– Нет, спасибо, – перебил Игорь, – у меня другие планы.
– Как знаешь, – пожал плечами мулат и закрыл за собой дверь.
Голицын подошёл к окну. Давно немытое, оно всё-таки давало представление о том районе, в котором он поселился. Красные фонари призывно переливались, отражаясь адским огнём на грязном стекле.
Глава 16
Дерек Майерс прилетел в Ресифи в скверном расположении духа. Он был сильно раздражён неожиданным приездом Катрин, который разрушил так тонко созданную им любовную идиллию. Поэтому, проведя короткую встречу с одним из организаторов завтрашнего турнира, он решил провести вечер сначала в казино, а потом в ночном клубе. В последнем он планировал как следует напиться. В результате после довольно крупного проигрыша в рулетку это сделать оказалось совсем нетрудно, виски поглощалось широким потоком, и Дерек потерял человеческий облик в три часа ночи. Он, встав на колени, предлагал стриптизёру-трансвеститу руку и сердце, которые тот, судя по всему, был не прочь принять. К счастью, рядом был боец Нила Веста, который забрал его и отвёз в отель, решив, что Майерс должен остаться холостяком. Там позволил главному менеджеру допить бутылку коньяка и благополучно положил его спать.
Утром Дерек долго не мог понять, где находится. Затем, дрожа, добрёл до ванной комнаты. После холодного душа перестал трястись, а после горячего вспомнил, зачем он сюда приехал, и с ужасом посмотрел на часы. Времени до турнира оставалось достаточно, чтобы окончательно прийти в себя. Выйдя из ванной, он позвонил на ресепшен и заказал завтрак. Затем созвонился с охранником, который занимал номер рядом, и извинился за своё свинское поведение, на что тот ответил, что всё было в пределах нормы, ну, может, за исключением того, что Майерс хотел жениться на трансвестите. Дерек поморщился и ещё раз извинился, предупредив своего «ангела-хранителя» о том, что через час они должны быть на турнире, который состоится в Олинде – колониальном городке, расположенном в семи километрах от центра Ресифи.
Через полчаса, взяв стоящее перед отелем такси, они двинулись в путь. Ресифи не зря называли бразильской Венецией: нескончаемое количество мостов и каналов необычайной красоты встречало их в пути. Подъезжая к центру Олинды, где всё было готово для проведения боёв без правил, они увидели, как ожидающий зрелища народ веселился под звуки румбы. Майерс попросил таксиста остановить машину вблизи условленного места. Там их уже ждали и помогли пройти сквозь людское колышущееся море к первому ряду, который располагался в непосредственной близости от железной клетки под названием «панкратион», высота стены которой была около четырёх метров. Прямо за клеткой в отгороженном от толпы пространстве стояли несколько автобусов: внутри находились тридцать два участника предстоящих поединков.
Постепенно сидячие места, которые составляли пять первых рядов, занимали элегантно одетые мужчины и несколько эффектно одетых женщин. Это были сливки общества знаменитого курорта. Дерек огляделся: в сидящем неподалёку и громко смеявшемся бразильце с пышной шевелюрой эмиссар “Blue Entertainment” узнал брата мэра, с которым он общался месяц назад, когда договаривался о возможности поприсутствовать на турнире и пообщаться с участниками во время его проведения. Видимо, щедрость “Blue Entertainment” произвела впечатление: встретившись глазами, брат мэра радостно поприветствовал Майерса. До начала ещё оставалось двадцать минут, а вокруг клетки яблоку уже некуда было упасть.
Неожиданно на площадке перед панкратионом появилась танцующая группа темноволосых скупо одетых красавиц. Толпа взревела, одобряя откровенные телодвижения исполнительниц. Дерек поморщился: в голове ещё гудело после вчерашней попойки. К счастью, перед клеткой появилась первая пара противников, и ведущий, призвав жестом к молчанию, представил их толпе. Майерс через пень-колоду понимал по-португальски, поэтому посмотрел на своего спутника, однако у того в этот момент лицо было ещё глупее, чем у него. Постаравшись сконцентрироваться, он понял, что Галл, которого представили первым, это какой-то чемпион французских городских трущоб, а его противник – негр по кличке Кастанхола, что в переводе означало кастаньета – был из Конго. Перед каждым поединком проводились тотализаторы, на это отводилось ровно десять минут. Сразу после последних слов арауто – так называлась должность человека, ведущего бойцовское шоу, – среди зрителей появились десятки мобильных букмекеров, предлагающих делать ставки. Дерек рискнул и поставил на француза сто реалов: ему Галл показался более свирепым и уверенным в себе.
