пап, ну к чему вот это вот? – Сказал позже Димас, пытаясь заступиться за несчастного официанта, – нормальный же парень с виду!
– Да у него фамилия какая-то нерусская, Притыка, ну кто с такой в люди выходит?
(Увы и ах, официант затаил обиду и пообещал себе насолить неприятному клиенту… во всех смыслах… а ещё и наперчить как следует)
Кэт уже понимала, что это будет самый напряжённый вечер в её жизни.
Ей теперь терпеть этого урода, который открыто унижал её сегодня… ещё и собственного сына унизил…
К слову, и сам отец её парня, стиснув зубы, осознал свою оплошность – вспомнил, как с утра невольно назвал своего сына тупым быдланом.
Зато Димас при них вёл себя удивительно тихо и спокойно, будто бы обычный хороший мальчик, мамин сын.
Первым вставлять палки в колёса, конечно же, начал его отец:
– Ну так ты… ох, забыл твоё имя…
– Кэт, – как ни в чём не бывало, напомнила брюнетка.
– Да, точно, хотя странное имя какое-то… так ты откуда?
– Ну… я здешняя, – невольно опешила девушка от такого вопроса.
– Ну да, да, понятно, все мы здешние, а откуда родом-то? У тебя вот на лице вроде бы армянские черты проскальзывают.
(Да ты и сам-то не больно русский!)
С каждой новой секундой становилось всё тяжелее.
Внутри её всю трясло, Кэт с натянутой улыбкой выпрямилась и выдавила из себя ответ:
– Нет, вы ошибаетесь…
– Странно.
ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ НЕЛОВКАЯ ПАУЗА
Тут разбавить атмосферу решила расхохотавшаяся вдруг от всей ситуации мама Димаса, заявившая:
– Ой, да они все сейчас русские, куда не глянь, даже чистые татары! Дорогой, налей-ка мне чай ПО-РУССКИ!
Кэт не удержалась и поморщилась от этого всё больше усиливавшегося с каждой новой секундой хохота.
(Что за артхаусное кино?)
Ей начинало казаться, что она попала в какой-то клуб умственно-отсталых психопатов, готовых при этом зарезать любого за неправильный разрез глаз.
У нас тут что, нацистская Германия?
– Так ты учишься вместе с Димой? – Решил уточнить нацист-старший.
– Да, – с трудом выдавила Кэт из себя.
– О, а ты говоришь, дура какая-то будет! – Весело обратился он к своей жене, – а она вон, филологию изучает!
Матушка Димаса, здоровенная по своим формам беловолосая женщина, сразу же накинулась на него с криками, что он несёт какой-то бред, и ничего подобного она не говорила, и вообще нельзя ему верить. Тот же отмахивался фразами, будто жена под столом пихала его ногой.
Кэт казалось, что она сейчас взорвётся.
Рука, державшая вилку, сама против воли сжималась в кулак.
(Спокойно, вдох-выдох… Бог терпел, и нам велел…)
Надо вспомнить сегодняшний совет вести себя скромнее…
Официант, уже посчитавший отца Димаса своим заклятым врагом, в этот самый момент принёс им салаты и с отвращением выбросил:
– Ваш заказ.
Ох, отец Димаса и не представлял, сколько в его порции намешано соли и перца…
Но нет, он был искренним и весёлым – как, пожалуй, все за столом, за исключением Кэт – поскольку не привык ожидать подвоха от тех, кого считает прислугой.
– Ох, щас пожру, наконец! – Весело начал он потирать свой животик.
– А тебе бы лишь пожрать, – фыркнула жена, – вон, отдай лучше салат Кате, по ней видно, что покушать любит. Кушай, Катенька!
ЧТО?!
– Э! – Возмущённо воскликнул отец Димаса.
Но салат уже оказался перед носом Кэт, дышавшей так, словно она агрессивно настроенный бык.
Официант же, поморщившись, глядел на злополучную тарелку.
(Давай, Катюш, поешь, иначе твоя вилка вскоре полетит в лицо этого старого урода, достающего тебя весь день)
Пытаясь хоть как-то отвлечься, она быстро начала лопать содержимое тарелки.
А потом…
Потом глаза сами по себе начали слезиться, она почувствовала, что задыхается, и ей очень-очень нехорошо.
