– И то и другое, – ответил впавший в отчаяние Дерринджер. – Послушайте, я не виноват. Я постою, сколько смогу, а если устану, то брошу.

– Я бы на вашем месте не делал этого, – предупредил Горлок. – Если вы оставите машину более чем на пять минут, то все здесь взлетит на воздух. А вы погибнете. Обещаю, что скоро вернусь.

– Не забудьте принести стул. – Это было все, что мог сказать Дерринджер.

Задание, которое возложил на него Горлок, оказалось не столь уж сложным: перевести рычажок вперед, затем направо и дать ему самому встать на место. После характерного щелчка следовало подождать минуты две, пока в машине не завершится какой-то цикл. Его окончание сопровождалось легким шипением, похожим на выдох, а затем рычаг снова выскакивал из гнезда, и операцию, порученную теперь Дерринджеру, необходимо было повторить. Это действие не требовало особого умения или даже внимания, но должно было производиться обязательно, иначе машина начинала греметь, трястись и готовиться к взрыву, после которого остатки Дерринджера пришлось бы кому-нибудь соскребать со стен.

Поэтому он аккуратно выполнял поручение, простое, но очень важное, где речь шла о жизни и смерти, поручение, которое мог бы выполнить любой, если бы он здесь оказался. В этом зале без окон, под ослепительным светом флюоресцентных ламп Дерринджер потерял счет времени. Его левая рука постоянно была поднята и наготове, как у врача, ассистирующего при каких-то чудовищных родах.

Спустя некоторое время вернулся Горлок со стулом, пончиками, кофе и гамбургерами.

– Я сделал заявку на новую деталь, – сообщил он. – Теперь нам остается ждать разрешения. Вы, кажется, просили горчицу к гамбургеру?

– Кетчуп, но это неважно, – покорно ответил Дерринджер.

Прошло несколько дней, затем еще столько же. Хотя методичная установка рычажка на место не составляла особого труда, рука Дерринджера, то и дело застывавшая в одном положении, стала беспокоить его, появились боли в спине. Он попробовал не без успеха заменить левую руку правой, однако это было нелегко, ибо поза, в которой изгибалось его тело, стала еще более неудобной. Но теперь он все же мог давать отдых левой руке.

Время ползло, как черепаха. Ничего не происходило, разве что из коридора осторожно заглянула в гости крыса, постояла, внимательно разглядывая Дерринджера, затем тихонько приблизилась и стала подбирать крошки от гамбургера, валявшиеся на полу.

Горлок появился не скоро. На этот раз он принес стул и для себя тоже. С грохотом поставив его, он уселся, не скрывая своего раздражения. Губы его были крепко сжаты, между сдвинутых бровей пролегла сердитая морщина.

– Вот уж этого я не ожидал! – в сердцах сказал он.

– Что случилось? – испуганно спросил Дерринджер.

– Моя заявка отклонена. Вы когда-нибудь слышали что-либо подобное?

– Но почему?

Горлок кисло улыбнулся.

– Вы вправе спросить меня об этом.

– Тогда ответьте наконец.

– Похоже, начальник сектора Григориус де Смоленко неделю тому назад конфисковал единственный экземпляр этой запчасти.

– Где-то случилась поломка?

– Ни черта подобного! – воскликнул Горлок. – Никто из посторонних не заявлял нам этого. Не понимаю, что могло произойти.

– Да что он сделал с этой запчастью? Почему мы не можем ее получить? Вы спросили об этом вашего начальника?

– Я? Спрашивал ли я его? Чтобы потом он мог обвинить меня в том, что я вмешиваюсь в его личные дела? Нет, я не спросил мистера, черт бы его побрал, де Смоленко. Но я провел свое личное маленькое расследование, так сказать, негласно, если вы меня понимаете. Я могу быть всего лишь помощником помощника начальника, у меня не так много власти, но у меня свои методы, и я не простачок.

– И что же вы обнаружили?

– Кажется, де Смоленко взял со склада запчасть, которая нам позарез нужна, вместе с другим оборудованием, подделав документы так, будто эта деталь уже была использована по назначению.

