– Помню, последними твоими словами прямо перед тем, как тухлое яйцо влетело мне между глаз, были «Ты мне больше не отец!».
– Я был мал.
–Ты и сейчас не вырос. И убежал.
Он вновь посмотрел на меня и от этого внутри все похолодело. Я отлично помнил то чувство, когда наши две воли столкнулись и моя оказалась слабее. Отвратительно. Оружие, которое служит человеку, а не наоборот! Ужасающе.
– И что же мне делать? Как прикажешь поступить?
Голос паренька перешёл на высокие ноты и уже становился агрессивным.
– Я сделаю для тебя документы если ты отдашь мне…хм…свой кинжал.
– Нет.
Ответ прозвучал прежде, чем вор успел подумать.
– Такой мальчишка как ты не может управлять им. – тихо произнёс маг своим хриплым голосом. – Ты не знаешь его истинной силы. Его имя Ааргхитон и он погубит тебя как погубил многих до этого. Избавься от него, я даже могу дать тебе денег. Сколько пожелаешь.
Неатрис отступил на шаг, и я уловил в его душе сомнение. Нет! Слышишь?! Я не достанусь ему вновь! Моей душой овладела истерика, я резко ворвался в сознание вора, подавляя его волю, вынуждая отказаться от предложения отца и уйти. Сущность Неатриса растворилась во мне, сила его разума начала угасать.
– Я… – он сопротивлялся. – Я…не согласен…Мне лучше…Уйти…
Губы паренька дрожали, руки сжались в кулаки, он зажмурился, отчаянно сопротивляясь моему натиску. Маг вздохнул и по комнате разнёсся шёпот, который призывал магию помочь человеку вновь обрести себя. Вор вздрогнул, смотря на отца живыми зелёными глазами.
– Вот видишь? Сейчас моё заклинание держит его, но потом он поглотит тебя, и ты станешь лишь оболочкой для клинка. Его ножнами. Знаешь почему их нет? Почему их не выплавили сразу? Потому что ими станет любой человек со слабой волей. А ты не маг и никогда им не был. Отдай мне его и получишь документы, а ещё деньги. Послушай меня хоть раз.
Вор стоял и молчал, не прерывая монолога своего отца. Он облизнул губы, а я затих, будто мне стало…стыдно…На самом деле мне было просто страшно от того, что сейчас он отдаст меня этому старику. Сухая ладонь коснётся рукояти и я умру. Умру надолго.
– Нет. – твердо заявил Неатрис. – Если ты отказываешься оформлять документы дело твоё. Но его я не одам, у нас с ним договор.
– Нет так нет. – пожал плечами маг. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Понятия не имею что делаю, но я хорошо знаю, что значит быть в твоей власти, Агастин. Этот клинок спасал мне жизнь. Я ему такого не пожелаю.
С этими словами парень резко развернулся и вышел, широким шагом преодолев комнату.
Во дворе Тильвар сидел на траве и распивал свою настойку. Довольно качая головой, причмокивая, он бурчал какую-то военную песню и разглядывал прохожих словно зверей в зоопарке.
–Ну как? – спросил коротышка, тяжело поднимаясь с земли.
Вместо ответа Неатрис снял меня с пояса и швырнул себе под ноги, затем открыл сумку. В его глазах читалась ярость. Теперь он боялся меня. А мне было все равно, пусть его решение и удивляло. Не отдал за деньги? Дурак, что могу сказать. Почему? По причине отсутствия ума. Парень положил меня на дно сумки и накрыл походным одеялом, кинув последний, как мне показалось, грустный взгляд.
Гном внимательно наблюдал за его движениями, дожидаясь пока тот все сам расскажет.
– Мы направляемся в Ситхнар. Документы я не получил. – коротко отчеканил вор. – Пока буду пользоваться запасными. Надеюсь никто не возьмет меня за горло при пересечении границы.
Коротышка по-прежнему разглядывал его, ожидая пока тот наконец решится сказать о произошедшем. На самом деле он удивлён не был – это было видно по глазам, ведь друг его слишком вспыльчивый. Однако меня волновало не это. Лежа в сумке рядом с верёвкой, я путался в её кольцах, а моё сознание лихорадочно соображало, что делать. Агастин не оставит все просто так, если ему захочется, он найдёт меня даже под землёй, а ему захочется, это точно.
