– Хорошее дело, молодец!

– Я знаю этот приют, тоже перевожу туда деньги.

– А почему в Грузии? Что, в России нет своих приютов?

– Что, хорошим захотелось стать? Типа добрым делом занимаешься? А сам прячешь свою гадкую душонку.

– О, новое назначение пиарим на бездомных собачках, как находчиво!

– Мы тут все уже плачем, какой ты молодец и зайка.

– Ты еще себе возьми собачку попородистее, а потом говори, что она из приюта, и все будут верить, что ты герой, да?

И дальше еще какой-то поток гадости от нескольких единорогов с разными номерами и одинаковой аватаркой. Господи, да кому же это надо? И зачем? Кириллу вдруг стало душно. Может, и правда позвонить Жучкову, вдруг он даст совет дельный. Хотя он и сам себе даст такой же совет – банить и удалять, что еще тут можно сделать. Проведя чистку в инстаграме, Кирилл отдышался. Неизвестный ему единорог, множащий пустые аккаунты под разными номерами, слишком метко бил по настоящим болевым точкам. Его слова пробивали всю броню, весь характер и жизненный опыт Кирилла, достигали самой души и как дементоры высасывали из нее радость жизни. Ту самую радость, которую он сам предпочел бы лелеять и хранить.

Надо, надо с кем-нибудь поговорить, неважно, о чем, нужен просто человеческий голос, нормальный человеческий голос. Олеся же! Ей как раз надо ответить по поводу встречи. Кирилл открыл в телефоне контакты и позвонил на Олесин номер. Через два гудка трубку на том конце сняли, и он услышал:

– Да, Кирилл, здравствуйте, слушаю вас!

Среди клиентов стилиста Олеси Колецкой было больше мужчин, чем женщин. С ними было интереснее работать: обычно и перемены получались довольно серьезные, и подбор шел более тщательный, тут одной сумкой образ не вытянешь, надо четко отрабатывать базовые настройки. Разговаривать с мужчинами Олесе тоже было интереснее, хотя встречались, конечно, невыносимые персонажи. Чаще всего они принадлежали к типу эдаких хозяев, которые назначили остальных челядью и пытались изо всех сил следовать линии господства. С такими было по-разному, бывало, что Олеся просто отказывалась от работы, утомившись еще при первом знакомстве. Так же бывало, что, находясь в ресурсе и силах, сама себя брала на слабо и делала из такого клиента конфетку, отпиваясь потом спазмолитиками, чтобы заглушить пульсирующую головную боль от напряжения. А бывало, что из «хозяина» в процессе вдруг проглядывал вполне нормальный человек, и тогда работа становилась привычно приятной и интересной, не требующей никаких таблеток.

С женщинами было сложнее. Они гораздо острее реагировали на Олесины габариты и обязательно вставляли в беседу ремарки про фитнес, диеты и прочий ЗОЖ. Олеся долго училась быть еще и толстокожей, чтобы не слышать в этих предложениях явных подколок в свой адрес. Но это опять же зависело от наличия сил, так что иногда получалось, а в другой раз после шоппинга приходилось порыдать где-нибудь в кабинке туалета торгового центра. И причиной были и сам вес, и нетактичные намеки на него.

То, что случилось с ней несколько лет назад, называлось почти техническим термином, – гормональный сбой. Стройная Олеся, дочь стройных родителей, вдруг начала медленно расплываться. Сначала по советам подруг она засела на какие-то модные диеты. Как оказалось потом, это еще больше подорвало гормональный фон. Потом пробежки и кроссфит. Не хватало дыхания, страшно перегружалось сердце, а вес не только не уменьшался, но даже не останавливал рост. Он набирался буквально из воздуха, так как из еды Олеся выбирала самый минимум. Когда после голодного обморока она, наконец, попала к эндокринологу, в ней было около ста килограммов веса и бездна отчаяния. После кучи тестов и анализов был получен безжалостный вердикт – корректировать проблему можно, но решить нельзя. Каждый день обязательная горсть таблеток, плавание вместо бега, полноценное питание вместо диет, регулярный массаж.

Сейчас Олеся весила девяносто килограммов. При этом она довольно хорошо себя чувствовала, проплывая по несколько километров каждое утро. Ела практически все, что хотела, но чаще понемногу. Переедания у нее никогда не случалось, скорее, Олеся могла почувствовать резкую предобморочную слабость из-за недоедания, на этот случай у нее в сумочке лежала упаковка сникерсов. При этом Олеся любила еду, можно сказать, возводила ее в культ. Особенно с появлением в ее жизни инстаграма. О, сколько фотографий с тарелочками, мисочками, кастрюльками и сковородками, наполненными разной едой, она могла бы разместить, если бы аккаунт не был рабочим. На ведение отдельного фуд-аккаунта времени у нее точно не было, поэтому она отрывалась в своих сториз. Как оказалось, подписчики были очень даже не против, исчезающие фото с едой получали большое количество лайков. Иногда она позволяла себе даже сделать пост с едой, обычно это была картинка из кафе, в котором назначена встреча с клиентом. В тексте подписи она как раз писала про предстоящий разбор. Так что в ленте, помимо одежды, появлялись разнообразные кофейные чашки с пирожными, булочками или треугольничками тортов. Чаще всего она их даже не доедала, хватало пары укусов, но фотографии смотрелись очень красиво и явно украшали ленту. А свои селфи и портреты Олеся практически не выкладывала, она давно разлюбила фотографироваться.

