«Полгода назад, в августе, мы были в экспедиции в Перу и Боливии. В состав нашей команды входили: Ломильский, Луценко, Барштейн и мой помощник Игорь Голицын, а также приглашенные археологи Анцулевич из Минска и Шавло из Киева, плюс проводник из племени кечуа.

Пользуясь хорошим отношением к нам со стороны местных властей, мы получили возможность неограниченного перемещения по территории Перу и Боливии вокруг озера Титикака до Куско и Тиванаку. Целью нашей экспедиции было найти следы таинственного Виракочи.

Однажды ночью мы подошли к реке Десагуадеро. Так, с наскока, её было не перейти, решили заночевать. Утром, готовясь к переправе, мы увидели, как бурное течение несёт плот с двумя детьми. Один из них сорвался в воду. Игорь Голицын бросился в реку и спас мальчика. Второму удалось самому подплыть к берегу. Наш проводник смог побеседовать с пареньками и сообщил нам, что те собирались половить рыбу, а их деревня находится недалеко. С нашего разрешения он пошёл проводить незадачливых рыбаков. Мы продолжали готовиться к переправе, когда проводник вернулся. Он сказал, что спасённый ребёнок оказался сыном главы племени, который просит навестить их деревню и желает лично поблагодарить спасителей. Я решил, что с проводником пойдём мы с Игорем. Скоро перед нами появилось на склоне горы поселение. Нас встретил вождь.

Не буду пересказывать весь ход чествования нас как спасителей сына вождя, но когда мы решили попрощаться, вождь передал Игорю какой-то круглый предмет, завёрнутый в шерстяную ткань. Мы поблагодарили за подарок, который рассмотрели уже в лагере. Это был хрустальный череп. Так он оказался в музее». О том, что через таможню экспонат перевезли в футбольном мяче, написано не было.

Трезубцев откинулся в кресле. «Ну и расписался, – подумал он, отправив сообщение. – Чёрт, как будто это было вчера». Затем профессор написал короткий e-mail своему заместителю о том, что отдал череп на экспертизу своему давнему знакомому – ректору Горного института в Москве.

Ещё одна мысль не давала покоя учёному. Запланированная экспедиция в Ливан теперь не представлялась такой желанной. Чутьё подсказывало профессору, что он пригодится здесь и очень скоро. «Надо сообщить Игорю в Эмираты».

Голицын-младший работал по контракту в представительстве Рособоронэкспорта, был ответственным за связь между заинтересованными сторонами – фирмой и потенциальными покупателями. Великолепно овладев арабским языком и зная обычаи жителей Ближнего Востока, он организовывал отличные показы российского вооружения, часто наведывался к старейшинам местных племен, к влиятельным государственным чиновникам, был вхож в частные дома шейхов и по просьбе Трезубцева готовил экспедицию в Ливан.

Профессор был уверен, что Баальбек, расположенный на его территории, – это звено в цепи необъяснимых строений, принадлежавших легендарной Лемурии, и собирался исследовать проход под гигантскими плитами, открытыми им в предыдущей экспедиции, что и принесло ему мировую известность. «Что делать, теперь Баальбек подождёт», – решил Трезубцев и написал Голицыну по электронной почте:

«Дорогой, всё очень сильно изменилось. Экспедиция в Ливан и Сирию временно отменяется. Произошли невероятные события. К сожалению, пока не могу рассказать, но твоё присутствие было бы здесь весьма желательно. Надеюсь, что ты справляешься с тем горем, которое на тебя свалилось. Приезжай к нам скорее, мы с женой постараемся, насколько это возможно, быть тебе близки и полезны. Ждём!»

«Ну вот, вроде всё сделал», – подумал уставший учёный.

Внезапно профессор ужаснулся от мысли, что он может вдруг умереть, и это совпадёт с появлением пришельцев. Трезубцев разнервничался: «Боже мой! Хоть бы успеть!»

Дрожащими руками он открыл ящик стола: «Где тут успокоительное?», но потом резко передумал, встал и прошёлся по кабинету: «Надо взять себя в руки».

– Джерри! – крикнул он, приоткрыв двери, ведущие в холл. Верный колли моментально подлетел к хозяину.

– Прогуляемся, старик, мне надо успокоиться.

Пёс рванул за поводком, и они отправились в парк.

