Тот повел своим равнодушным взглядом где-то поверх Казанцева, молча кивнул на кресло и сразу же спросил у Иванова что-то насчет очередного

транша. Вел он себя со Славой, как заметил Казанцев, на равных и даже, можно сказать, в присутствии постороннего несколько более вольно, чем это было позволительно нанятому на эту должность человеку, несмотря ни на какие бы то ни было дружеские отношения между ними.

Слава ответил, что уже все решено, и деньги уйдут на следующей неделе.

– Миша знает, я ему только что сказал.

– А почему мне сразу же не позвонил? Всегда все узнаю последним. Мы же с тобой уже говорили на эту тему, – прорвало, наконец, «боксера», – ты мне мозги паришь почти месяц, – «на следующей неделе, на следующей неделе». Я же заранее должен знать, может быть даже раньше Феоктистова, потому что все надо подготовить и обсудить сам знаешь с кем, – покосился он на сидевшего в кресле Казанцева.

Славик мгновенно побагровел. Видно, подобная ситуация возникала не в первый раз. – Во-первых, не месяц, а всего две недели, – еле сдерживаясь, произнес он. – А во-вторых, ты сам прекрасно знаешь, что от меня это не зависит. «Сверху» существует план прохода траншей. И есть люди, которые этим только и занимаются, что делают переброс денег и за эту сторону дела несут свою долю ответственности…

– Вот и дай мне этих людей, я сам с ними разбираться буду, а не через посредника, – перебил Иванова «боксер». Ты тоже знаешь, что это я перед братвой несу ответственность, а не ты…

– Не перебивай, когда я с тобой разговариваю, – Славик уже, видно, вышел из себя.

– Кукарин попытался опять перебить, но Иванов продолжил, – Это я что ли для тебя посредник? Ты думай, что говоришь? Не забывайся и вспомни, чей это банк, и кто ты в нем. И вообще…, – он выразительно посмотрел на Сергея. Тот все понял, молча развернулся и вышел.

– Подожди меня в приемной, не уходи, – крикнул ему вдогонку Славка, и уже, видно, обращаясь к Кукарину, – А ты помнишь, Гоша, что последний раз с твоим откатом было?

– Не так здесь все просто, – подумал Сергей, закрывая за собой дверь кабинета. – Суровая жизнь у бизнесменов, суровая и зачастую короткая, как на войне, – усмехнулся он про себя.

В приемной остались только секретарша, работавшая за компьютером и водитель-охранник, молча наблюдавший в окно за голубями на парапете. Два красавца-голубя, громко воркуя и распушив свои хвосты и перья, обхаживали скромно выглядевшую серенькую голубку, а та, не спеша, ходила и, казалось, не обращала на ухажеров никакого внимания, что-то склевывая по ходу движения.

– Вот так и у людей, – мужикам только кажется, что это они в своей жизни выбирают себе жену, а на самом деле – все, как у этих голубей.

Минут через десять появившийся Славик, взяв Сергея под руку, вышел с ним из приемной и, как бы продолжая тот разговор в кабинете, сказал, – Ты извини и не обращай особого внимания на наши некоторые разногласия, у нас тут своеобразные взаимоотношения. Как-нибудь я о них расскажу, а пока тебя они ни в коей мере не должны касаться.

Они вышли на улицу. Как и часто в последнее время, шел мелкий как крупа снег. Мороз крепчал.

– Завтра к восьми тридцати сюда же, к нему, – кивнул Слава на банк, и Казанцев понял, что речь идет о Кукарине. – Будешь пока начальником смены, он скажет, что делать. А что касается управляющего Феоктистова, то познакомишься с ним по ходу дела, он у нас в вопросы охраны все равно не вникает. И не бойся, все это ненадолго. Ты мне в более ответственном деле нужен. Я бы тебя хоть сейчас к себе в концерн определил, но не хочу раньше времени «светить». У меня одна задумка есть… чуть позже поговорим на эту тему.

Подошли к роскошному черному «Мерсу» из последних моделей.

– Твой? – спросил Сергей.

– Служебный, – нехотя ответил Славка, открывая дверцу машины. – Тебя куда подвезти?