– Бля! – Вырвалось из её уст.
Бросив вилку и вскочив из-за стола, девушка запрыгала по кругу, начав махать ладонью перед ртом.
И всё это под хохот не выдержавшего подобного конфуза бати Димаса.
Сам же Димас с трудом, но делал вид, будто всё нормально, всё так, как и должно быть.
КАКОГО… ХУЯ…
Кэт стояла перед зеркалом в туалете, готовая взорваться.
Нет, ну она, конечно, думала, что может быть плохо, но чтобы прям настолько…
Нет, так просто не бывает, это какая-то фантасмагория.
– Кэт, ты там в порядке? – Осторожно спросил Димас из-за двери.
«О, он ещё спрашивает»
– Заходи, заходи, – строго ответила девушка.
По Димасу сразу бросалось в глаза, что он не особо-то и хотел это делать.
Но всё же зашёл, замявшись, будто пойманный на курении первоклассник.
Кэт с пристальным видом скрестила руки на груди.
– Прекрасная у тебя семья, Дим.
– Правда? – С надеждой спросил он, похоже, из-за собственного волнения не уловив сарказма в голосе.
– О, да конечно! Отец – замечательный человек! Мама – ещё лучше! А уж ты-то какой расчудесный сыночек…
Подойдя к парню, брюнетка потрепала его прилизанные волосы, что ему совсем не понравилось.
Но делать он сейчас ничего не стал – не в том был положении.
Кэт вдруг с силой дёрнула его за эти самые волосы.
– Ай бля, да ты чё творишь-то, совсем больная?!
– Да ничего! Спасибо, что заступился за меня, это было очень мужественно!
– Да я ведь…
Кэт движением пальцев показала ему, что пора закрыть ротик.
«Знаешь что, Лёша, иди-ка ты в жопу со своим смирением… я привыкла давать отпор, и это не лечится…»
Именно с такими мыслями девушка зашагала обратно, к столу.
Растерявшийся Димас только и поспевал за ней, боясь, что сейчас в ресторане произойдёт, по меньшей мере, извержение Везувия, чреватое огромными жертвами.
Упёршись вытянутыми руками на стол его родителей, Кэт с хорошо уловимым сарказмом произнесла:
– Знаете, было очень приятно с вами познакомиться, вы чудесная семейка. Боюсь только, что если бы ваш сын родился с более смуглой кожей, вы бы его на ужин слопали. Счастливо оставаться!
Кэт с воинственным вином забрала бутылку вина со стола, и зашагала к выходу.
Димас остался стоять на некотором расстоянии от стола, совершенно не понимая, что ему делать – оставаться с родителями или бежать за девушкой.
Аксиома Эскобара какая-то.
– Ну и нахалка, – фыркнула мама Димаса.
– Ещё и нерусская…, – задумчиво добавил отец.
Затем отпил из стакана, явно раздосадованный потерей алкоголя со стола, и устало обратился к сыну:
– Да садись ты уже.
– Пап…
– Да сядь, никуда она не убежит. Бабы, они такие.
***
Ничего не предвещало беды, когда поздно вечером ко мне в дверь вдруг постучала… Маша…
«Вот это я понимаю: неожиданная встреча»
Я уже хотел было что-то сказать, как рыжеволосая одногруппница с сухим тоном опередила меня:
– Знаешь, где Кэт?
– Ну… она с Димасом пошла с родителями его знакомиться…, – неохотно произнёс я, упорно игнорируя стук сердца.
– Понятно, – разочарованно протянула девушка.
Затем молча разблокировала свой телефон, и поднесла экран к моему лицу.
Я прочёл сообщение от Кэт:
«Вечер дерьмо, я иду организовывать массовое убийство, а ещё у меня бутылка вина, и я не знаю, где нахожусь.
Не скучай!
(Весёлый смайлик)»
Полностью обескураженный я выдохнул с тяжестью на сердце.
Не знает, где она… да ещё и пьяная…
Пьяная Кэт – это ещё в десять раз опаснее, чем просто Кэт.
(Эх, а ведь и суток не прошло с тех пор, как я зарёкся, что больше не буду вытаскивать её из передряг, подставляя собственную шкуру – Кэт в своём репертуаре)
