Она усмехнулась, когда Кэт изобразила храп.

– Ну серьёзно, Маш, ну как так можно, ну какой чаёк? Мне иногда хочется задать тебе вопрос: ты вообще веселишься?

– Конечно!

– Да? – Недоверчиво прищурилась брюнетка, – назови самый яркий тусич в своей жизни за последний год?

Маша начала задумчиво пялиться в потолок, будто бы решает сложную теорему.

– Ну… э… я… так… э-э-э… я-я-я…

– Да всё понятно! – Кэт с воинственным видом положила руку ей на плечо, – вот что, подруга, я устрою тебе такую тусу, что ты до конца жизни у меня её не забудешь. Давай, есть у тебя какие-нибудь идеи?

– Ну, я вообще давно в театре не была. Или вот можно на поэтический вечер в центре сходить, там завтра все любители смогут выступить.

Кэт издала тяжёлый вздох.

***

Не поймите превратно, первые пятнадцать минут нахождения в универе я действительно следовал своему плану забыть про Кэт и снова уйти в развязную жизнь – я даже нестандартным способом познакомился с довольно клёвой девушкой в вестибюле.

(Подсел к ней и спросил, есть ли у неё долги по литературе, а дальше разговор сам поплыл)

И вот сидим мы такие, увлечённо болтаем, я рассказываю про своё отношение к преподавательскому составу, как вдруг Кэт… нет, ну это переходит все границы, такое-то поведение…

ПРОСТО ВЗЯЛА И МИМО ПРОШЛА!

Сами понимаете, я терпел, терпел, но это как красной тряпкой перед быком помахать.

Совсем скоро я нагнал её на нашем этаже, где мы оба сидели на диванчике, и я взглядом просто пожирал эту игнорившую меня красотку в чёрном платье.

– Екатерина, ну так игнорировать другого человека нехорошо, я ведь полностью изменился за это время, а значит, нам нужно по-новой познакомиться.

– А я с незнакомыми мальчиками больше не знакомлюсь, отбитые они все какие-то, – фыркнула Кэт и издевательски взглянула меня, прям как в старые добрые, – к тому же, откуда ты знаешь, может, у меня там курортный роман уже начался за это время?

Сердце больно стукнуло.

– И это правда?

– Как знать, – безразлично пожала плечами Кэт, – в общем, отвянь, у меня и без тебя проблем хватает.

– Так давай я решу их для тебя! – Я чуть ли не подпрыгнул на месте, всё больше притягиваясь к Кэт, – любой Ваш каприз, мадмуазель, для меня решаемо всё.

Кэт лишь молча отодвинулась от меня, уткнувшись в свою мобилу, где игнорилось новое сообщение от Серёги… вот уже шесть часов…

– Ну Кэт, блин, ну так нечестно, – я с обиженным видом скрестил руки на груди, надеясь, что хоть это сработает, – это вот после всех моих страданий… один раз оступиться стоило… я из-за тебя даже с Серёгой перестал общаться…

– Серьёзно? – Тут же обратила на меня внимание Кэт.

– А ты сомневаешься? Ревность, она штука такая.

– Ой, с ума сойдёшь со своей ревностью к чужому человеку, – закатила брюнетка глаза, – я вот думаю, как бы устроить классную днюху Маше, а ты даже с другом помириться не можешь.

– Так что ж ты молчала-то, Катенька-Катюша! – Я радостно затряс девушку за плечи, – я же сам ТАКИЕ тусы организовывал, среди них, между прочим, и дни рождения моих друзей были. Есть у меня для твоей зубрилы кое-что.

– Сам ты зубрила, – обиделась Кэт.

Ну после такого плана Б ты точно не устоишь!

Оглянувшись по сторонам, я достал из сумки пакетик с маркой и радостно потряс им перед Кэт.

– Марка, узнаёшь? – Задал вопрос я, – вставит твою Машеньку так, что побежит через лес к бабушке, и не будет ей страшен серый-серый волк! И шесть часов крыть будет.

– И ты что же, так просто дашь её мне?

Я лишь пожал плечами.

Кэт уже было потянулась ладонью за пакетиком, но я в последний момент одёрнул руку и выставил условие:

– Но я буду с вами.

– Ну понятно всё, – фыркнула Кэт, – знаешь, лучше сами отпразднуем.

– Ну Кэт, ну подожди ты! – Остановил я её движением руки, – там ведь мало ли что произойти может, а я как бы с этим уже работал, прослежу, ты же не хочешь, чтоб твоя подруга откинулась? На вот, бери.