Глава 4

Вернувшись вечером в отель, Игорь Голицын прочитал послание от Трезубцева и немного расстроился: подготовка к экспедиции шла полным ходом. Теперь придётся поломать голову, как тактично отменить встречу с деканом Института археологии в Дамаске, который обещал помочь с формальностями при переезде в Ливан. Ладно, старик (так он называл профессора) должен был иметь действительно очень серьёзную причину, чтобы отказаться от экспедиции.

«Поговорим, когда я вернусь в Питер, – подумал Голицын. – Осталось недолго». Он отказался от продления контракта. Завтра должен прилететь человек на замену, три дня придётся провести с новым сотрудником, помогая войти в курс дела. Затем заслуженный отдых до конца недели вместе с Жаклин, которую он пригласил в Абу-Даби, потом поездка в Индию, в город его юности.

Голицын раз в год обязательно прилетал в Багаху, где останавливался в монастыре на три дня. В этом году это будет уже второй раз, просто Игорю было необходимо психически восстановиться перед возвращением в Питер, где горечь утраты самых родных людей – отца с матерью – будет преследовать его на каждом шагу. С этими мыслями молодой Голицын принял душ и начал сёрфинг по Интернету, выискивая наиболее интересные события дня.

Игорь был обеспеченным человеком. Он неплохо зарабатывал и отложил достаточное количество денег, чтобы позволить себе длительное время быть независимым. К тому же, родители оставили ему небольшое наследство – счёт в банке, квартиру в Петербурге и пакет акций Металлургического комбината в Усть-Карске, на котором отец долгое время проработал главным инженером. После развала СССР Голицын-старший и его брат приватизировали комбинат. Потом был сумасшедший поиск заказов и денег: людей надо было накормить, чтобы городок Усть-Карск остался на карте. В тяжёлые девяностые семья едва сводила концы с концами, поэтому Игорь с матерью вынуждены были уехать в Петербург – там легче было прожить, а отец остался в Усть-Карске. Голицыну-старшему удавалось прилетать в город на Неве несколько раз в месяц, всё остальное время он проводил в Сибири. Мама преподавала английский язык в школе, а Игорь (в то время ему было десять лет) начал проявлять огромные способности к языкам. С помощью матери сначала овладел английским, затем французским, к четырнадцати годам добавил немецкий и испанский языки, став гордостью школы и победителем на олимпиадах городских и всероссийских. Отец смирился к тому времени, что металлургом Игорь не станет, а в один из приездов привёл его в секцию карате: «Мужчина должен уметь за себя постоять».

Была у Игоря ещё одна страсть – книги, читал он много. «По моим стопам ты точно не пойдёшь!» – притворно сокрушался отец. А когда Игорь выиграл чемпионат города по карате в своей весовой категории, то разыскал и купил сыну Тацита и Ключевского. Это была давнишняя мечта Игоря.

«Вот твоя олимпийская медаль», – сказал Виктор, вручая подарок сыну, и добавил: «Я бы и так тебе подарил…» Игорь с благодарностью обнял отца. Он знал: тот сделает для него всё, что в его силах.

Как-то приехал к ним в гости после очередной экспедиции старый друг семьи Трезубцев. Его рассказы о Мексике, о лемурийской цивилизации, о поисках артефактов – загадочных и необъяснимых – подействовали на воображение мальчика. К следующему приезду дяди Володи он прочитал массу эзотерической литературы и произвёл впечатление на Трезубцева. Профессор предложил взять сына своего друга в экспедицию: «Недалеко заберу его, разреши, Витька!» – «Я разрешу, с Леной разговаривай».

Мать, конечно, не сразу согласилась, но поездка на Канарские острова не выглядела ужасающей, да и мольба в глазах сына сделала своё дело. Вернулся Игорь целым, невредимым и повзрослевшим – всё-таки пятнадцать исполнилось.

А вскоре произошло событие, перевернувшее всю жизнь семейства Голицыных. Отец приехал неожиданно, ворвался в квартиру и прокричал: «Лена, Игорёк, дождались: мы начинаем работу на полную мощь! Подписан контракт с индусами, это чудесная новость! – Голицын-старший обнял жену. – Но это не всё. У нас два дня на сборы: мы едем в Индию». Оказалось, что по контракту отец обязался участвовать в строительстве металлургического комбината в этой стране.