Моим планом в плане развития было сперва нахапать по максимуму могущественных навыков, а затем начать постигать настоящую магию. Может, это и прозвучит глупо, но у меня банально не было времени на иные варианты. Война, политика, управление людьми, тренировки свои и своих людей — я спал по три часа в сутки иной раз, выкладываясь на полную.

С одной стороны, я мог бы вообще не спать неделями и месяцами. Но с другой стороны — каждый миг в наших энергетических телах происходили тысячи разных микропроцессов, всё больше их развивая. Целители объясняли, что мы постепенно становимся все более сложными существами, поэтому нам, несмотря на показатели Выносливости, всё ещё требовались регулярное питание и ежедневный сон.

Ладно, что-то я опять ушёл в свои мысли. Плечо, стараниями верной Ани, отказавшейся, вместе с большинством целителей, уходить из анклава, уже полностью зажило. Когда их попытался увести Женя Пожаров под предлогом того, что все выходцы из Мирного теперь подданные Унии, вышла забавная ситуация.

Девушка и многие её подчинённые были изначально из Мирного, это правда. Вернее, сама Аня была одной из тех голодающих, забитых доходяг, которых я собирал в самом начале у себя под крылом. А вот многие её коллеги — из Мирного. Так что отчасти Пожаров имел основания попробовать увести людей обратно. Он напирал на то, что секреты целительского искусства не должны распространятся без позволения Унии. Авторские права, так сказать, сейчас у них.

И если бы дело ограничилось лишь этим, то ничего страшного — я приказал не препятствовать уходящим. Сам я в тот момент был ещё в Москве. И часть людей действительно ушла — в основном те, чьи близкие были ещё в Мирном. Вот только таких оказалось лишь семнадцать человек из полутора сотен. Остальные решили остаться — ведь теперь мы были частью Нуменора, анклава, не уступающего Унии. А все те, кто шёл в своё время к нам, были амбициозными людьми. В Мирном, несмотря на его покой, люди работали, по большому счёту, из альтруизма. Да и тратить там деньги было почти некуда, плюс они там были лишь рядовыми лекарями и алхимиками. Здесь же — они были весьма почитаемой прослойкой общества, дружить с которыми старались все. Шутка ли — от них зависят наши жизни, если вдруг не повезёт в бою.

Вот и выходило — вернуться в Мирный и сидеть там хоть и в безопасности, но снова никем, рядовым лекарем на подхвате, быть весьма уважаемым специалистом у нас. И я уже обещал народу, что скоро у них существенно улучшится жизнь. Как ни странно, люди верили мне, хотя я себе не казался персоной, заслуживающей столь безоговорочного доверия.

Но вот Пожаров, или кто-то из его замов, не знаю точно, додумался начать угрожать расправой через своих людей нашим лекарям. Арсен, в тот момент бывший старшим по званию среди оставшихся силовиков, переломал переговорщикам ноги и выкинул их из крепости. А через пару дней под ноги нашему патрулю упали три детских головы — детишки одной из пар целителей. Те в тот момент находились в Мирном, пока родители оставались у нас на службе.

И первое, что убитая горем семья потребовала от меня по возвращении — смерть детоубийц. И я пообещал им и остальным лекарям в течении трёх месяцев головы всех до единого Игроков. А я своё слово всегда держу. Мне плевать, кто именно это сделал — я отловлю каждого, и убивать буду жестоко и транслируя в прямой эфир открытом каналом — что бы каждая мразь запомнила, как кончают убийцы моих людей.

Но хватит об этом. Я поднялся на самую вершину башни. По моему сигналу сюда же начали стекаться все имеющиеся Полководцы. Твари тоже начали шевелиться, со всех сторон к двухкилометровой зоне шли волны чудовищ, готовясь к атаке. Четвёртый акт, самый важный среди всех, мной задуманных, начинался. Здесь и сейчас сегодня решится, стану ли я одним из сильнейших и влиятельнейших хуннусов в Нуменоре, а следовательно, и в Москве, или сгину вместе со всеми, кто мне доверился. С одной стороны, я тщательно подготовил свою крепость к штурму, собрал в ней столько воинов, сколько и не надеялся собрать ещё месяц назад, да и сам стал раза в три сильнее за счёт новой экипировки. С другой же — чудовища оказались сильнее, чем я думал. И не будь у меня поддержки Нуменора, я был бы сегодня обречён.

