– Я Орфей, я полагаюсь только на себя.

– А я Эбен и тоже полагаюсь на себя. Спасибо за совет, говорящая голова. Он мне был нужен.

Эбен покинул душевую и поспешил к выходу. Он стиснул зубы, и вид у него был решительный. Когда Такис спросил, в чем дело, он огрызнулся:

– Не мешай мне, парень!

Парень? Эбен никогда еще так его не называл. Что ему сказала голова?

– Вы спрашивали, не возражаю ли я, если вы возьмете парочку камешков на память?

– Да, спрашивал.

– Так вот, я возражаю, – ответил Эбен. – То, что вы видите, это целый набор. Если вы что-то возьмете из него, он потеряет свою цену.

– Тогда почему бы мне не взять все? – спросил чиновник.

– Как вас зовут? – спросил Эбен.

– Я Монровия-старший, – ответил тот.

– Что ж, Монровия-старший, уберите-ка ваши грубые руки от моего товара. Я не для того вез эти хрупкие штучки через всю Галактику, чтобы дарить их ничтожным чиновникам.

– Ничтожным? А разве мы не ровня? Чем вы выше меня?

Эбен догадался, что таможенник не так его понял, и поспешил взять из его рук мозаику.

– Положите это туда, где взяли, если не собираетесь покупать. А если готовы, то покажите ваши деньги.

– Вы делаете ошибку, – предупредил таможенник. – Там, откуда я, принято получать небольшие комиссионные.

– Вот и возвращайтесь туда, откуда прибыли, – ответил Эбен. – Я не плачу комиссионных.

– Вы об этом пожалеете, – пообещал чиновник.

– Если бы я жалел каждый раз, когда мне такое говорят, я был бы самым несчастным человеком. А теперь уносите ноги.

Он и Такис смотрели вдогонку рассерженному таможеннику.

– О чем речь? – полюбопытствовал Такис.

– Я сказал ему все, что думаю о нем. Вот так, – ответил Эбен.

– Ты считаешь, что поступил разумно?

– Зато я чувствую себя намного лучше.

– А как наша торговля здесь?

– Об этом не беспокойся, – заверил Эбен. – Этот хмырь ничего нам не сделает.

Но, остыв немного, он и сам удивился тому, как расшумелся из-за такой банальной и привычной вещи, как взятка. Однако теперь речь шла о его гордости, и Эбен решил, что будет стоять на своем.

В это утро торговля шла вяло. Группа туристов из Огайо приценивалась к специям, привезенным из далеких стран. Эбен привез новую партию чагасты, приправы, делающей мясо нежным и вкусным, особенно ценной, если мясо не первого сорта и свежести. Пользовался спросом кордиал с Альмагасты с фруктовым вкусом и добавкой еще чего-то пикантного и неузнаваемого. Попытки воспроизвести его заменитель на Земле, предпринимаемые уже целый год, не увенчались успехом. Товар Эбена смотрели и покупали, расплачиваясь талерами времен правления Марии-Терезии. Новая валюта была введена Вишну, приверженным всему, что достоверно и проверено опытом. Однако талеры не были копией прежних, ибо Вишну не терпел провинциализма.

– Эй, что у нас тут? – Этот голос разбудил задремавшего Эбена. Он выпрямился на своем стуле. Их было трое – типичные земляне, но из хулиганов. Одеты, как настоящие байкеры, – в черную кожу с нашлепками из нержавеющей стали и с обилием цепей, в блестящие черные сапоги и смятые офицерские фуражки, а также в широкие кожаные пояса, к которым крепились различные смертоносные предметы. Вид этих молодчиков пугал, они были опасны. Их настроение и насмешки не сулили ничего хорошего. Глядя на них, Эбен понял, что неприятности пожаловали на черных кожаных крыльях.

– Привет, ребята. Чем могу помочь? – спросил он с самой щедрой улыбкой.

– Хотим поглядеть, чем торгуешь, что тут самое безобидное. – Лидер байкеров с презрительной усмешкой взял в руки стеклянный шар.

– Осторожно, это очень хрупкий предмет, – предупредил Эбен.

– Неужели? – ответил байкер и, разжав ладонь, позволил шару упасть. Стекло разлетелось на мелкие кусочки.

– Это будет вам стоить двести талеров, – сказал Эбен.