– Не надо, спасибо. Хочу пешком пройтись и тебе советую. Засиделся, небось, по офисам?

Славик засмеялся, – У меня еще вся работа сегодня впереди. Да и холодновато это для меня, простыл где-то. В офисе и в машине отвык уже от такой температуры, сам понимаешь, – и махнул рукой. – Надо бы заняться собой, да вроде все некогда.

Прощаясь, обменялись телефонами и договорились встретиться, помянуть погибших ребят.

Сергей вдохнул свежий морозный воздух. Домой в одиночество не хотелось, и он не торопился.

Да, прием сегодняшний ему не понравился. Он, конечно, не в управляющие пришел наниматься, но хотя бы ради приличия можно было бы при нем, постороннем человеке, вести себя со стороны руководителя в каких-то общепринятых рамках, хоть ты и начальник. Явно, этот тип с полномочиями заместителя управляющего особой культурой и воспитанием обременен не был и такими комплексами, как вежливость и этикет, не страдал. А на него, Казанцева, смотрел как на пустое место. Хотя, с другой стороны, кто он для него, – один из будущих охранников, которых он и по фамилии-то, наверняка, далеко не всех знает.

Пытаясь хоть как-то оправдать действия замуправляющего, Сергей в душе, конечно, осознавал, что к таким взаимоотношениям по работе он не привык и, как сейчас выяснилось, не был к ним готов.

Да, на службе тоже всякое бывало – и хамы-начальники, и принципиальные «политрабочие», как они себя любили называть, и просто

раздраженные чем-то командиры, каким и он иногда бывал, – что ж, такова жизнь, – но там с ним, по крайней мере, считались, даже с молодым «зеленым» лейтенантом.

Помнится, как, придя после училища в бригаду спецназ, он через пару месяцев заступил помощником дежурного по части. После двух часов ночи дежурный пошел отдыхать, а он остался в дежурке на телефонах.

В череде звонков, раздававшихся от разного уровня оперативных дежурных, прозвенел звонок и, как потом оказалось, бывшего командира этой части, в которую Сергей попал служить, а в настоящем – какого-то советника в одной из стран Ближнего Востока. Казанцев представился, а тот, не называя себя, с матами стал требовать к телефону командира части, зная, что командир часто оставался в расположении бригады с ночевкой. Казанцев терпеливо объяснил, что командир действительно спит в части, но будить он его не будет. Затем последовала крупноматовая тирада, и Сергей положил трубку. Буквально через пару минут повторилось то же самое, только этот военный чиновник уже представился. Казанцев раньше слышал о нем от других офицеров, как о матерщиннике и отпетом хамлюге. Он снова терпеливо объяснил, что командир в данный момент отдыхает, а телефон свой, по-видимому, отключил, и если есть острая необходимость с ним связаться, сделайте это, пожалуйста, через оперативного по разведке округа, на что опять повторилась крупномасштабная матовая комбинация, и Сергей бросил трубку. Но когда это повторилось в третий раз, он уже не выдержал и послал звонившего подальше. А про себя подумал, – Попался бы ты мне под горячую руку, я быстро бы из тебя человека сделал, несмотря на твое полковничье звание.

Назавтра прямо с утра его начали таскать к начальнику штаба, к начальнику политотдела, в общем ко всем начальникам, кроме самого командира части, обвиняя в хамстве, бескультурии и нарушении субординации. Но после этого даже начальник тыла, такой же хам и грубиян с подчиненными, как и бывший командир части, стал обращаться к нему на «вы».

Снег не переставал идти, налипая на волосах и скатываясь по лицу и шее мелкими холодными каплями. И Сергей решил зайти в первую же кафешку, выпить чашку горячего крепкого кофе, немного согреться и подумать. Иногда среди людей думается лучше, особенно среди незнакомых, где никто никому и ничем не обязан. И даже разговаривать не обязательно. Просто сиди и думай.

Кафе было маленькое и уютное, но народу в это время почти не было. Ненавязчиво играла музыка. – Что-то из старых американских блюзов, – отметил он про себя.

Молоденькой официантке, выпорхнувшей при его появлении из подсобки, заказал сто граммов коньяка, нарезанный дольками лимон и чашку кофе по-турецки.