– Я…этот клинок проклят. – заявил вор. – Мне лучше расстаться с ним пока не случилось чего плохого. Так что давай пойдём, отловим твою…твоего коня и отправимся в Ситхнар, я попробую сделать там документы….с помощью своих ребят. Думаю, кто-нибудь из них мне поможет по старым долгам.
– Не смог договориться с отцом о такой мелочи? Ну ты даёшь. – хмыкнул Тильвар, внимательно рассматривая багровеющее лицо товарища.
Вор закинул сумку на плечи, но вперёд не двинулся, стараясь справиться с накатившей внезапно яростью.
– Ты не знаешь моего отца. – процедил он. – Когда мне было пять лет, он забил меня татуировками, я все детство проводил у него в лабораториях в этих его экспериментах, будь они неладны.
– Ну вот ты и сказал, да? Просто?
– Что?
– Мы с тобой знаемся почти семь лет, клещами из тебя было не вытащить. Что, стало легче?
Он похлопал вора по плечу и прошёл вперёд, а Неатрис вытер лицо рукавом и глубоко вздохнул.
Дальше путники шли по дороге в глубоком молчании. Самое поганое в этой ситуации было то, что в моих планах не было так скоро раскрывать свои намерения. Конечно, мальчишка не самый хороший из возможных хозяев, но его отец ещё хуже, это самый отвратительный вариант. Ругнувшись как Неатрис обычно, я погрузился в полусон. Такое странное состояние, когда ты вроде бы ещё не спишь, но уже и не существуешь. Одеяло полировало ножны, меня болтало из стороны в сторону вместе с продуктами и прочей дорожной утварью.
Через какое-то время в полусне я услышал тихий разговор о прошлом своего хозяина. Он говорил о нем с неохотой, но наводящие вопросы гнома не давали человеку и шанса улизнуть от этого важного момента. Детство его прошло в Ганосе, если это можно было назвать детством. До меня долетали лишь обрывки слов, но и их стало достаточно, чтобы понять – Агастин возлагал на Неатриса большие надежды на магическом поприще, а когда понял, что дело не выгорит, решил попробовать на мальчишке несколько экспериментов по усилению.
Каждый раз, когда человек упоминал про лабораторию, в которой провёл почти все детство, про хирургический стол, про шрамирование и татуировки, нанесённые по всей спине и дающие вроде бы нечеловеческую ловкость, я ощущал острые приступы боли всего его естества. Его периодически накрывала дрожь, которая появляется, если вспомнить что-то страшное, что поселилось в голове ещё в детстве. Такое, которое заполняет самые потаённые уголки разума, забивается в щели сознания между сном и бодрствованием. Сколько бы лет ни прошло, Неатрис хорошо помнил гул татуировочной иглы.
– И значит ты воровать пошёл на зло отцу?
– Ну нет…. Да, да. – он закивал, признавая ситуацию с неохотой. – Он лучшего учителя мне нанял, знаменитого какого-то, чтоб он меня фехтованию учил. Дескать я буду совершенным воином.
– Хотел, чтобы ты прославил род или что?
Парень нервно пожал плечами.
– Хрен его знает, чего он хотел. Я не спрашивал.
– Ну круто ты слил все его старания в трубу. – хохотнул гном. – Жаль только, что и свою жизнь туда же сливаешь.
Дальнейший разговор утонул для меня в темноте – я медленно погружался в более глубокий сон. Дорога показалась каким-то мимолётным приключением. За все это время Неатрис ни разу не взял меня в руки, даже когда им на пути встретились дикие собаки. Он даже не заглянул в сумку чтобы проверить как я тут, может уже умер от скуки. Парень беззаботно трепал с гномом, который утверждал, что все к лучшему и что надо было слушать его раньше, а не брать всякие подозрительные кинжалы. Да и вообще, магия это такая гадкая вещь, что лучше уж простое оружие из старого доброго металла, выкованное лучшими кузнецами, выжженное в великих горнах и прочее, прочее, прочее… Коротышки все одинаковы.
Как только путники вошли в город, Неатрис сразу же отправился на рынок. Он достал меня из сумки и наградил долгим внимательным взглядом. Я молчал.
– Что, хорош? – хмыкнул гном.
– Очень. – честно признался парень. – Я подумал, что мы с ним команда или около того.