Ворота клетки открылись, в них вошли соперники и судья. Прозвучал гонг, Кастанхола начал резво, всё время старался ударить француза ногами, и довольно часто ему это удавалось. Тот же, нанеся несколько ударов кулаком в торс противника, неожиданно бросился в ноги, и началось: противники, попеременно лёжа друг на друге, наносили удары по шее, голове, так что крови было много. Однако первые пять минут не выявили победителя, и после перерыва бой продолжился. Неожиданно француз, припёртый к стальной решётке сильными ударами ног конголезца и, казалось, думающий только о том, как бы избежать увечий, изловчился и нанёс страшной силы удар в лицо слишком рано поверившему в победу противнику. Голова того дёрнулась, и он рухнул на ковёр. Француз рванулся было добивать, но был остановлен судьёй. Всё это время не умолкали громкие крики, вопли, отдельные восклицания, голова у Майерса перестала болезненно реагировать на происходящее, а выигрыш трёхсот реалов (шансы француза, оказывается, оценивали ниже) добавил положительных эмоций. Зрелище начинало захватывать его.
Между боями был небольшой перерыв, в котором та же танцевальная группа, на этот раз ещё более отважно раздетая, до предела завела публику. На следующий поединок в окружении толпы бразильских красавиц вышел любимец публики Бешеный Бык, победитель трёх последних турниров. Вид его был действительно внушителен: рост гиганта зашкаливал за два метра, фигурой он напоминал дискобола Филона – в общем, вылитый древнегреческий герой. Слова арауто невозможно было расслышать, рёв толпы заглушал его микрофон. В этом неистовом приветствии любимца совершенно потерялось представление его противника, русского по кличке Ума гарра де урса – «Медвежий коготь». В сравнении с гигантом он действительно выглядел, как тореадор рядом с быком. Между тем появились знакомые лица, и тотализатор заработал.
– Один к двадцати на Быка, – услышал Майерс и после некоторого раздумья поставил сто реалов на русского, чем вызвал саркастическую улыбку своего спутника и радостный взгляд уличного букмекера. «Бывают же на свете идиоты», – как бы говорил этот взгляд.
Наконец ворота панкратиона открылись, чтобы через мгновение закрыться, но уже с тремя действующими лицами внутри.
В результате особых, очень древних упражнений избранные ученики брахманов, хранителей Дханур Веды, овладевают искусством видеть людскую ауру с точками мармы. Эти точки тёмного цвета являются наиболее уязвимыми местами всей конструкции, имя которой – человек. Обладал этой способностью и офицер Будды Вайрочаны Игорь Голицын, который находился в данный момент в закрытом железном панкратионе вместе с метисом по прозвищу Бешеный Бык, во взгляде которого сквозило желание разорвать русского под кровожадные крики своих обожателей. Оба они ждали удара гонга. Голицын, благодаря занятиям с тенью Вишны Пурана, овладел искусством удлинять течение времени в глубине собственного сознания, поэтому от момента закрытия за ним железных ворот до металлического звука, оглашающего начало боя, для него прошла вечность. Пребывание в этой вечности позволило безошибочно определить наиболее уязвимую точку мармы Бешеного Быка, находящуюся на правом предплечье, куда Голицыну было достаточно нанести точный удар в стиле мартжярам, чтобы тот от боли потерял сознание.
Всё произошло в считаные секунды, гонг ещё звенел, а гигант-метис уже мчался на Голицына, выставив вперёд свой массивный торс. Публика взревела, ожидая триумфа своего любимца, а Голицын просто стоял на месте в позе ленивого тигра. Когда до столкновения с Бешеным Быком оставалось не более метра, Игорь сделал стремительный уклон влево, одновременно нанеся молниеносный удар пятью собранными вместе пальцами в точку мармы. Метис захрапел, сделал по инерции несколько шагов и упал замертво. Выпрямившийся Голицын даже не обернулся, он просто снова принял позу ленивого тигра и так стоял несколько секунд в гробовой тишине, которая казалась бесконечной. Наконец раздался голос арауто, кричавшего “Inacreditavel!”.
