– А я с Ромой, – и она показала пальцем на мальчика в носках почти до колена. – Будем дружить семьями.

– За мной! – скомандовала Ирина, и я не успела возразить, что мы с Димкой не того, не так сильно вместе.

– Травина, не отставай! – Ирина держала Димку за плечо, он щурился, и было непонятно, то ли он ухмыляется, то ли слезы сдерживает. – Здесь тебе не дом.

Я опустила голову.

– Она теперь со мной! – Рита подхватила меня под руку и потянула за собой.

Я смотрела на свои идущие ноги, на черные босоножки. Я шагала по Венеции, где только что чужая девочка спасла меня от мегеры-переводчицы.

Кто все эти дети? Такие разные, но странно похожие друг на друга. Мальчики обязательно в кепках, девочки как придется. Среди них я почти самая высокая и мне совсем не хочется улыбаться. Мы стоим на причале и ждем неизвестно чего. Не толкаемся, но все равно касаемся друг друга. Иногда только взглядом. Но и этого достаточно, чтобы дать знак – я понимаю тебя. У Кости, худого и неправильно стриженого, скрипучий голос. Он вещает громче всех, а разобрать что именно – сложно.

– Эй ты, фьиить, – это он Рите, – воды дай.

– Да ну тебяяя, – тянет Рита, – и так полбутылки выпил.

      И все равно лезет в рюкзак за бутылкой. Бутылка идет по рукам через всю толпу, но никто не зарится на нее: то ли из-за Кости, то ли правила такие сиротские: без спросу не брать. Переводчица мечется от причала к причалу, ныряет в кучку, что-то спрашивает и теряется. Ее все слушают, но мало кто слушается. Такие законы. Если ты сам по себе, то никакой взрослый тебе не указ, пока ты сам не решишь иначе. Я тоже решаю не отставать от всеобщей самостоятельности. Скоро окончательно на другую сторону перейду, в оппозицию, к Косте. Его крикливость гораздо приятнее переносить, чем иринину божественную строгость.

Не знаю, зачем я сошлась с Ритой. У меня Димка есть, да и Тата с Ленкой и Олькой. Но странно, что когда собирается вся группа, они будто бы чужими становятся, будто знают обо мне больше, чем надо для этих общих вылазок в большой мир из нашего маленького Раццуолло. А еще я вроде как пятая лишняя оказываюсь, поэтому, видимо, и прилипла к Рите. Их с Ромой здесь считают братом и сестрой. Но Рита мне шепнула, что они даже не целовались. Так все запуталось еще больше.

Рита одета во все розовое и усыпана веснушками. Когда она начинает говорить, все замолкают, когда смеется – затыкают уши. Но только не я. Она словно маленькая взрослая тягает на плечах пухлый розовый рюкзак, но никому не показывает, что в нем.

– Ета мааё, – тянет она и все соглашаются и ржут.

Я не собиралась заводить друзей из Козы, поэтому Рита стала моей «дорожной» знакомой: только сидим и ходим рядом. В своем новом ношеном розовом костюме она совсем не похожа на приезжую. Веснушки слились с загаром, и вот она уже совсем как среднеевропейка, не отличишь. Точно как я. Но попались мы с ней не на этом, а на правде, которую остальные предпочитали не обсуждать. А мы сразу завели разговор о той, обычной жизни, которая не на «сапоге».

Мы, всей тридцатиголовой группой, снова идем всем не известно куда. Достаточно того, что нас ведут, а остальное – само собой определиться.

– Мы с Ромой в Козе третий раз живем, – говорит Рита.

– Что, прям в одной семье? – смотрю на нее сверху вниз.

Пробор на голове у нее неровный, точно заплеталась впопыхах. Радуюсь, что не заплела хвост. Рядом с ритиными мои волосы выглядят как с рекламы шампуня. Она хихикает, словно какой секрет собирается рассказать.

