Благодарность

За помощь в создании романа я благодарю Нелли Федоровну Соболькову, Александра Евгеньевича Новикова, Григория Александровича Ермакова и мою дочь Александру.

Спасибо! Ваши советы и поддержка для меня бесценны.

Автор

Невероятная смесь Жюля Верна, детектива и мировой политики с четким патриотическим замесом. И фамилия главного героя – соответствующая, с отсылкой к Рюриковичам и флеру Белой армии. Жалею об одном: что автор не ввел в повествование своих собственных приключений, которых в его жизни было – от любовных до авантюрных – столько, что Игорю Голицыну и не снилось. Ну ничего, еще введет. Наверное, он придержал их для следующего романа, автобиографического, который выдаст за продолжение страстей своего героя. Так что раздавайте патроны, поручик Голицын, не задерживайте!

Кирилл НАБУТОВ

Глава 1

Телефон выпрыгивал из кармана пиджака, трезвоня бурным маршем Семёновского полка. Трезубцеву не сразу удалось включить ночник: глубокий сон держал крепко, и только звон упавшего от неосторожного движения рукой будильника привёл, наконец, профессора в чувство. Пиджак не сразу был найден, тем более телефон, который играл не переставая. «Что могло произойти?» – подумал Владимир Сергеевич.

– Алло! – он просто рявкнул в трубку. – Какого чёрта?!

– Владимир Сергеевич! – Звонящий был перепуган. – Произошло ЧП!

– Кто это? Какое такое ЧП?

– Из музея. Я – охранник.

– Что, ограбление?!

– Если бы… – Голос звонящего дрожал. – Чертовщина какая-то, приезжайте скорее!

– Но что, что происходит?!

– Не знаю. К тому же мой напарник потерял сознание.

– Как?

Ошарашенный профессор уже не кричал.

– Он в воздухе висел во время обхода, мы по залам ходили, – охранник начал успокаиваться.

Поражённый услышанным, Трезубцев решил не затягивать разговор.

– Всё, я еду, ждите!

Что-что, а собираться закалённый в походах с юных лет путешественник умел. Ровно три минуты прошло после окончания странного звонка, а он уже заводил мотор лендровера. Обычно поездка занимала не более тридцати минут. Музей был его детищем. В течение двадцати лет в многочисленных экспедициях собирались предметы, служащие доказательством того, что далеко не всё можно объяснить современной наукой. Это были загадочные артефакты, фильмы, фотографии. В музее устраивались семинары и диспуты, самые невероятные теории находили здесь своих благодарных слушателей. Неизведанное манило как серьёзных посетителей, так и любителей поглазеть, потрепаться, а также контактёров, которые, по их словам, практически не вылезали из космолётов пришельцев.

Музей стал популярным, зарабатывал на себя, давая возможность всей команде Трезубцева – археологам Сергею Николаевичу Ломильскому, Максиму Геннадьевичу Луценко и Льву Абрамовичу Барштейну – проводить новые экспедиции. Охотно присоединялся к ним Игорь Голицын – сын многолетнего друга Трезубцева и одновременно спонсора некоторых его экспедиций. К тому же, именно Голицын-старший помог приобрести в собственность небольшое здание на Петровском проспекте в Петербурге, превратившееся потом в музей. Но три месяца назад произошла трагедия: его друг вместе с супругой погиб в автомобильной катастрофе.

«Что же происходит в музее?» – думал профессор. Интуиция подсказывала: что-то случилось в зале, который представляет культуру доколумбовой Америки. Последняя экспедиция была именно в Перу, и оттуда удалось всеми правдами и неправдами привезти несколько загадочных артефактов.

Двери здания были приоткрыты. Трезубцев влетел по ступенькам и едва не сбил с ног охранника, выбегающего ему навстречу.

– В четвёртом зале? – спросил он на ходу: все помещения имели свою нумерацию.

– Как вы догадались? – пролепетал охранник, бросаясь следом.

– Что с товарищем?

– Пришёл в себя, но говорит как-то не по-нашему, и взгляд ненормальный.