– Зачем же он это сделал?

– Чтобы купить себе хороший кусок контрабандного товара для последующей перепродажи, вот зачем.

Дерринджер с удивлением смотрел на помпома начальника станции.

– Контрабанды? Это что-то новое у вас?

– Нет, это происходит уже несколько лет, – ответил Горлок. – Высокие чиновники таким образом набивают себе карманы. Многие очень недовольны тарифной политикой Вишну.

– Я не знал этого.

– Но это совсем не дает де Смоленко права продавать оборудование контрабандистам, которые перепродают его за пределами Зоны Развлечений.

– А почему нельзя купить эту деталь в другом месте?

– Я навел справки в Главной бухгалтерии, и мне сказали, что мы этого не можем сделать. Какая-то неувязка по вопросам износа деталей. У нас, мол, какие-то повышенные требования.

– Что же делать? – спросил обеспокоенный Дерринджер.

– Будь я проклят, я не знаю.

– Да, дело дрянь, – согласился Дерринджер. – Мне придется все же рассказать начальнику об этом де Смоленко, когда я выберусь отсюда.

– Я тоже так думаю, – согласился Горлок и ушел.

Дерринджер продолжал нести свою нелегкую вахту. Он снова потерял счет времени. Когда же однажды он поднял голову и оглянулся, то увидел высокого тощего человека с рыжеватыми бакенбардами и выпуклым лбом интеллектуала, который стоял перед ним.

– Вы давно здесь? – спросил Дерринджер.

– Нет, я здесь недавно. Вы были настолько сосредоточены, что мне не хотелось вам мешать.

– Я ничем таким важным не занимаюсь, – разуверил его Дерринджер.

– Наоборот. Вы работаете с этой машиной и делаете все, чтобы не было взрыва, который, если случится, будет крайне неприятен для нас всех.

– Прежде всего для одного человека, – возразил Дерринджер, – для некоего де Смоленко, чьи действия довели нас до такого состояния.

– Да, я так и полагал, что вы мне это скажете. Я приехал, чтобы все вам объяснить. Я и есть де Смоленко.

– Начальник этого сектора?

– К вашим услугам.

– Вы тот самый де Смоленко, который продает оборудование станции, чтобы покупать контрабандные товары? Это привело к тому, что теперь нет запасных частей и нельзя заменить деталь, которую якобы сломал я?

– Да, я тот самый де Смоленко и пришел, чтобы извиниться перед вами и все объяснить.

– Ваши извинения не изменят моего намерения подать официальную жалобу.

– И не должны. Но у меня совесть по крайней мере будет чиста.

– Очень забавно, – сказал Дерринджер с мрачным сарказмом. – Ладно, рассказывайте, зачем вам нужна контрабанда? Вам нужны новые игрушки? Представляю.

– Едва ли, – ответил де Смоленко подчеркнуто искренне. – Я сделал это потому, что мне нужны были деньги, но совсем не на то, о чем вы думаете.

– Тогда на что же?

– Прежде чем ответить, я должен вернуться назад. Вы не возражаете, если я сяду?

– Садитесь, – согласился Дерринджер.

Де Смоленко раскрыл складной стул, который прихватил с собой, и сел рядом с Дерринджером.

– Два года назад возникла некая ситуация…

Де Смоленко принялся рассказывать о первом межгалактическом соревновании космических кораблей, состоявшемся два года назад. Дерринджер смутно помнил об этом событии, а поскольку его мало интересовал спорт, он тогда вообще не придал ему никакого значения.

– Соревновались пять кораблей. Четыре из них использовали ионную тягу. Пятый был экспериментальной моделью с системой отражения кварков, создающей скорость, какая доселе была еще неизвестна.

Корабли должны были покрыть расстояние до пяти заранее намеченных пунктов в Галактике. Четыре пункта являлись просто условными точками на карте космоса. Пятым пунктом служило Силовое Поле, конечная цель полета, финиш, откуда корабли возвращались к месту старта.

– Итак, ваше Силовое Поле – один из пунктов этого соревнования, – заметил Дерринджер. – Вам повезло, ибо отсюда все было отлично видно.