Не давая даже шанса на какие-то оправдания, я раскрыл ладонь девушки и всунул туда пакетик с ЛСД.

Она задумчиво уставилась в сторону. Несколько секунд усиленных раздумий.

– Хорошо, – брюнетка ухмыльнулась, вновь поглядев на меня, – но ты же не думал, что будет легко?

– А с тобой никогда легко не бывает, – сострил я в ответ с хорошо читаемой болью в голосе.

– Сначала мы идём на поэтический вечер. Если высидишь без всяких косяков – можешь пойти с нами.

– И всего-то? Диктуй давай адрес.

Дальше Кэт отправилась на пару, где не очень хорошо отдохнувший Владимир Владимирович бросался пророчествами:

– Это будет ой какой нелёгкий для всех вас год, студентишки. Вы думаете, вы филологи? Да я в гробу видал таких филологов! Буду драть с вас не три, нет, все четыре шкуры!

Кэт же наконец прочла сообщение от Серёги, и на секунду оглянулась назад, к нему.

Серёга, до этого игравший с самим собой в суефа, тут же заулыбался.

Спустя несколько часов я в полном одиночестве сидел в кафешке, где проходил поэтический вечер и выслушивал уже третьего недопоэта, постоянно сбивавшегося и читавшего без выражения.

Ну и где там эта Кэт? Тёлки всё-таки иногда ну так долго собираются…

Ещё и сообщение моё не читает, хотя вроде в сети.

Вскоре надо мной повисла тень… и рядом сел Серёга…

(Вот это поистине неловкая встреча)

Зато мне сразу всё стало ясно.

Я горько усмехнулся.

Значит, меня наебали и жестоко опрокинули. Понятненько.

***

Кэт стоило немалых усилий уговорить мявшуюся Машу на эту затею.

– Выйди из своей зоны комфорта, ты должна это сделать! – Говорила она.

– Не могу, она же не зря называется зоной комфорта, значит, мне там комфортно, – покачала Маша головой.

Но в результате, не выдержав напора подруги, она сидела с ней на кровати, друг напротив дружки, и засунула марку себе под губу.

Ничего подобного с ней не случалось целых… никогда.

– Губу покажи! – Скомандовала Кэт, не удивившаяся бы, если бы Маша незаметно спихнула марку с помощью язычка.

Подруга с оханьями и аханьем приподняла губу, и брюнетка, убедившись, что марка на месте, улыбнулась девушке.

– А когда вставит-то? – Спросила заскучавшая рыжеволосая девушка через полчаса.

«А КОГДА ВСТАВИТ-ТО», эхом пронеслось у неё в голове.

А КОГДА ВСТАВИТ-ТО, А КОГДА ВСТАВИТ-ТО…

Звенело в ушах.

Закрыв их ладонями, чтобы это прекратилось, и зажмурившись, она завопила.

Вопила, вопила…

– Ну что же Вы так кричите, дорогая моя? – Послышался какой-то донельзя знакомый мужской голос.

Перестав кричать, Маша открыла глаза и увидела Владимира Владимировича.

(Но не только)

В чересчур яркой комнате за круглым столом сидели Владимир Владимирович, почему-то одетый в бархатный дворянский костюм, а изо рта у него выступали клыки… это Маша ещё умолчала о его зализанных назад волосах – а вместе с ним Димас, Антон и староста Саша.

Каждый из них был довольно… своеобразным…

К примеру, у Антона не было рта, прямо как в Матрице, но рот был на его шее, и оттуда раздавалось:

– Ой блять, тоже мне проблему нашла, обдолбалась, вот меня как-то в школе пинали…

Димас же был вовсе не накаченным, а чересчур толстым, как зажравшийся барон, и пытался дотянуться до пирога на другом конце стола.

Саша так и вовсе достала револьвер, стала палить в потолок над собой и вопить:

– БЛЯЯЯЯЯ, ПРЕПОД В ЖОПУ ЕБАТЬ БУДЕТ!!!

«Да что, мать твою, здесь происходит-то?!», пронеслось у Маши в голове.

– Мария, соблюдайте, пожалуйста, тишину, – утончённо заметил Владимир Владимирович, – у нас, между прочим, поэтический вечер. Вы вообще готовы? Мария? Мария!

– И-и-извините, м-мне звонят, – спохватилась она.

Достала из кармана телефон и приложила к уху.

Оттуда стало слышаться какое-то… кваканье?

Что за?

Маша чуть опустила руку и с ужасом обнаружила, что в ней находится лягушка.