кофе, мгновенно появился на столике. Поняв в глазах девушки вопрос, он кивнул, – кофе можно сразу, – и усмехнулся, вспомнив, как в одну из командировок в небольшом латышском городке Лиепая, они, трое молодых офицеров в военной форме, как-то вечером появились в местном загородном ресторанчике. Заведение славилось изысканной кухней, а официанты хорошим обслуживанием, но русские офицеры сюда почему-то ходить не любили, а если и появлялись, как потом выяснилось, то только «по гражданке».

Усевшись за свободный столик, они сразу же ощутили какую-то напряженность, а потом и явную недоброжелательность в зале. Сквозила она как в глазах находившихся здесь посетителей, так и в отношениях к ним хваленых латышских официантов.

Обслужили, правда, сразу же, почти мгновенно. И заказ исполнили быстро. Но принесли сразу всё – закуски, выпивку, горячее, и даже кофе в придачу. То есть – ешьте, пейте и выметайтесь. После этого они такие обособленные тихие рестораны и кафе старались обходить стороной.

Глоток коньяка приятно обжег слизистую. – За вас, за погибших в Афгане ребят. И пусть земля вам будет пухом, дорогие мои однокашники – Шура Звягин, Володя Малевич, Леша Гордиенко, Витя Боровой.

С Шурой Звягиным они сдружились еще в училище. Оба с одного года рождения и одного призыва, они в РКПУ поступили уже со срочной службы, Сергей – со спецназа, а Шурка – с ВДВ. Казанцева по его просьбе зачислили на китайское отделение, а Звягин, как и в школе, продолжил изучать английский.

Несмотря на разницу в характерах и большие различия во вкусах, у них было много общего. Оба были родом с Дальнего Востока, только если Казанцев все детство провел в своем родном приморском поселке, за исключением двух-трех поездок в Киев к отцовым родственникам, то Звягин благодаря своему отцу-геологу исколесил с родителями и старшей сестрой полстраны, начиная со Средней Азии и заканчивая Камчаткой. И один, и другой любили шахматы, просиживая иногда часами за одной партией, ни в чем не уступая друг другу. И оба любили спорт, только Сергей видел в нем в большей степени способ самопознания и самосовершенствования, в то время как Шуре нравилось соперничество в спорте, сам дух соревнования в нем.

Женился Шурка тоже сразу же после училища на своей однокласснице в Петропавловске-Камчатском, но на свадьбу к другу Казанцев не попал. У Светланы как раз начались занятия в институте, и Сергей, побыв немного с молодой супругой, лишь через две недели поехал к родителям в Приморье. Оттуда уже созвонился с Шуркой и встретился с ним во Владике, где в то время заканчивала последний курс универа Шуркина Люба. Три дня тогда они провели вместе, прежде чем отправиться каждый в свою часть.

Следующая же их встреча произошла уже в Афгане, когда Звягину оставалось до замены еще полгода. В первое время он, обкатывая Казанцева непосредственно в боевых условиях, несколько операций провел вместе с ним, а потом…, потом они только ждали друг друга с очередного разведвыхода, засады на духовский караван, досмотрового облёта или другой какой операции против повстанцев.

В те первые военные годы в интересах спецразведки постоянно шел поиск наиболее приемлемых в специфических условиях Афганистана способов действий групп спецназ. Новым в их применении стало использование этих групп для ликвидации так называемых «исламских комитетов», наделявшихся моджахедами функциями местного самоуправления на основе правовых канонов шариата и, как правило, возглавлявших и руководивших движением сопротивления в том или ином регионе страны.

В тот день, фактически уже ожидая замены, Шура решил сделать «крайний» разведвыход, – как говорили все служившие в Афгане наши военные, суеверно боясь произносить слово «последний», – вместе с Сергеем, тем более что он был единственный в подразделении офицер, кто подобную задачу уже выполнял.

Группа же самого Звягина с его заместителем, прапорщиком Пустовитом, оставалась в расположении подразделения на отдыхе, – Шурка с бойцами пару дней как прилетел с провинции Герат, где по задаче они «забили» довольно внушительный духовский караван. Но Звягин перед отбытием в Союз решил все-таки помочь другу, хоть сам Сергей и пытался, как мог, его отговорить. Командование тоже пошло навстречу более опытному в боевом отношении офицеру.