– Да нет, конечно, в разных. Просто мы из одной деревни.

Смотрю на идущего впереди Рому.

– Никогда бы не подумала.

– Что мы вместе?

– Что вы из деревни.

На Роме белоснежная футболка, кепка и теннисные туфли или что-то на них похожее (никогда не видела вживую теннисных туфель).

– А я в Раццуолло живу. И Димка тоже, и еще девочки, вон те.

Я причмокнула и Рита хихикнула.

– Счас поплывем, – сказала она, – в настоящую Венецию.

Я приподнялась на цыпочки, за головами впереди идущих все было сине, словно небо растянулось до самой земли. И тут как подуло! Ветер прижал Риту ко мне, вытянул из хвоста ее длинную челку, задрал мои волосы, снес чей-то голос влево, врезал в стену желто-облупленного дома, обдал запахом морской капусты.

Слышу иринины «девятнадцать, влюбленный, марко».

– Сколько было влюбленных в Марко? – машинально связываю в предложение то, что услышала, и делаю из этого вопрос.

– Не влюбленных в Марко, – поправляет Рита, – а город влюбленных и площадь Святого Марко, туда и поплывем.

Плыть? Вся покрываюсь попурыжками. Ирина делит нас на три группы, куча располовинивается, затем троится.

Через зеленый канал та самая площадь Святого Марка – так написано на табличке у причала. Дети столпились у самого края. Ирина вещает что-то про то, где мы будем сегодня есть.

– …берите по три блюда.

– А кетчуп можно?

– Мне нужно в туалет.

– Никаких туалетов, вода кругом!

Ирина покупает билеты, а для нас наступает время фото для программы. Мы снова сбиваемся в кучу под расписанием движения гондол. Нас снимают итальянские сопровождающие с нескольких сторон, кричат и машут то слева, то справа. Не знаю куда смотреть. Рита закинула руки на плечи рядом стоящим и встала на носочки, Пиро, чей-то итальянский сын, улегся прямо на пирс и застыл, держа козырек кепки, чтобы ту не унесло. У него слишком длинные и волосатые ноги. Первому я завидую, второго – стесняюсь. Как здорово быть настолько бесстрашным, чтобы вот так показывать себя, да еще и лежа на венецианском бетоне. Тата и Реня, вторая старшая девочка в группе, в завязанной под грудью рубашкой совсем придавили меня, в углу меня не будет видно, поэтому я смело щурюсь и не улыбаюсь. Солнце-вспышка делает нас всех немного бледнее и злее.

– Я хочу е-е-е-есть, – клянчит кто-то сзади.

У меня с собой ноль припасов и минус карманов. Я пожимаю плечами.

Куча рассыпается, как раз когда Ирина оборачивается. Она машет рукой «пошли» и мы мигом заполняем пешеходную дорожку.

– А где наши, остальные? – спрашиваю я Риту.

– А, вон. – Она машет рукой в сторону воды и тянет меня за руку. – Давай, идем.

И точно, Димка и Рома стоят к нам спиной, широко расставив ноги. Ленка и Олька, подбоченившись, стоят вплотную к их спинам. Всех их разбирает хохот.

– Ну дают, – успеваю сказать я, перед тем, как Рита переходит на бег, подтягивая и меня за собой.

Зря Ирина Димку отругала, придется Венеции принять дозу заправской мальчишечьей мочи.

– Ждем еще пятнадцать минут, – говорит Ирина и дети рассыпаются кто куда по причалу.

Я подхожу совсем близко к воде, за мной никто не смотрит. А я смотрю на море. Оно упирается в бордюр и больше не течет. Венеция это вода. Она зеленая и треплет бетон причала. Я боялась, что меня укачает, что сваи не выдержат моего веса и обрушат подо мной мостовую, а на меня – дом с колоннами. Но ничего не происходит. Странно, но когда ты в жерле, уже не думаешь о том, что горишь, просто принимаешь все как есть.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.