– Паркинсон, – коротко и веско произнес Самойлов и кивнул на Жучкова, – Роман, кстати, советовал мне сделать из этого пиар ход, но я из старой гвардии, на свои слабости делать ставку не хочу, и вообще афишировать свое здоровье не планирую. Поэтому мы выбрали другой путь – новое лицо. Твое. Ты согласен?

– Да, – просто ответил Кирилл и осторожно пригладил безуспешно прикрывающую лысину прядь. Жучков едва заметно поморщился.

– Тогда договаривайтесь с Романом о дальнейших шагах. Все, я вас обоих больше не задерживаю, можете продолжить общение в переговорной, – Самойлов достал из кармана пиджака телефон и начал что-то искать в нем, – И да, скажите Арине, чтоб зашла ко мне.

Синягин с Жучковым молча вышли из кабинета, Кирилл кивнул Арине и махнул в сторону двери, мол зайди. Арина поспешила к Самойлову, а Жучков дошел до представительской переговорной и, не оглядываясь на Кирилла, зашел вовнутрь, оставив дверь открытой. Синягин вздохнул, зашел за ним и захлопнул дверь.

Жучков сдержанно попрощался с Кириллом и, наконец, вышел из офиса на воздух. После недели тепла, такого необычной для раннего октября, заветрило и похолодало, на высушенный нежданным солнцем асфальт начал моросить мерзкий дождь. Машина Романа стояла на гостевой вип-парковке, близко к выходу из офиса, однако, он не спешил садиться за руль. Впервые за долгое время захотелось курить. Он никогда не курил на регулярной основе, сигареты были для Романа чем-то вроде валидола для сердечника. Для такого случая в бардачке валялась начатая аж весной пачка. Лето было спокойным, и даже сентябрь, а вот теперь накрыло. Жучков подошел к машине, которая молча открылась, отреагировав на метку в кармане. Он очень не любил все эти мигающие и громко пищащие отклики на снятие с сигнализации разнообразных автомобилей, которыми их владельцы явно наслаждались в любое время суток. Какой-то пережиток из девяностых. Жучков в те же девяностые на собственном опыте прочувствовал, как эти звуки и мигания могут укоротить жизнь в неподходящем месте. Тогда пронесло, но сразу после он ликвидировал все защитные механизмы и ограничился обычным тихим аналоговым ключом. Лучше пусть машина станет жертвой везучего угонщика, чем он сам станет жертвой несвоевременных звуков машины. Слава богу, те годы давно прошли, но инстинкт самосохранения он продолжал слушать. Новые технологии позволяли бесшумно открыть машину, сесть в темный салон и осторожно выкатиться без включенных фар из подозрительной местности. Хотя сама машина оставалась под надзором спутникового видеонаблюдения, и любому угонщику при необходимости быстро блокировала двигатель. Не только эта, но и три другие. Жучков любил машины.

Он вытащил из бардачка пачку и зажигалку, закрыл машину, выбил пацанским щелчком сигарету и прикурил, с наслаждением затянувшись. Настоящий олдскульный тлеющий табак, а не это новомодное пластиковое парево с сомнительным запахом. Он еще раз затянулся и, задрав голову навстречу мелкому дождю, выпустил вверх струйку дыма. Разговор был сложным, Синягина местами пришлось ломать, а ломаться он не хотел. К тому же в разговоре очень явно обнаружилось в нем то, что Жучков увидел на фотографии, но до сегодняшнего дня как-то не проявлялось: Синягин оказался весьма высокомерным. Возможно, на него так повлияла новость о грядущем назначении, и он сразу нацепил корону. Хотя, похоже, что такое поведение не было для Синягина в новинку. Как рыба в воде практически. Жучков сплюнул себе под ноги и вытер рукой мокрый от дождя лоб. Курение успокаивало. Он сосредоточено сделал еще несколько затяжек, швырнул окурок в лужу, обошел машину и сел за руль. Что ж, нежелание Синягина меняться внешне – это не проблема, это задача. В остальном он нормальный кандидат. И даже его высокомерие будет на руку, особенно в общении с прессой. Жучков вспомнил, как перед первой встречей записал фамилию Синягина в блокноте ручкой и потом прочитал ее как Шнягин. Он тогда еще подумал, что директора с такой фамилией выпускать в мир нельзя. Хотя нынешнему его образу она очень подходила. Надо же, настолько забивать на свой внешний вид. Даже не секонд-хэнд, а натуральная помойка. И зачес этот советского разлива. Ладно, визитку стилиста он все-таки взял, так что не безнадежно это. Роман завел почти бесшумный двигатель, включил фары, мягко и чисто заработали дворники, радио с полуслова продолжило вещать биржевые новости. Все, на сегодня дела закончены, надо переключаться. Биржевые новости сменились на тихий джаз, и Жучков, выкрутив руль, плавно покатил к шлагбауму, настроившись на быструю дорогу домой.

