– Детка, ты правда готова так помучить меня донором, лишь бы получить ребенка? Посмотри, я за это утро уже, кажется, поседела! – обиженно и чуть не плача сказала Далла, отворачиваясь к зеркалу и на самом деле, пытаясь проверить свои волосы.

– Тебе просто нужно все это обдумать, переварить, пережить. Я рядом! Буду молчать, ходить за тобой, как тень, но прежде, добавлю еще пару вариантов. – начала было Ли, но Далла закрыла ей рот рукой.

– Остановись! Я еще не переварила всего того, что услышала! Следующей порцией я подавлюсь и меня начнет рвать обратно! Я тебе так наскучила, что ты вдруг захотела детей!? Мало того, что у нас свободные отношения, преимущественно с твоей стороны, так ты еще и в нашу постель хочешь затащить мужлана! Или пятерых, если не будет получаться! Чтоб кто-нибудь обрюхатил меня у тебя на глазах или, что еще хуже и никогда не покинет моего сознания – тебя у меня на глазах!

Далла отпустила рот Ли, что зажимала рукой, и даже не заметила, как стала трясти Ли за плечи, словно придавая вес каждому своему слову! Будто и так не было видно, что сама мысль обо всем этом доводит ее до сумасшествия, а говорить об этом в слух – вообще невыносимая пытка!

– Успокойся! Я уже волнуюсь за тебя! – крикнула Ли.

– Это ты мне говоришь? Заботливая! Подсовывать сумасбродные идеи для жизни – это твое волненье обо мне?

– А тебе кажется, от того, что я улыбаюсь, значит у меня все в порядке? – срываясь в истерику закричала Ли в лицо Далле. На самом деле, когда Далла трясла ее, Ли испугалась. Сильно. Даже на мгновенье задумалась, а помогут ли соседи в случае чего. Сора вышла за грани разумного и крик в ответ был лишь защитной реакцией. Просто несдержанностью. А на самом деле она очень хотела остановить все прямо сейчас. То, к чему привел их разговор, отрезвило ее и теперь ей самой казалось, что она вела себя неадекватно, расточая ароматы розовой мечты о большой семье и детях. Далла так отвратительно отреагировала, что заставила Ли сомневаться в себе. А в таких случаях мир для Ли крошился в пыль и как в пустыни разносился ветром в безвестность да в безвозвратность.

Далла неожиданно разжала руки, словно охваченная волной брезгливости. Ли чуть не упала на нее по инерции и в слабости от срыва. Но, удержавшись на ногах, даже плакать вдруг перестала, опешив.

– Ты наказана! – сощурив глаза сказала она, и демонстративно задрав нос, вышла из ванной, прихлопнув дверью посильнее, и даже не обернувшись посмотреть, не дернулась ли Далла за нею следом.

В прихожей она накинула прямо на нежное белье для сна тонкий бирюзовый плащ, который по непонятным причинам досрочно был на виду. Выскочила в подъезд и только у лифта поняла, что не переобулась из домашних тапочек. Но, было уже поздно, и в открытых дверях лифта она увидела соседскую парочку. Муж с женой вечно строили ей глазки, буквально не обращая внимания друг на друга. Ли всегда забавляла мысль, что они это делают не сговариваясь.

Сейчас они уступили ей место в лифте, разойдясь в разные стороны. И Ли на автомате зашла. Наклонилась погладить Рэма, которого парочка выгуливала с утра.

– Как погода? – спросила Ли собаку, но муж с женой бросились восторженно описывать то, что Ли даже слушать не стала, теребя морду здоровенной псины. Она и сама завела бы такую собаку, но Далла мучилась с аллергией и эта тема была закрыта самой Ли.

– Вы забыли переобуться? – деликатно сообщила дама.

– Нет, я вас провожу и к подруге на 24 посекретничать, – выкрутилась враньем Ли, и даже не поглядела на свои ноги в домашних тапочках.

– А-а-а, понятно, – улыбаясь ответили хором супруги и просто в наглую продолжали разглядывать соседку. Словно их глаза были рентгеном и они могли видеть, что под плащом у нее постельный шелк.

– До свиданья, – не глядя им в лицо сказала Ли, и улыбаясь лишь собаке, когда соседи выходили из лифта.