Олеся вернулась домой после утреннего заплыва и собиралась позавтракать. Бассейн был близко, в соседнем дворе, в самые ранние часы народу мало, приходят пенсионерки с вечной бессонницей и пара тренирующихся по графику спортсменов. Главное, что нет детей, поэтому тихо. На самом деле, главное, что нет всех этих красоток-фитоняшек, которые подолгу ходят по раздевалке голышом и обливают презрением Олесю в слитном спортивном купальнике. Фитоняши ходят толпами по вечерам, когда можно уже пожертвовать прической ради спорта. Поэтому Олеся избегает вечерние тренировки. А утром спокойно, можно плыть в одиночку по дорожке свои километры и ни о чем не думать. Но сегодня Олеся плыла и думала про массаж. С массажем у нее были прямо скажем проблемы, вернее, она все никак не могла найти своего массажиста. Черт его знает, дело ли в теле или в ее психологических зажимах, но после второго-третьего-четвертого, а то даже пятого сеанса у одного и того же терапевта, она начинала чувствовать себя настолько неуютно, что зажималась телесно и не отпускала разминаемые мышцы. Массажист чаще всего начинал злиться либо отечески сюсюкать «ну что такое, что это мы так зажались», что нисколько не способствовало решению проблемы. В результате Олеся искала новый вариант. Сегодня как раз предстояло познакомиться с очередной девушкой. Женя Манукян, ее давний знакомый стилист-парикмахер, как раз недавно перешел работать в новый салон и крайне рекомендовал ей молодую девушку, виртуозно делающую массаж. Запись у нее очень плотная, Олеся ждала почти неделю. К сожалению, попала только на вечер, самые пробки будут. Ну, что ж, надо хотя бы начать этот день приятно и красиво.

Олеся вскипятила воду и опустила в нее два яйца, потом сделала небольшой бутерброд с тонким кусочком слабосоленой семги, положила сверху несколько кружков огурца. Разрезала авокадо и вынула ложкой мякоть из половинки без косточки, вторую убрала в пластиковый контейнер. Сварила кофе в медной турке. В ее старом доме с новым ремонтом была газовая плита, и это было счастье. На настоящем огне кофе получался таким вкусным. Да, духовку она установила электрическую, но сама варочная панель имитировала старинную чугунную плиту с веселыми пляшущими огнями. Иногда в минуты грусти Олеся просто зажигала конфорку или две и подолгу смотрела на огонь, который каким-то образом успокаивал ее. Сейчас грусти не было, и огонь под туркой просто радовал ее в придачу к густому запаху самого кофе. Олеся перелила готовый кофе в фарфоровую чашечку из маминого немецкого сервиза, а охлажденные под струей воды яйца вытерла вафельным полотенцем и поставила в обычные водочные стопки. Можно было бы купить любые подставки для яиц, но Олесе нравилась эта еще бабушки история, «яйцо в рюмочке», просто и аккуратно. Так, бутерброд и авокадо на тарелке, все красиво, можно сфотографировать. Очередная картинка улетела в сториз Фантика в инстаграм. Да, вот такое у нее имя аккаунта. Многое, очень многие спрашивали, почему не имя или фамилия, не что-то со словом «стиль», не «модное бюро» или что-то еще более профессиональное. Фантик нравился Олесе, потому что это была ее школьная кличка, внезапная и веселая, которая совершенно логично перекочевала в интернет. И потом, Фантика легко найти и запомнить, там вариантов написания в латинице куда как меньше, чем интернет-версий одного слова «стиль», не говоря уже о Колецкой. Многие и по-русски умудряются ее фамилию так чудовищно исказить, они-то и на латинице не найдут. Так что Фантик и все. Аудитория подписчиков у нее неплохая, лайкают, адекватно комментируют, делают перепосты анонсов вебинаров. Периодически Олеся берет какую-нибудь тему и проводит получасовой вебинар, например, о твидовых кепках или спортивных пуховиках. И вот тогда набегают тролли и хейтеры, носители немотивированной агрессии и ненависти. На вебинаре Олесю видно, поэтому комментарии у в духе «разожралась карова а все тудаже о моде гаворить» возникают то и дело. Да, обычно они малограмотные, и это был первый звоночек логики для Олеси, который помог снизить градус тревоги насчет хейта. Они точно не люди ее круга, не потенциальные клиенты или партнеры, которым стоило бы что-то доказывать. Если совсем грубо – это биомусор, который кормится эмоциями на ее потенциальных слабостях. Чем больше ее реакции выйдет в сеть в ответ, тем сильнее будет поток. Олесина очевидная для всех слабость – неформатная для ее роли внешность. И поначалу она пыталась даже как-то вступать в диалог, чтобы продемонстрировать свою способность достойно ответить, разъяснить истинные причины своей полноты. Довольно быстро она осознала, что это мало кого волнует, более того, это вообще не та информация, которую она должна транслировать в своем рабочем аккаунте. Поэтому в дело пошел метод обычной чистки. Раз в день или два Олеся отводила себе время на удаление комментариев. К моменту чистки она должна была быть в силах и в ресурсе, а сразу после иметь возможность переключиться на однозначно приятное занятие – пройтись по парку, посмотреть кино, принять ванну. Лучше всего это работало перед визитом к психотерапевту, которого Олеся посещала по средам. Часть сеанса можно было посвятить проработке негативных эмоций. Со временем такой практики Олеся заметила, что стала удалять хейтерские комментарии и блокировать агрессивные аккаунты почти бесстрастно, это стало обычной процедурой, почти гигиенической вроде мытья унитаза – неприятно, зато потом чисто и хорошо пахнет.