— Началось, Руслан. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — внешне спокойно сказал Би Рён.

Всё здесь присутствующие — Полководцы. Опора человечества, практически лучшие из лучших, зубами выгрызшие своё право на силу воины. И они, хоть и слегка волновались, не испытывали особого страха. Не больше, чем перед обвчным боем.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Сейчас мне предстояло очень важное дело — я должен был соединить воедино Волю тысяч бойцов. Почувствовать каждого, выковать могучий клинок из тысяч разрозненных осколков и начать свой бой. Это делалось с двумя целями — во первых, для того, что бы отдавать приказы через Волю в режиме реального времени, словно в игре-стратегии. Во вторых — объединенная Воля стольких воинов была оружием сама по себе. Грозным, надо сказать, оружием.

И прежде, чем началась атака, я сумел это сделать. Теперь мне не нужны были глаза, что бы видеть, посредством Воли я чувствовал каждого — от стоящих рядом могучих Полководцев до выстроившихся на стенах Лидеров. И я отдал первый приказ.

Твари, выстроившись, как им казалось, вне пределов досягаемости наших орудий и встроенных в башни рунных построений, начали, набирая ход, двигаться к крепости. И тут наши гаубицы и башни с навыками нанесли им первый удар. Чувствующие себя в безопасности на дистанции трёх с половиной километров чудовища ещё не успели выстроить защиту, а уже начали гибнуть тысячами — скорость перезарядки орудий у нас была нечеловеческая, ведь орудийные расчёты состояли из хуннусов. А они физически многократно превосходили обычных людей прошлого. Да и все орудия обладали охлаждающими рунами.

Строй тварей едва не дрогнул, но тут по ним прошлась волна Воли, и те ускорились, рванув к стенам. Полетели различные навыки с обеих сторон, воздух заполонили пламя, вода, лёд, камни, молнии, воздушные атаки, реже — силы аспектов вроде магмы, гравитации, вакуумных взрывов и многого, великого множества иных атак. Всевозможных форм — от простых, не оформленных комков энергии до отточенных, изящных и смертоносных атак Генералов. На всё это даже смотреть было больно.

Пока размен ударами был катастрофическим для тварей — они меняли сотни своих на одного нашего, но я не обманывался. Это была стандартная тактика чудовищ — пустить в первых волнах слабаков, заставив врага потратить силы них, что бы потом, более сильными монстрами, потеснить и помять растратившего энергию врага, а затем сильнейшие твари довершат разгром. Или удерут первыми — если станет ясно, что противник слишком силён. Мелочь наложить несложно, а вот сильных членов стаи их предводители всегда берегут, ведь именно они являются костяком. На который, случись что, снова нарастить мясо не проблема.

Тем временем море чудовищ ударилось, наконец, о наши стены. Пауки легко забирались на стены и пытались прорвать барьеры, крысы же для этого составляли целые живые пирамиды. Вот только усилия и тех, и других были напрасны — среди них не было даже Вожаков, так что они всё так же гибли сотнями.

Но тут, наконец, сочтя, что наземные твари отвлекли на себя достаточно внимания, с небес начали пикировать крылатые противники. Битва за Химки набирала обороты.

Птицы имели бы шансы на успех где угодно, но только не у нас. Зенитные орудия и пулемёты начали бить по снижающимся тварям куда раньше, чем те приблизились на расстояние поражения навыками. Если чудовища рассчитывали развить успех этой атакой, то они сильно просчитались — пока всё, что им удавалось, это бесславно дохнуть и заполнять своими трупами внутренний двор и окрестности крепости.

Минут сорок мы уверенно выжигали, давили, рвали на части и замораживали чудовищ. Я пока действовал достаточно пассивно, лишь давил Волей на пытающихся прорваться внутрь крепости тварей, сбивая им концентрацию и насылая волны страха. Пока хватало.