– Разве? – нехорошо осклабился байкер. Что касалось его манеры выражаться, его слова были кратки и монолитны. Глядя на него, Эбен почувствовал на своем лице ту скрытую, еле уловимую и незаметную чужому взгляду улыбку человека, приготовившегося к драке, которая освободит его от напряжения и позволит уснуть ночью крепким сном. Эбен в последнее время плохо спал, ему не хватало активности и движений. А он это любил.

– Вы хотите сказать, – медленно произнес он, – что не собираетесь платить за разбитую вещь?

– Ты прав, умник, – ответил байкер. – Что теперь будешь делать?

В это время к ним подошел Такис.

– Ладно, не беспокойтесь, – успокоил он парня. – Фирма заплатит. – Затем, повернувшись к Эбену, он спросил: – Могу я с тобой поговорить?

– Черт побери, нет, конечно! – взорвался Эбен. – Он заплатит мне!

– Позволь мне все-таки кое-что сказать тебе. Отойдем подальше, за корабль, – настаивал Такис.

– Эй, малыш, убирайся-ка ты отсюда, – сказал байкер и снова осклабился.

Эбен тоже улыбнулся и опустил левое плечо. Байкер потянулся к поясу. Он попытался отстегнуть плетку с кожаной плетеной ручкой. Но Эбен опередил его и удержал руку.

– Ты не хочешь этого делать, – заметил он.

– Почему? – оскалил зубы байкер.

– Потому что у тебя сломана рука, – ответил Эбен и двумя быстрыми нажатиями сломал байкеру тонкую кость у локтя.

– Эй! – не выдержав, подал голос кто-то из дружков байкера.

– Тебе тоже не терпится попробовать? – спросил Эбен, приближаясь. Взмах правой, взмах левой, поворот, удар ногой. Этому его когда-то научили в Школе обороны в Нурме, его родном городе на Калпурнии. Этот технически трудный прием казался немного неуклюжим, медленным, словно давал шанс на ответ более быстрому противнику, если тот, конечно, о нем знал. Но, как догадался Эбен, здесь был не тот случай.

– Речь идет о микросекундах, – учил его старик Эберхардт, лысый и старомодно заботливый. – Наносить удар следует, когда противник нагнулся вперед. Даже самому осторожному и хитрому человеку, если он нагибается и тем самым переносит свой центр тяжести, нужно время, чтобы выпрямиться и вернуться обратно в устойчивое положение. К тому же надо успеть уйти от удара, если, конечно, противник сообразит, как ты собираешься его нанести. А пока он этим занят, ты уже делаешь поворот. Он инстинктивно отшатывается, но уже поздно, так как твоя левая нога бьет ему прямо по шее. Его собственная попытка избежать удара оказывается несостоятельной.

Эбен вначале не очень-то верил этому. Но Эберхардт был одним из лучших специалистов по технике рукопашного боя без оружия, и, поверив ему, Эбен долго тренировался, пока этот прием не стал его второй натурой. Его первое «я» приветствовало вторую его ипостась. Было приятно сознавать, что почти автоматическое движение, вернее, серия движений, сделанных в нужный момент, позволяет нокаутировать любого, кроме разве равного ему мастера рукопашного боя.

– Что бывает, если такие мастера встречаются? – как-то поинтересовался Эбен.

– Мастера рукопашного боя не лезут в драку без причины, – ответил Эберхардт. – Такое случается, но редко.

– И что тогда?

– Тогда надо иметь какое-то оружие в руках, иначе мастер снесет тебе голову.

Тогда это объяснение не очень обрадовало Эбена. Но он знал, что старый учитель прав. Мастера рукопашного боя не лезут на рожон и не ищут драк. Прежде всего у них не тот характер. А потом они слишком заняты, обучают других своему искусству за хорошие деньги, им некогда думать о драках. Однако сейчас противником Эбена оказался отнюдь не мастер.

Отшатнувшись от поднятой ноги Эбена, байкер тут же получил удар по шее. Результат был сокрушающим. Второй удар сапогом под подбородок поднял байкера в воздух дюймов на шесть. Рухнув на землю, он пытался что-то произнести, но голосовые связки отказали ему.

Его друзья благоразумно не стали ждать, что решит делать далее этот калпурниец, тем более что его крабообразный приятель уже вооружился. Подхватив бездыханное обмякшее тело своего лидера, байкеры потащили его за собой. Острые носки пижонских ковбойских сапог поверженного противника прочертили узкие глубокие линии в грязи.