Нет, дураком он, конечно, не был – мог даже умничать на парах, просто его вечная манера подъёбывать людей…

Димас представлял из себя здорового по телосложению парня с чересчур сладким для такого как он голосом, уложенными гелем волосами карего цвета, и его телосложение – это, похоже, единственная причина, почему ему до сих пор не прописали по роже за его тупые шуточки.

За эти два года совместной учёбы он успел доказать, что доверять ему точно не стоит – как-то раз, уезжая на прошлое лето на дачу, я попросил его забрать для меня посылку с почты, так этот придурок её вскрыл, а потом написал в конфу «Лёха, не волнуйся, я твой крем от прыщей забрал, как приедешь – отдам!».

Даже не спрашивайте!)

Конечно, когда Димас сейчас уверенной походкой двигался в нашу сторону, а особенно в сторону нашего пива, я напрягся.

– Лёха, брат, ну ты там не сильно расстраивайся, что, мол, на конференции залажал, – сказал Димас, подойдя к нам, и даже хлопнул меня по плечу, причём больно, – ну сука она, ну чё с неё взять? Мне вот тоже рожа её не понравилась, нерусская она какая-то.

Да, это ещё одна отличительная особенность Димаса – он националист, и постоянно вслух отмечает, если кто-то нерусский, ставя этого человека в неловкое положение.

Вдруг одногруппника словно осенило, и он щёлкнул пальцами, да предложил идею:

– О, у нас лифт глючит! Давай, когда она с конференции выйдет, мы её в лифте закроем, чтоб не повадно было, а?

Внесу это в «Топ-100 худших идей».

– Димас, вот ты дебил или как? – Не удержался я.

– Ну да, меня даже в школе звали Димабилизм, – мгновенно сострил дылда, – да давай, чё ты, прикольно будет! Ой, у вас тут паук, кстати.

Заметив это, Димас решил, что с нами больше ловить нечего, и двинулся назад.

А по столу действительно полз паук, из-за чего мне как-то поплохело.

Не знаю, у меня вроде как нет арахнофобии, но всё равно… неприятно…

– Вот она, чистота великолепного универа, – уныло сострил Серёга.

– Да чё ты ко мне-то ползёшь? – Возмутился я, – день и без тебя не вышел!

На этот раз Лео щёлкнул пальцами, и вскоре, схватив паука, предложил:

– О, о, а давай ей в сумку паука подбросим, вот она завизжит, девчонки же боятся пауков!

Кажется, идея Лео рискует превзойти план Димаса.

Вот она, битва титанов.

– А давай ещё за косички её подёргаем, чтоб заплакала как в детстве, – не удержался я от подъёба.

– У неё нет косичек…, – искренне заметил не понявший иронию Лео, – да всё, побежали, поугараем… ой, и пиво захватите!

Издав полный боли от человеческой тупости вздох, я взял бутылку пива и поспешил с Серёгой вслед за Лео.

Мы быстренько поднялись по лестнице на пятый этаж, где как раз и подходила к концу конференция.

Я ощущал себя всё большим дауном – прячусь за углом своего этажа, с бутылкой пиваса, и жду, пока мой друг подсунет в сумку одной суке паука, интересно, куда дальше-то?

Но дальше было куда.

Вот она выходит, и мы с Серёгой тут же спрятались подальше за угол, как вдруг…

– Тихо, ебаный Владимир идёт, прячь бутылку, – быстро зашептал мой одногруппник.

Куда мне её спрятать, у меня сумка через плечо, в неё даже наполовину эта бутылка не влезет!

Недолго думая, я засунул бутылку себе под рубашку, из-за чего пришлось втянуть живот, чтобы она не слишком выпирала.

Стою, задыхаюсь, и тут Владимир Владимирович идёт прямо ко мне, и говорит:

– Так, Воронцов, у тебя есть отличный шанс отработать хотя бы одну свою двойку. Вот эти документы – в 117 кабинет на первом этаже, давай, бегом.

Я собрался было двинуться к лестнице, как этот урод останавливает меня, схватив за плечо – я уже испугался, что из-за пиваса, и весь напрягся, покраснел – но он сказал:

– Да куда, сто лет тащиться будешь, на лифте давай!

И как же так должно ПОВЕЗТИ, что в лифт зашли именно я и та сучка, что завалила меня на конференции.

А я ещё весь красный, и с пивасом под рубашкой, сгорая со стыда.