«Чертовщина какая-то», – подумал Трезубцев и протянул руку, чтобы открыть дверь в злополучное помещение.

– Осторожно! – взмолился охранник. – Вдруг снова начнётся?!

– Что начнётся, наконец?! Успокойтесь и расскажите! Я пока не войду. Начинайте по порядку, прошу вас.

– Мы совершали обход, я был в зале номер три. Вадик, так зовут напарника, вдруг громко позвал меня, кричал, чтоб я на что-то посмотрел. Меня, когда я направился к нему, почему-то трясти стало, и какой-то страх охватил, я с опаской заглянул туда… – Тут говорящий ткнул пальцем в дверь зала номер четыре. – И вдруг такая яркая вспышка как шандарахнет! Понимаете, полумрак, и вдруг стало ясно, как в Анапе в полдень, и слезы полились… Понимаете, как в детстве, когда на солнце смотришь…

Трезубцев с удивлением посмотрел на охранника.

– Я успел заметить, что череп – этот, круглый, что вы из Перу привезли, – как бы горит, а Вадик, тот очень близко нему стоял, прямо на вспышку, видимо, и напоролся. Смотрю на него, а он висит в воздухе. И так где-то три раза череп светился, а может, и четыре. Потом Вадик упал, я подождал немного и оттащил его к дверям подальше, он без сознания там лежит.

Охранник показал рукой на зал с табличкой «Культура доколумбовой Америки».

– Я слушаю, слушаю, – профессор старался производить впечатление владеющего ситуацией человека, хотя мало что понял из этого сумбурного рассказа.

И тут раздался звонок. Оба вздрогнули. Кто-то выбрал не самое удачное время: полчетвёртого утра. Звук доносился из каптёрки охраны.

– Сигнал автоматически пересылается после 22 часов к нам, – шёпотом сообщил охранник.

– Я знаю.

Трезубцев прошёл в небольшое помещение, спрятанное под лестницей, и, немного помедлив, как бы чувствуя, что жизнь его от этого простого движения навсегда изменится, взял трубку.

– Слушаю.

В ответ прозвучал мягкий, приятного тембра баритон:

– Владимир Сергеевич?

– Да.

– У нас нет времени для объяснений, я – помощник Президента по чрезвычайным ситуациям. Задам вам сейчас несколько вопросов, отвечать прошу быстро и конкретно. – Голос стал твёрже. – Есть ли угроза для вашей или ваших жизней?

– Нет, по крайней мере, таковая мне не известна.

– Происходит или же произошло нечто необычное внутри здания?

Трезубцев на миг задумался:

– Произошло.

– Вы знаете причину?

– Нет.

Профессор неожиданно резким голосом продолжил:

– Больше я отвечать не стану. С таким же успехом вы можете назваться ангелом господним, а этот телефон – не прямая связь с Кремлём!

В ответ небольшая пауза, и снова приятным баритоном:

– Браво, господин профессор. Самообладание ваше достойно восхищения. Сейчас спецподразделение войдёт в здание, проведёт необходимые действия, и ангел господний будет рад пожать вам руку. Прошу вас отнестись к этому спокойно, потом я объясню, чем это вызвано.

Раздались гудки, и в тот самый момент послышались звуки осторожных шагов. Трезубцев вышел в коридор. Люди в защитной одежде с какими-то приборами медленно приближались к нему, знаками призывая к спокойствию. Вставший рядом с ним охранник тоже не двигался. Трое прошли рядом, медленно поднимаясь по ступенькам наверх, двое оставшихся зашли во все помещения на первом этаже. Возвратившись, направили на застывших профессора и охранника приборы. Примерно через минуту подняли большой палец, показывая, что всё в порядке. Через десять минут вернулись и три их товарища. Подойдя к своим, они стянули защитные шлемы и облегчённо вздохнули. Затем один из них вышел на улицу.

Прошло ещё некоторое время.

– Что тут происходит? – не выдержал Трезубцев.

– Уже объясняю, – раздался голос, и показалась невысокая, чуть сгорбленная фигура. – Это я с вами разговаривал.