После встречи с Жучковым Кирилл решил спуститься в спортзал. Чтобы успокоиться. Нет, консультанту он свои эмоции не показывал, но тот его страшно бесил. Особенно когда взялся обсуждать его, Кирилла, внешний вид. Фотографии еще выложил, Кирилла и каких-то лощенных мужиков. Типа модели до и после. Кирилл смотрел и внутренне кипел. Причем, когда обсуждали программу тренингов по ораторскому искусству, дыханию и поведению перед камерой, так мерзко не было. И даже особенность Кирилла слегка картавить на некоторых словах, Жучков отметил как маркер индивидуальности. В основном Кирилл справлялся с «р», с «л» сложностей вообще не было, свое имя, к примеру, он всегда произносил чисто и без проблем. Проблемы возникали на сочетании «гр», в словах с ними звук «р» полностью выпадал: гафик, диагама, гач. А вот, к примеру, красный, мокрый, покрышка – вообще без проблем. Разбираться надо было в детстве, наверное, но родителей этот момент нисколько не волновал. А Кирилл привык и даже не особенно старался избегать сложных слов. А на тех, кто осмеливался над ними хихикать или удивленно поднимать бровь, Кирилл изливал такой поток холодного презрения, что смешки и гримасы быстро закончились. Особенно в компании, и уж тем более в его отделе. Так что с картавостью проблем не было. Проблема пришла оттуда, откуда он точно не ждал. Внешний вид.

– Вы понимаете, что компания планирует по новому договору обеспечить вам серьезный уровень денежной компенсации. И одновременно, она не может позволить, чтобы своим видом вы транслировали обратное, – Кирилл чувствовал, что Жучков старается быть вежливым и не сорваться в эмоции, по кругу вдалбливая ему свою идею. Но соглашаться с ней он не хотел:

– Если компанию и вас лично не устраивают мои футболки и толстовки, я готов носить костюм на выступления, у меня есть как раз подходящий.

– Вот тот? – Жучков выложил перед ним фото с последней конференции. Кирилл стоял на сцене в коричневом двубортном костюме с бледно желтой сорочкой.

– Ну да, – пожал плечами Кирилл.

– Вы серьезно? Это разве не папы вашего костюм? Судя по модели и состоянию, – саркастично усмехнулся Жучков.

Сам он сидел перед Кириллом в джинсах без единой потертости, футболке насыщенного шоколадного оттенка и темно-сером тонком свитере с V-образным горлом. Мама Кирилла называла такие полуверами. Выучив английский, Кирилл догадался, что на самом деле название у них пуловер, от pull over. Но сам не заморачивался и продолжал использовать мамино «полувер». Хотя, если честно, то и не использовал толком, у него таких свитеров и не было, горло предпочитал закрытое. В целом, внешний вид Жучкова Кириллу скорее нравился, ботинки только могли бы быть поновее, раз он такой пижон.

– Ну вы же носите старые ботинки, почему я не могу ходить в старом костюме?

– Видите ли, это искусственно состаренная кожа, самим ботинкам всего несколько недель, я купил их в Италии в конце лета по предварительному заказу, ручная работа, известная мастерская с очередью на месяцы, – Жучков снял очки и потер переносицу. – Кирилл, послушайте, давайте упростим друг другу жизнь и не будь спорить по вопросам, в которых вы, уж извините, точно не компетентны. Просто примите рекомендации и выполните их, это ваша часть договора. Вот визитка стилиста, я не настаиваю, чтобы вы немедленно шли на консультацию, но на это у вас не больше десяти дней. Консультант хороший, востребованный, поэтому с плотным расписанием, но для меня, а значит и для вас будет приоритет. И я надеюсь, что здесь мы тоже договорились, верно?