Ли поехала дальше вверх, прислонившись лбом к холодным дверям. И неожиданно для себя думала о том, как принесла с улицы щенка домой когда-то очень давно. Далла тогда растерялась и не стала рассказывать про аллергию, а украдкой несколько дней пила таблетки, скрывающие симптомы. Когда Ли узнала об этом, она сразу сказала, что подарит щеночка подругам. Они еще даже имя не успели выбрать, но Ли прикипела к нему и расставание произошло болезненно. О чем она тоже не стала рассказывать Далле, готовой ради любимой пить таблетки и скрывать аллергию.

Сейчас это воспоминание дало Ли повод успокоиться и когда она доехала до 24, который нажала для соседей, а потом и до последнего этажа, – все прошло. Она вышла из лифта и отправилась на лестницу, ведущую на чердак. Там у нее за трубой была припрятана пачка сигарет на вот такой случай упражнения по самоконтролю. Взяв пачку в руки, Ли села на ступеньку и начала подкидывать ее в воздух, пытаясь хлопнуть между бросками. Попробовав раз десять, она рассмеялась, и, положив пачку на место, поглазела в окно на дождь и пейзаж с высоты – от сигарет воздержалась, достаточно было унюхать. Вместо этого она порылась в кармане плаща. Там, конечно, как и в других ее карманах, лежал маленький блокнот и карандаш, заточенный с двух сторон. Ли потрясла карандашик, прихватив с одного краю, и прищурившись, полюбовалась его мнимыми виляниями да принялась строчить:

Катится ветер по травам катком.

По прошлогодним, по новым…

Я себе враг или друг полюбовный?

Разгроми меня гром!

Буря возьми меня и встряхни,

Преобрази водой ливня!

Я не забуду подобные дни

Как бы того ни просила.

Мне бы хотелось сбежать от себя,

Я бы и рада да тщетно…

С детства такое отнюдь не секретно:

Доступно лишь тем, кто живёт не любя.

Тот же, кто хоть бы порою

Распахнут любви настежь,

Вместе со сладким счастьем

Давиться приучен собою.

С кровавым большим сердцем,

Влюблённым, горячим, страстным,

Смакую я всё прекрасное,

Закусывая жгучим перцем.

Написала она как всегда почти без остановок, на одном дыхании, убрала блокнот в карман и неторопливо припрыгивая через ступеньку, как в детстве, начала спускаться, постепенно набирая обороты. Пару десятков этажей вниз вприпрыжку, доставили ее домой, запыхавшейся. И как только она потянулась к ручке двери, Далла открыла и затянула ее за плащ в квартиру.

– Ты бежала ко мне? – ласково и удивленно спросила Далла, пытаясь закутаться в объятья любимой.

– Бежала, как лань от голодного волка! – смеясь сказала Ли и шмыгнула носом.

– Ты любишь меня или тебе просто нравится надо мной издеваться? – спросила Далла, не рассчитывая на нормальный ответ.

– Я люблю тебя и еще больше люблю над тобой издеваться! Дай вот собачьими руками поглажу, – шутя сказала Ли, тоже ни на секунды не предполагая примирительного и снисходительного тона. Хотя сама до жути была счастлива, что Далла уже отошла от негатива, и как Ли, была полностью готова к примирению.

Они обнимались и целовались в прихожей, как подростки на первом свидании. А потом Ли неожиданно заявила:

– Я ужасно проголодалась!

– Мы же только позавтракали!

– Все эти терзания и тревоги выбора уже навеяли на меня мысль, что я беременна.

– Ли, ты шутишь?

– Не-а, я в самом деле так чувствую.

– Я не про еду! Ты решила, что именно ты будешь вынашивать нашего ребенка?

– Ну, я хотела тебе это предложить, когда мчалась вниз.

– Вниз? Где ты была?

– Вверху.

– Как я вынесу тебя беременную, если ты уже прямо сейчас невыносима? Я смотрела в окно над подъездом! – проигнорировав ответ, возмутилась Далла. И застыла в прихожей, ошарашенная своими представлениями о будущем, пока Ли побежала вприпрыжку отмывать от псины руки.

– О, зря ты снова так напряглась, любимая моя, – вернувшись, шутя пропела Ли и потянула Даллу прямиком в кухню, даже не снимая плаща. – Я буду самой клевой мамочкой! Да, я буду просить жаренную курицу с утра или чесночный тост, но я буду клевой! Ты, главное, не дай мне разжиреть! – уже с набитым ртом, продолжала Ли.