Суть операции состояла в следующем. Разведчики из разведцентра через свою агентуру получили информацию о том, что в провинции Пактика в установленное время моджахеды должны съехаться в один из кишлаков на заседание исламского комитета для планирования дальнейших боевых действий и проведения терактов в южной и юго-западной части Афганистана. Задачей группы было их накрыть и уничтожить, забрав все документы, найденные при этом. В принципе задача, как задача. Здесь самое основное – выявить, в каком именно месте в кишлаке проходит сборище, а для этого желательно прибыть на место заранее, чтобы осталось еще время для наблюдения и проведения доразведки. Заседание этого самого комитета должно было состояться следующей ночью, то есть времени оставалось в обрез.

Сразу все пошло не так, как было спланировано. Во-первых, летуны ошиблись и высадили их почти на пятнадцать километров восточнее, чем предполагалось изначально. Казанцев со Звягиным определили это только минут через десять после того, как вертушка поднялась в воздух, и они, не сговариваясь, одновременно смогли сориентироваться на местности.

Посмотрев друг на друга и, поняв без слов, что пришли к одному выводу, оба тихо выругались.

Эта ошибка летчиков выливалась им в несколько лишних часов хода по сильно пересеченной, поросшей лесом и кустарником местности, да к тому же еще с сырой глинистой почвой, килограммами налипавшей на обувь. А это, в свою очередь, означало, что в район выполнения задачи они выйдут только к утру.

Офицеры вместе с сержантами обсудили ситуацию, и Казанцев, выслав головной дозор вперед, дал команду на выдвижение в указанном направлении.

Как они и предполагали, на место пришли уже под утро, выжатые как лимон этой гонкой по местности, которая годилась разве что только для проведения соревнований по мотокроссу с высшей категорией сложности.

Поднялись на заранее выбранную по карте высотку и, выставив необходимое в таких случаях охранение, попадали, как подкошенные, кто где стоял. Личному составу группы, свободному от какой-либо работы, разрешено было кимарнуть, а офицеры приступили к работе – Звягин начал тщательно изучать местность вокруг их высотки, сличая оригинал с картой, хотя и было еще темновато, а Казанцев с Чижом и Солодовниковым, принялся организовывать связь. Ночью на марше она «не пошла», поэтому Сергей по этому поводу ощущал легкое беспокойство, потому как с командованием было договорено, что при получении разведотделом какой-либо дополнительной информации при их выдвижении в район выполнения задачи её сразу же сбросят во время утреннего сеанса связи. Но его волнения были напрасными – контакт состоялся, хотя ничего нового из Центра не передали.

– Ну, что дали наши, – увидев боковым зрением друга, спросил Звягин, рассматривая местность в бинокль.

– Да ничего, – пригнувшись, подобрался к нему Казанцев, – продолжать выполнение задачи. А что тут у тебя?

– Тоже пока ничего особенного. Кишлак только начинает просыпаться. Нам бы выяснить, где будет проходить это их сборище, тогда будет намного легче работать.

– Это понятно, – согласился Сергей. – Будем с тобой что-то думать.

– Знаешь, брат, – помолчав, произнес Шура, – что-то неспокойно у меня на душе.

– Перестань, Саня. Все пройдет нормально, как и всегда.

– Ты, наверное, хотел сказать – почти как всегда, – поправил друга Звягин. – Сережа, я хочу тебя попросить об одной вещи… если что, – только не перебивай меня, – настоял он, видя, что Казанцев пытается ему возразить, – Так вот, если что, – расскажи Любе… ну, как все было. И передай ей, что очень ее люблю, еще с первого класса, – грустно улыбнулся он, – но чтобы долго по мне не плакала, а выходила бы замуж. Она девчонка красивая, да и ребенок без отца не должен расти…Беременная она у меня, – признался Шура, – на восьмом месяце…, в мой последний отпуск решились на это.… Ну, в общем, ты понял меня.