И тут главное фиаско…

Лифт застрял.

– Бля. – Вырвалось у меня.

Снова.

***

– Похоже, надолго мы тут, – вздохнула моя вынужденная подельница по несчастью.

Мы с ней сидели на полу, вытянув ноги вперёд, и прижавшись спинами к стене лифта.

Брюнетка водила пальцами по своей голой ляжке, кажется, имитируя игру на пианино от скуки.

А я сгорал от несправедливости жизни, и даже не знал, на кого мне больше злиться – вот на эту дуру, из-за которой всё и началось, на себя, за то, что повёлся на все эти тупые затеи, или на Димаса, который, несомненно, нас и закрыл тут.

И самое тупое, я ведь знаю, что это его рук дело, но признаться не могу!

А сам всё прячу под рубашкой полторашку пива.

Хорошо хоть, в такой темноте плохо видно.

Девушка же издала зевок, после чего сказала:

– Ну что, давай знакомиться, что ли. Меня Кэт зовут.

Она протянула мне руку, это я хорошо углядел.

– Я Лёша…, – уже пожимая её руку, я вдруг вцепился в неё, просто не понимая ничего, и уточнил, – то есть в смысле Кэт?

– Екатерина, в смысле, – объяснила она, отдёрнув свою ладонь, – просто меня все Кэт называют.

– А, Катюха, значит, – сострил я.

Хоть что-то приятное после того, что произошло.

– В деревне чувашской тебе Катька будет, а я Кэт, – гордо произнесла она, поправляя волосы.

Вы не подумайте, я ни хрена не простил ей того, что было, но… теперь-то хоть видно, что она как бы своя, обычная такая тёлка, вот и отпали причины шифроваться.

Вытащив из под рубашки бутылку, я предложил:

– У меня тут в общем… ну, раз уж мы застряли… в общем, будешь?

– Давай, коли застряли, – усмехнулась эта Кэт.

Катюха, в смысле!

Я стал открывать бутылку, она вдруг запенилась, полилось мне на брюки, я с криком «Бля!» повернул её в сторону…

Совсем забыв, что тут рядом лежат документы Владимира Владимировича!

Ну на них, короче говоря, пивас и полился.

– Бля-я-я-я-я!!! – С ненавистью проорал я под хохот этой Кэт.

Да, смейся, смейся.

Я вдруг сейчас, в состоянии абсолютного негодования, заметил, что у неё был достаточно грубый голос, и особенно это прорезалось сейчас, вот время её звонкого смеха.

Ржёт, как какая-то кобыла из села, сколько бы она из себя интеллектуалку не строила!

«Но всё-таки красивая, сучка...»

Сейчас, во время хохота, на её пухлых щёчках выступил лёгкий румянец.

– Благодарю, что принял весь удар на себя, не перевелись ещё джентльмены на Руси, – сострила брюнетка, положив ногу на ногу, – прости, что так жёстко трахнула на конференции.

Блин, она так искренне это сказала, как будто ей реально неловко… и в тоже время такими словами, будто всё ещё подстебать как следует пытается…

Что значит «жёстко трахнула», да чё она несёт вообще?

В общем, обида накрыла меня с головой.

Сразу захотелось поставить её на место, показать, что эта её победа мнимая и вообще мимо, а потому я как можно безразличнее фыркнул.

В голосе, правда, всё равно просачивались нотки моего засевшего в памяти поражения.

– Ха, да ничё ты не трахнула… да это повезло просто, что я к этой конференции подошёл спустя рукава, вот по какому-нибудь другому произведению я бы тебя точно щадить не стал.

Звучит как тупые оправдания, да?

– Интересный стиль – готовиться к тем произведениям, с которыми не знаком, – сострила Кэт, после чего взяла пивас и отпила немного.

– Да я выбрал первое попавшееся, – совсем уж подавленным голосом ответил я, тоже делая глоток.

Настроение совсем сходило на «нет».

Ещё и документы ополоснул пивом, и мне теперь полный пиздец от Владимировича…

Но для полного веселья, моя собутыльница полезла в сумку, и из неё вдруг выпрыгнул паук… выпрыгнул мне на колени!

(ЛЕО, МАТЬ ТВОЮ!)

Реакция была, конечно, не такой, как он ожидал – наоборот, нервы дали сбой, и завопил уже я, пока Кэт расхохоталась.